Страница 35 из 58
Колтон смеётся.
— Это ужасно.
— Говорит парень, который ударил кого-то за разговоры о том, что тот хочет засадить мне.
— Мне это не понравилось, — защищается Колтон напряжённым голосом. — И всё ещё не нравится.
— У меня был парень, когда я была первокурсницей в колледже, — говорю я. — Но я не знаю, что случилось. Думаю, он не очень-то этим интересовался.
Колтон проводит рукой по моей груди.
— Какой парень не захочет заняться с тобой сексом?
Я пожимаю плечами.
— Во всяком случае, этого никогда не было, а потом все пошло как по маслу. Например, чем дольше я ждала, чтобы потерять её, тем более грандиозным становилось это действие.
— Значит, как только ты увидела меня голым на крыше моего дома, ты решила, что тебе придётся влезть во все это.
— Да, все прошло именно так, — говорю я, закатывая глаза.
Мы лежим, и некоторое время он молчит. Когда Колтон говорит, его голос звучит мягко.
— Я иногда прихожу сюда подумать, — говорит он. — Я нашёл это место однажды, катаясь по холмам. На нём не было никакой маркировки собственности, и никто никогда здесь не бывал.
— Красиво, — говорю я. Это огромное преуменьшение. Здесь, под звёздами, в центре страны, это более чем красиво. Так мирно, как будто мы очень далеко от всего остального, что ничто из этого не имеет значения.
— Тихо, — бормочет он. — Когда-то, когда я был ребёнком, я обычно выходил на поля на ферме. Ты стоишь в кукурузе, а она десять футов высотой. Ты можешь потеряться в этом дерьме навсегда. Приезд сюда — это что-то вроде напоминания о возвращении на ферму. Я часто ездил сюда прошлой осенью.
— Во время футбольного сезона?
— Да. Когда все сходят с ума, — говорит он. — Знаешь, там трудно найти уединённое место. Тебя тянут в сотню разных направлений, и каждый хочет от тебя кусочек. Я знаю, это звучит глупо, но…
— Это вовсе не звучит глупо, — говорю я. — Когда я росла, это было громко и безумно. Я любила читать больше всего на свете, и это было невозможно, когда мои братья постоянно дурачились или воровали головы у моих кукол Барби, чтобы использовать их в качестве патронов для своих рогаток. Было одно место, которое я нашла, когда мне было десять лет, прогуливаясь вдоль ручья позади моего дома — невозможно было увидеть его, это маленькое каменное образование, пока не окажешься прямо на его вершине. Я никогда не рассказывала об этом братьям, потому что не хотела, чтобы оно стало фортом для мальчиков. Я часто ходила туда, даже будучи подростком, в любое время, когда мне нужно было пространство для размышлений.
— Заниматься с тобой было очень похоже, — признается Колтон, тяжело вздыхая. — Затишье перед бурей.
— Перед футбольным сезоном?
— Прежде всего, — говорит он. — Этот год будет сумасшедшим. Как только начнётся сезон, он обретёт собственную жизнь.
Я понимаю, что не знаю, на что это похоже. Я вообще ничего не знаю.
Я думаю, что это его способ предупредить меня.
Глава 27
Колтон
— Здесь внизу есть пруд.
На следующее утро я тащу её за руку вниз по заросшей тропинке, которая вьётся по склону холма.
— Это твоя фишка? — спрашивает она лёгким голосом. — Ты приводишь сюда девушек… А потом такой: «О, посмотри на огни над городом. Эй, здесь внизу есть пруд»?
— Я никого сюда не приводил, — говорю я, шлёпая Кэсси по заднице. — Это место целиком моё. Как и твоя задница.
— Неужели нас съедят медведи?
— О, это восхитительный вопрос.
— Значит, змеи? — спрашивает она. — Я действительно не люблю змей.
— Ты выбрала не тот штат, чтобы ходить в школу, если не любишь змей, — говорю я.
Кэсси хватает меня за руку.
— Серьёзно. Есть ли змеи в воде?
— Возможно.
Она сильно шлёпает меня.
— Это не смешно.
— Я буду защищать тебя, маленькая леди, — протягиваю я, стараясь изо всех сил подражать ковбою из старого вестерна. Я притягиваю девушку к себе и кладу её руку на мой член. — Это единственное, о чём тебе стоит беспокоиться.
