Мой плохой мальчик

— Ага. — Стараюсь увлечься панно на стене.

Но когда я сижу за одним столом с этим красивым мальчиком, взгляд тянется только к нему.

— Это был твой портрет.

— Класс. А я-то думала, куда он исчез. Мой портрет из моей аудитории, — пригубив вина, смеюсь. — Опять украл, как и мои продукты.

Волков прекращает есть. И, откинувшись на спинку стула, нахально меня разглядывает.

Он потирает подбородок, разминает пальцы. И не сводит с меня глаз, жарит взглядом. Мне становится душно, и я расстегиваю верхнюю пуговицу на блузке.

Андрей достает из кармана пачку жвачки и, закинув подушечку в рот, жует.

— Андрей, что ты делаешь?

Смеюсь. Неожиданно все становится гораздо более забавным, чем ранее.

— Жую жвачку, мне необходимо свежее дыхание.

Он так пронзительно на меня смотрит, что я смущаюсь и трогаю ворот блузки.

— Понятно. Это дело хорошее.

— Ты в туалет не хочешь?

Еще один прямой, горячий, исподлобья взгляд, такой, что не терпеться окунуться в ледяную бочку.

— Ты прав. Пожалуй, схожу.

Мне нужно прервать этот зрительный контакт и вернуть мозги на место. Потому что вся моя ненависть и злость куда-то испарились. И он мне совсем не помогает. Он уже не шутит и не уговаривает. Андрей меня будоражит и кружит голову, добавляя в кровь адреналина. Он умеет. Одними глазами…

Именно поэтому я фактически сбегаю. В туалете тут же прилипаю носом к зеркалу. Вижу свое отражение и самой себе кажусь моложе лет на пять, а то и на десять. Волосы взлохмачены, глаза горят, щеки красные, румяные.

Дурдом какой-то. Что со мной происходит? Но вместо ответа вселенная снова посылает мне испытание.

За мной в туалет заходит Волков. Он закрывает дверь на замок и словно человек-паук взбирается по стене и дверце кабинки наверх, вытаскивает изо рта жвачку и залепляет ею глазок камеры.

— Ты что творишь?!

До меня не сразу доходит. А он наступает. И, застигнув меня врасплох, заставляет капитулировать. Прижавшись к мраморной мойке, хватаюсь руками за столешницу по бокам от тела. Охнув, пытаюсь возмутиться…

А Волков просто засовывает руку мне под юбку. Трогает трусики между ног.

— Жанка, у тебя тут хоть выжимай, — облизывается, медленно гладит по ткани.

Умом понимаю — надо сопротивляться. Но все остальное. Ох… Остальное ничего не понимает.

Я начинаю отбиваться, царапаться, говорить плохие слова и проклинать его по матери, тогда он меня вначале прижимает к себе, впечатывая в твердое тело, а потом разворачивает и толкает, заставляя уткнуться лицом в мраморную поверхность.

Недолго думая, задирает юбку и вставляет внутрь меня два пальца.

Я ужасно возмущена и пытаюсь дергаться, но моему плохому мальчику явно по фигу.

— Целоваться будем, Жанна Кирилловна?

— Нет! Даже и не думай! Отпусти меня!

— Жаль. Я бы хотел с тобой целоваться. Но не смею спорить с женщиной, — плавное движение рукой внутрь и наружу, — течешь, просто огонь. Я тоже соскучился, милая моя.

Я начинаю хлюпать, как последняя шлюха.

— Нравится?

— Нет!

— Если бы ты знала, насколько сейчас красивая.

— Сюда могут войти, Волков, прекрати сейчас же! Отпусти меня.

— А в машине мне дашь?

— Дам, если отпустишь!

— Хорошо. — Вытаскивает пальцы, гладит. — Очень красивая! Да ну на хер! Вставлю, однозначно.

— Волков, не смей! Ты с ума сошел?! Мы же не пара, и мы в ресторане!

— Кто не пара? Мы не пара? Еще какая пара, самая что ни на есть замечательная.

Мне почти удается привстать. На что он заламывает руки мне за спину и, смяв мою преподавательскую юбку на поясе, быстро расчехляет свой инструмент и погружает на всю длину.

Я бы сказала, что сильно против, если бы не одно но… Я испытываю невероятно сладкую ностальгию. Он, конечно, дурак и козел, и идиот в придачу. Но как же я скучала по этому. Как же мне не хватало этой наполненности. Он меня уже не держит, знает гад, что мне нравится, потому что истинные жертвы насилия не стонут имена маньяков и не кусают губы, закатывая глаза.

