Страница 28 из 85
Прибегает встревоженный Нейтгард с парой своих головорезов. Начинается тщательный досмотр женских вещей. У его парней глаз наметан, они на Ведьмином перевале с утра до вечера торговые обозы шерстят. Естественно, записка вскоре находится. Как и ожидалось, камеристке приказано вынести из дома все деньги и драгоценности, а потом достать из тайника и уничтожить какие-то зелья. Куда ж в Минэе без запрещенки?!
Капитан забирает корзину с вещами, записку, и в сопровождении Клемса отправляется с обыском в особняк Главы Совета Гильдий. Перепуганных стражников, так и не дождавшихся пыток, закрывают на ночь в камере. А я, принимаюсь за чтение допросных листов семейства Трагорен, выданных мне Ресгом. Ничего интересного в них нет — сам Трагорен отрицает свое участие в покушении на меня, клянется Единым, что он ни сном, ни духом. Девица вообще строит из себя невинную овечку и всю вину сваливает на мать, а та изображает кающуюся Магдалину, заливаясь слезами раскаянья.
— Ресг, проверьте ка: а эта госпожа Трагорен есть в нашем замечательном списке клиентов казненного книготорговца?
— Да, есть. Я еще днем проверил.
— И что она говорит по этому поводу?
— Слезно уверяет, что это гнусная клевета.
— Да, конечно! И записку своей камеристке тоже не она написала. Ну, вот что прикажете с такими дурами делать, а? Не рубить же им головы на площади… Когда уже они поймут, что запрещенные амулеты и зелья смертельно опасны? И в первую очередь для них самих. Активирует какая-нибудь дура темный амулет, и все ее домочадцы превратятся в высохшие мумии. А мы потом будем гадать, откуда в столице неизвестная болезнь появилась.
Палач подходит к приоткрытой двери, выглядывает из нее и потом закрывает ее поплотнее. Останавливается рядом со мной в нерешительности. Видно, что Ресг волнуется и хочет сказать мне что-то важное.
— Ваше Сиятельство… я должен вам признаться, что знаю, кто привел Темных Лордов в Замок.
— Дайте угадаю… наш казненный книготорговец?
— Так вы знали?!
— Догадывался. И по чьему приказу он это сделал, тоже.
— Но …кто же тогда убил темных?!
Я смотрю на Ресга тяжелым долгим взглядом и молчу. Потом вздохнув, отвожу глаза
— Забудьте об этом. Просто забудьте. Не нужно ворошить старое. Есть вещи, о которых лучше никому не знать. Мои отец и брат погибли, защищая родной Замок от Темных Лордов. Вот так все пусть и остается…
— Йен, тебя ожидает чиновник с Острова, говорит, что привез в Минэй официальное послание от Понтифика — с порога радует меня дядюшка.
Блин… Началось в колхозе утро! Теперь уже и позавтракать толком не получается. Ну, уж нет! Пока не поем, даже с места не сдвинусь. Иначе скоро ноги перестану таскать, и штаны начнут спадать. Всего четвертый день в столице, а уже чувствую себя загнанной лошадью.
— Пусть подождет. Интересно, что Понтифику от меня нужно…
— Вчера вечером, пока ты наводил ужас среди замковой стражи — ехидничает Фридрих — я тоже получил весточку от мессира Вергелиуса.
— А этот змей что хочет?
— Спрашивает, на какие уступки мы готовы пойти, чтобы сохранить нормальные отношения с Церковью и с Островом.
— Уступки?! Это он про что? Про присутствие инквизиторов в Минэе, или про те конфискованные дома?
— Про все сразу, наверное.
— Перебьется! О псах Понтифика даже и речи быть не может! А деньги от продажи домов будут обращены в доход княжества. Не хватало еще, чтобы эти жрецы расползлись по всему Минэю, как тараканы! Есть у них особняк за Храмом, вот пусть там все и живут.
— Йен, не горячись! Дома все-таки были куплены на деньги Храма, а не княжества — вступилась за Церковь София.
— Матушка, в первую очередь, это деньги прихожан, наших с вами подданных. А стоит нам вернуть Храму дома, как жрецы тут же начнут сдавать их в наем, набивая свою мошну. Войдут во вкус — их потом не остановишь, пока половину столицы скупят.
— И все же… подумай, Йен: стоит ли из-за этого ссориться с Островом?
Я недовольно фыркаю и утыкаюсь в тарелку. Мысленно я согласен с Софией: с Церковью шутить, конечно, не стоит. Но и соглашаться на любые их требования тоже глупо. Минэй им не проходной двор, а я не мальчик “чего изволите?”.
— Чего еще этот гад от тебя хотел?
— А вот дальше я сам не совсем понял. Он просит меня присмотреться к твоему окружению, особенно к новым людям, приехавшим из других княжеств.
— О, как… Неужели Инквизитор узнал, что милорд Дианель здесь? Или это…
Догадка осеняет меня, и я быстро прикусываю свой язык. Источники! На Острове пытаются выяснить, кто пробудил источники под храмами древних богов. Наверняка они ничего знать не могут, но после микенского храма Айрана вполне обоснованно подозревают, что все это как-то связано со мной. Или же с кем-то из моего окружения. Надо срочно написать об этом магистру Альтусу.
— Так что мне ответить мессиру?
— Напусти пока туману. Напиши, что граница княжества по-прежнему закрыта даже для инквизиторов, а вот конфискацию домов можно будет обсудить, торг уместен. И пообещай ему внимательно приглядеться к чужакам. Мол, новых людей в Замке появилось слишком много — даже вся личная охрана князя состоит сплошь из наемников, среди которых нет ни одного минэйца. Упомяни, что я стал очень осторожным после нападения темных, никому не доверяю и всех подозреваю в измене и шпионаже. Он должен в это поверить.
Тихо тренькнул вестник, и я, отложив вилку, потянулся за ним. Ну, ни минуты покоя…
— Интересно гномы пляшут… — пробормотал я, вчитываясь в короткое послание Альтуса. Легок же наш рыжий магистр на помине! — а новости-то какие… Дорогие родственники, поздравляю вас! Через несколько дней к нам приедет новый Главный жрец Храма, некий грандмастер Илиус.
— Ну, вот все и прояснилось! — усмехнулся Фридрих — осталось только получить официальное подтверждение от Понтифика. Заканчиваем завтрак и идем в парадный зал.
Вот теперь точно нужно отписаться Альтусу и узнать у него, что гусь такой, этот Илиус…
…Посланником Аполлинариуса оказался чиновник из канцелярии Его Преосвященства — седоватый мужчина среднего возраста, мэтр Логрус. После взаимных приветствий и представлений, нашей семье были принесены соболезнования по поводу гибели князя и его наследника, а потом поздравления в связи с моим восшествием на трон. В конце речи мне был торжественно вручен тубус из тисненой золотом кожи, запечатанный личной печатью Понтифика.
Я принимаю его с показным почтением и осторожно взламываю печать. Вчитываюсь в текст на свитке и возбужденно вскакиваю с трона.