Захваченный (ЛП)

Я мешаю ей говорить.

— И ты была… вот так… когда она пришла?

— Ну, я надела полотенце, а потом повернулась, чтобы сделать тебе сюрприз, — отвечает она. — Но это был не ты.

— Ебать. Ебать. Ебать. Ебать.

— О, да, — соглашается она. — Я готова к небольшой пошлой беседе.

— Убирайся к черту из моей комнаты, — рявкаю я громко, несмотря на музыку внизу.

— Ты что, шутишь?

— Убирайся. Сейчас.

Она фыркает, слезая с кровати.

— Ты собираешься отказаться от этого? — спрашивает она. — Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Вон.

Вне дома, Диллан стоит у входной двери и курит сигарету.

— Тяжёлый разрыв с твоим репетитором, — бормочет он.

— Ты послал эту цыпочку ко мне в комнату?

Он пожимает плечами.

— Я подумал, что тебе может понадобиться утешение. Репетиторша была очень расстроена, услышав то, что ты рассказывал о ней.

Не думая, я бросаюсь на него, врезаясь головой в него с такой силой, что он ударяется спиной о стену дома, ударяя себя кулаком по голове. Он получает достаточно пространства между нами, чтобы ударить меня, и я отшатываюсь от неожиданного удара. Затем он бросается на меня, и мы оказываемся на земле, а люди снаружи скандируют:

— Драка! Драка! Драка!

Я выхожу из себя. Прижимая его к земле, я наношу удары — не знаю сколько, — пока Танк и Эмметт не хватают меня за руки и буквально не оттаскивают от него.

Танк закрывает мне вид на Диллана.

— Господи, Колт, ты что, хочешь его убить?

— Ты действительно задаёшь мне этот вопрос? — кричу я. — Потому что ответ — да.

— Возьми себя в руки, — предупреждает Танк. — Я знаю, что ты злишься на Кэсси, но ты не можешь просто выбивать дерьмо из каждого на своём пути. Ты вообще хочешь играть этой осенью? Ты знаешь правила тренера — ты дерёшься, тебе конец.

— Блядь! — Я кричу во всю глотку, проводя руками по волосам. Я думаю, что прямо сейчас вылезаю из своей чёртовой кожи, взвинченный от гнева и адреналина. Я не хочу сейчас объяснять Танку, что сделал Диллон. — Отойди от меня.

Я толкаю Танка в грудь.

— Если я отпущу тебя, ты просто пойдёшь туда и побьёшь его? — спрашивает Танк, обращаясь ко мне, как к маленькому ребёнку.

— Я ухожу отсюда, — ворчу я.

— Ты должен это сделать, — говорит Танк.

Я несусь через передний двор, даже не оглянувшись. Мне всё равно, будет Диллан жить или умрёт.

Единственное, что меня сейчас волнует — это увидеть её.

Она должна ненавидеть меня прямо сейчас.

Я не хочу представлять, что, чёрт возьми, Диллон заставил её думать, что я говорю. Или выражение её лица, когда она вошла в мою комнату и увидела обнажённую девушку.

Кэсси думает, что я подонок. Я знаю, что это так.

Добравшись до квартиры Кэсси, я останавливаюсь на пороге. Я не знаю, что сказать. Я понятия не имею, что говорить. Всё, что скажу, будет звучать так, будто я пытаюсь оправдаться.

Я стучу в дверь и жду. Она не отвечает.

Я делаю это снова. Нет ответа.

Черт, её, наверное, нет дома. Или она внутри и хочет, чтобы я просто ушёл. Я на мгновение задумываюсь, не выбить ли дверь ногой.

Я снова стучу.

Нижний замок поворачивается, и Кэсси приоткрывает дверь всего на несколько дюймов. Я легонько толкаю её, но девушка ставит ногу позади неё, чтобы та не открылась дальше.

— Мне нужно с тобой поговорить, — настаиваю я.

— Я пришла сюда только для того, чтобы сказать, если ты ещё раз постучишь в мою дверь, я вызову полицию.

— Кэсси. Ты должна выслушать меня, хотя бы пять минут.

— Мне ничего от Вас не нужно, мистер Кинг, — холодно произносит она. — Вы были так обижены тем, что я не рассказала Вам о своей диссертации, потому что Вы такой честный парень, да?

— Я честен. Если ты дашь мне минуту, чтобы объяснить, что произошло, ты увидишь, что всё это просто большое недоразумение.