Волков одной рукой сгребает мои волосы в кулак, а другой тискает груди, без зазрения совести вываливая их из лифчика.

Он врывается грубо и резко, глубоко. Какое-то время сжимает талию и бьется бедрами о бедра, вставляя до основания, а потом снова берет за волосы и, оттягивая мою голову назад, свободной рукой лупит по заду.

И все мои сомнения на тему того, продолжать ли наши отношения, куда-то уходят. Как там говорят? Думать надо головой, а не одним местом? Однозначно в компании с Волковым у меня ничего такого не получается.

Я размышляю лишь о том, как он хорош в сексе. И как это отлично помогает от всех насущных проблем.

— Скажи, что мечтала об этом, Жанна Кирилловна! — Давит всем телом, выжимая до капли.

— Да.

— Обожаешь то, как я трахаю тебя?

— Да!

— Хочешь еще?

— Да, наглый мальчишка.

Он набирает такую скорость, что я не поспеваю за ощущениями. Внутри горит жар удовольствия, сюда добавляется капелька боли, горстка дикого возбуждения, и меня несет в дальние дали. Андрей чувствует, что мое наслаждение приближается, и он, мало того что начинает двигаться резче, так еще без перерыва шлепает меня по заднице. Трахает и шлепает. Чувствую, следующие несколько дней мне придется вести пары исключительно стоя.

Это добавляет перца. И я вкушаю настоящее блаженство от его власти над моим телом. Не могу справиться с переизбытком блаженства. Бурно кончаю, продолжая цепляться за столешницу. Я просто умираю под ним.

— Считаю это официальным началом нового витка наших с тобой отношений, Жанна Кирилловна, — хрипит Волков, пачкая мою задницу.

— Как будто у меня хоть раз был выбор, — вздыхаю, чувствуя щекой холод казенного мрамора.

Ужас, даже страшно представить, до чего я докатилась. А ведь у меня есть грамота «Заслуженный педагог месяца».

Глава 39

Я, Саша, Миша и Андрей в аквапарке. Ребята все еще в воде. А мы с подругой поднялись наверх, в зону отдыха. Вдоволь накупавшись в бассейнах и получив бурю эмоций от катания на водных горках, мы восстанавливаем силы, поедая блинчики с ветчиной и сыром и запивая все это безалкогольными коктейлями. Планирую посетить массаж и СПА, а дальше расслабиться за чашкой ароматного чаю, ощутив гармонию души и тела. А Сашка все никак не может успокоиться и косится на меня осуждающе. Для нее все это как снег на голову. Но ей придется смириться.

Отсюда хорошо видно, как внизу бултыхаются мои мальчики. Саша ест, продолжая бухтеть и злиться. Меня это веселит.

Пригласила подругу нарочно, чтобы она познакомилась с Андреем и перестала ныть. Потому что, как только я рассказала ей о том, что у меня есть молодой человек, она начала причитать как старая бабка: «Ты в своем уме? Ты же понимаешь, что ты ему нужна только для секса?!»

Тут я с ней в корне не согласна, ибо можно было для этого дела найти кого-то поприличнее, чем тридцатилетняя рожавшая училка.

— Это тот пацан, что плыл на соревнованиях за факультет. Я вспомнила. И он же стоял в коридоре и пялился на тебя в кафе университета. А я еще подумала, откуда такой интерес к студенческим соревнованиям? Жанна, ты аж скакала, когда он приплыл первым. И теперь ты меня не обманешь. Пазл сложился. Это он!

В этот момент Андрей разбегается и, подпрыгнув, делает просто немыслимую фигуру в воздухе. Какое-то мгновение я не слышу подругу. Залипаю на этом потрясающем зрелище. У него красивое, стройное и гибкое тело.

— Как тебе только хватает денег расхаживать по таким местам, еще и на съемной квартире жить? Тут цены капец.

— Так я содержанка, Саш.

Смеюсь, сжимая губы. Дразню ее. Подруга кривится. Ну что я могу поделать, если Волков как геморрой. Только приятный. Один раз появился в моей жизни, и все… От него не избавиться. Он за все и платит.

— Я сейчас напрягла свои извилины и уверена, Жанн. Это он, твой крашеный. Он один был такой. Я еще возмущалась по этому поводу, не желая смириться с цветом его волос.