— О, тогда просто маленькая садовая змея.
— Вчера вечером ты назвала его совсем не так.
Она со смехом отстраняется, и я гонюсь за ней по тропинке, пока мы не добираемся до пруда с нависающей веткой дерева и верёвкой, свисающей с неё, которая выглядит так, будто ею не пользовались много лет.
— Круто, — говорит Кэсси, снимая футболку и бросая её на землю без малейшего колебания. — Никто не знает об этом месте?
Её трусики падают на землю, и она выходит из них, поворачивается, чтобы посмотреть на меня, широко улыбается уперев руки в бёдра. Кэсси поднимает лицо к небу, раннее утреннее солнце окутывает её тёплым сиянием, и она закрывает глаза.
И я просто стою там, наблюдая за ней, не раздеваюсь, потому что не могу перестать смотреть на неё.
Она открывает глаза.
— Почему ты всё ещё в одежде?
Я пожимаю плечами.
— Просто наслаждаюсь видом.
Кэсси даже не краснеет. Она усмехается.
— Ты купался здесь?
— Да. Здесь глубоко.
Она всматривается в воду, а затем отступает назад, бежит и прыгает в пруд, прежде чем я успеваю снять шорты. Когда она выныривает, то громко кричит.
— Чёрт, здесь холоднее, чем я думала.
Я бросаюсь пушечным ядром в воду, обрызгивая Кэсси, и она пытается обрызгать меня за то, что я намочил её, но я хватаю её и притягиваю к себе, прежде чем она может сделать это снова. Кэсси смеётся. Она настолько далека от той встревоженной Кэсси, которая вошла в кабинет в наше первое репетиторское занятие, насколько это возможно.
Она плавает в воде на спине, пальцы её ног едва виднеются на поверхности.
— Это как твой собственный маленький кусочек рая.
Я смотрю на неё, её волосы разметались по воде. Чёрт, я начинаю думать, что это правда так.
— Эта вода чертовски холодная, — говорит она. — Хочешь согреть меня?
Мы добираемся до вершины тропы, все ещё мокрые от воды. На Кэсси надеты бюстгальтер и сандалии, а вокруг талии обёрнуто полотенце, но не из чувства скромности, как поясняет она мне.
— Это самозащита. Если мы увидим медведя, тебе придётся бегать голышом по лесу с болтающимся барахлом. По крайней мере, у меня будет это полотенце.
— Хорошо, что ты горячая штучка, — говорю я.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего, городской сноб.
— Не могу поверить, что ты шёл через лес голым, — говорит она, поворачиваясь ко мне, когда мы достигаем вершины холма. Она смотрит вниз. — Со стояком.
— Стояк я получил только что, — говорю я, протягивая руку за её полотенцем. Оно падает на землю. Я прижимаю Кэсси к своей твёрдости, снимаю лифчик, прежде чем она успевает среагировать.
— Я удивлена, что это заняло у тебя так много времени, — говорит она. — Учитывая, что мы не спали, по крайней мере, тридцать минут.
— Я удивлён, что смог продержаться так долго, — говорю я ей. — Я старался быть внимательным.
— Потому что ты лишил меня девственности? — спрашивает она, её рука движется прямо к моему члену.
— Посмотри на меня, я пытаюсь быть джентльменом.
— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, — говорит она, направляя кончик моего члена себе между ног и касаясь им своего входа.
— Кэсси, — рычу я. Она мокрая, и это не от воды. Она гладкая и тёплая, уже жаждущая меня. Она выгибает спину, прислоняясь к борту грузовика, и обнимает меня за шею. — Я стараюсь быть с тобой помягче.
— А я тебе говорю — не надо. — Она прижимается своими губами к моим, зубами сжимает мою нижнюю губу.
— Чёрт возьми, Кэсси, — говорю я низким горловым голосом. Я откидываю её мокрые волосы назад, притягиваю её лицо к своему и закрываю ей рот. Я не хочу целовать эту девушку. Я хочу, блядь, сожрать её.
Я просовываю руку ей под бедро, обхватываю одной её ногой свою талию и грубо прижимаю спиной к борту грузовика.
— Это то, чего ты хочешь? — тихо спрашиваю её. Я сдерживаюсь, по-прежнему боясь причинить ей боль, всё ещё боясь, что она нежная и тугая, и что она не сможет справиться со мной.