Страница 46 из 85
Все заседание “тортиллы” просидели молча, с отстраненным видом слушая выступления судебных обвинителей и защитника, предоставленного Советом Гильдий своему бывшему Главе. Эмоции на их лицах появились лишь после того, как было оглашено наказание для всех членов семьи. Скорбящие сестры явно рассчитывали, что Трагорен отправится в каменоломни, и его освобождение прямо в зале суда с условием выплаты огромного штрафа, стало для них неприятным сюрпризом. В отличии от гильдейских. Неужели «тортиллы» тоже хотели поучаствовать в разделе имущества провинившейся семьи?
Оказалось, что да. В Рионе существовало негласное правило, по которому часть приданого женщины, вступающей в Обитель Скорбящих, передавалось туда в виде вклада. Некоторые дамочки в приступе святости умудрялись и все свое приданое в Обитель передать. А вот попробуйте, недовольные родственники, пойти против Церкви — вас сразу в приспешники темных запишут! Невесты, блин, Единого…
Судя по всему, Гризельда тоже была из богатой семьи и когда-то принесла мужу немалое приданое, на которое сестры раскатали теперь губы. А вот хрен вам! Бедному Трагорену потом еще двух дочерей замуж выдавать, а кто их возьмет без хорошего приданого? Вряд ли за пять лет забудется история с попыткой одурманить князя приворотным зельем. Такое позорное пятно с репутации невесты только большим приданым и смыть.
— А что со вкладом в Обитель? — нахмурилась старшая сестра, выслушав приговор. Пришлось повторить коротенько для непонятливых
— Преступница Гризельда Тригорен навсегда лишается своей принадлежности к дворянскому сословию, ее приданое целиком переходит в княжескую казну в счет штрафа, назначенного господину Трагорену. Наказание бессрочное, и преступница до конца жизни передается под строгий надзор в южную Обитель Скорбящих. На свое содержание она должна зарабатывать собственным трудом, любые послабления запрещены. Окончательное решение по Одилии Трагорен будет принято через пять лет, которые она проведет в северной Обители Скорбящих в качестве послушницы. Ей будет разрешено сделать небольшой вклад в Обитель, но обязательным условием также станет труд на благо общины сестер.
Я сделал паузу и вкрадчиво поинтересовался, незаметно направляя поток магии на витражи, отчего стекла задрожали в своих переплетах, издавая тихий дребезжащий звук.
— Вы недовольны моим решением, сестра Миидора? А может, вы хотите оспорить его или занять кресло судьи?
Зал после этого в едином порыве напрягся и затаил дыхание. Мужчины побледнели, дамы кажется, приготовились дружно упасть в обморок. А те, кто стояли вдоль стен, и кому не досталось места на скамьях, начали испуганно поглядывать на двери, прикидывая в уме: успеют они добежать до них, или стекла посыпятся раньше?
Но вот тетка оказалась просто кремень! Эта пожилая «тортилла» даже бровью не повела на мои проделки. Мало того, еще и замечание мне сделала
— Ваше Сиятельство, держите себя в руках, в зале находятся невинные люди! А я всего лишь хотела напомнить вам о древних традициях Риона.
Вот зараза…! Но делать нечего, пришлось мне прервать поток магии. Но извинений она от меня не дождется
— О каких традициях вы говорите, сестра Миидора? Где и в каком законе написано, что за покушение на жизнь князя и его семьи преступника ждет что-то иное, нежели плаха и четвертование? Я не понял, вы настаиваете на обязательной казни Гризельды Трагорнен или предлагаете заменить ее на отбывание в каменоломнях?
Кто-то из дам в зале громко ахнул, осознав наконец, чем может обернутся “безобидный” приворот. А вы как думали, курицы безмозглые?! Рассчитывали, что я здесь в благородство буду с вами играть? Нет, уж. Глупое милосердие — прямой путь к безнаказанности, и с этим не ко мне. Наказание должно быть соразмерным преступлению и не зависеть от пола преступника. В конце концов, в тех же каменоломнях кто-то тоже должен готовить еду для каторжан, стирать их одежду и убираться в общих бараках. И еще большой вопрос, что милосерднее: отправить женщину в каменоломни или в Обитель Скорбящих, по сути являющуюся тюрьмой строгого режима.
— Нет, конечно! — тут же пошла на попятную чертова монашка, зло сверкнув на меня глазами — Кто я такая, чтобы оспаривать решение княжеского суда? Извините, Ваше Сиятельство, мое вмешательство было действительно неуместным.
— Вот именно, сестра — кивнул я — напомню вам, что в княжестве Западный Эскел верховная власть принадлежит мне, а не Церкви Единого. И уж тем более не настоятельнице одной из Обителей Скорбящих. Поэтому прекратите раздражать меня и оспаривать мои решения. Иначе я вынужден буду обратиться к Понтифику и просить его вразумить вас.
Поставив “тортиллу” на место, я развернулся к жрецам, ожидая от них поддержки
— А что касается вклада, то о нем может идти речь, если только уход женщины в Обитель Скорбящих является добровольным. Да, тогда будущая сестра делает свой посильный вклад, по сути оплачивая комфортное пребывание там. Но в данном случае мы говорим о строгом наказании, заменившем собою казнь, и ни о каком комфорте преступниц даже речь идти не может. Разве я не прав?
Зал одобрительно загудел, и Жрецу Илиусу пришлось согласиться со мной. Подвергать свой высокий авторитет среди горожан риску ради своенравной настоятельницы он не собирался. Вот так… Но теперь, кажется, у меня появилась новая персональная врагиня…
*****
— Ну, что Фридрих, ты сейчас на встречу с восточниками? — спрашиваю у дядюшки, стоит нам выйти из здания суда. Я тут же накидываю на нас полог тишины, не давая любопытным подданным погреть уши и подслушать наш разговор.
— А ты по-прежнему не хочешь видеть их?
— Пока нет. У меня и других дел полно. Скоро прием для военных, а я все никак с Фридусом не поговорю начистоту. Согласись, очень странно, если придворный маг не присутствует на таком приеме и не стоит рядом со своим князем. Все-таки он боевой маг и принимал участие в битве у речки Червонной. Нам сейчас не нужны домыслы среди военных. А переговоры о моем браке должен вести не я сам, а старший из членов княжеской семьи — то есть, ты.
— Как скажешь племянник. Надеюсь, Деранг уже довел восточников до нужной кондиции своим непрошибаемым занудством, теперь можно и мне подключиться.