— Я уверена, что это грёбанное недопонимание того, что ты хвастался тем, что делаешь со мной, верно? Рассказывая о том, как трахнул свою маленькую репетиторшу товарищам по команде. Это заставляет тебя чувствовать себя крутым мужиком, да?

Я сжимаю кулаки по бокам от себя. Надеюсь, Диллану придётся вправлять челюсть. Если ему не придётся, я исправлю это в следующий раз, когда увижу его.

— Я ничего не рассказывал, Кэсси, — возражаю я. — Это тот парень, который немногим ранее говорил о том, чтобы засадить тебе, тот, которого я избил в ту ночь, когда пришёл сюда. Помнишь?

Она горько смеётся.

— Он знал, что я девственница, Колтон, — говорит она. — Объясни, как он узнал, что я девственница, если ты не хвастался тем, что выебешь девственницу-наставницу, а?

Блядь. Откуда он это знает?

И тут меня осенило. «Она девственница, идиот ты этакий», — сказал я это прямо перед тем, как ударил его той ночью.

— Ладно, я ему сказал об этом, но не так, как он передал тебе. И совсем не так, как ты думаешь, я сообщил ему.

Кэсси качает головой и смотрит на меня. Она даже не выглядит сердитой. Она выглядит… разочарованной. И преданной.

В этот момент я чувствую, как силы полностью покидают меня.

— Мне пора, Колтон, — говорит она. — Не возвращайся сюда. Если ты это сделаешь, клянусь, я вызову полицию.

Она захлопывает дверь у меня перед носом, и замок поворачивается.

Отгораживаясь от меня.

Глава 42

Кэсси

— Я не уверена, что всё было именно так, как ты думаешь, Кэсс, вот и всё, что я хочу сказать, — Сейбл макает чипсы в плавленый сыр и запихивает в рот.

— И я уже сказала тебе, что не хочу говорить об Этом Придурке, — фыркаю я, перекрывая шум во внутреннем дворике ресторана. Наше новое правило: мы называем Колтона Кинга — Тот Придурок. Я делаю глоток маргариты. Ладно, я делаю большой глоток. Можно подумать, что я научилась этому после выпитых шотов текилы, но что могу сказать? Я мастер наступать на одни и те же грабли.

Очевидно, с тех пор, как я трахалась с Колтоном Кингом.

Могла бы и догадаться.

— Я просто говорю, что в ту ночь он действительно подрался с одним из парней по команде, — говорит она. — Я имею в виду, что Колт — Тот Придурок — был безумно зол. Танк думал, что он убьёт того парня.

Я мысленно представляю себе Колтона, стоящего у моей двери, с окровавленной губой и синяком на подбородке, а затем выкинула его образ из головы.

Интересно, был ли это парень с вечеринки? Возможно, так оно и было. Колтон, вероятно, выбил из него всё дерьмо за то, что тот сказал мне, что он болтает о нас. Вероятно, это должно было быть секретом команды.

Я содрогаюсь при мысли о том, что он рассказывает истории — наши истории, будь он проклят — в грёбаной раздевалке. Жар приливает к моему лицу. Это унизительно. Я даже Сейбл об этом не рассказала. Только часть о девушке в его спальне.

Подходит официант, и я заказываю вторую маргариту.

Сейбл поднимает брови.

— Может быть, это не вся история, что ты думаешь, — говорит она.

— Я же сказала, что не хочу об этом говорить, — выплюнула я в ответ. — Может, мы просто посидим на солнышке, выпьем маргариты и поговорим о знаменитостях или ещё о чём-нибудь?

— Прекрасно, — бормочет Сейбл, скрещивая руки на груди.

Мы сидим молча.

— Ты не говоришь о знаменитостях, — наконец жалуюсь я.

— И ты тоже.

— Да, потому что я сижу здесь, утопая в жалости к себе, а ты — единственная, кто должна меня отвлекать.

— Прекрасно, — ворчит Сейбл. — Сплетни Кардашьян?

Я пожимаю плечами.

— Сплетни о королевской семье?

— Скучно. — Я становлюсь капризной, раздражительной, стервозной и ужасной.

— Сплетни о Том Придурке?

— Пошла ты, Сейбл.

— Он знаменитость, — замечает она. — Он был в светских журналах. И я думаю, что ты ведёшь себя нелепо, даже не желая рассматривать альтернативные объяснения случившегося.

Мне приносят новую маргариту, и я выпиваю половину, глядя на Сейбл.