Герой

— О, дамы! — жалостливо произнес Безуба и вылез из укрытия. Он пронесся вдоль дороги и набросился на оставшихся возниц, которые осыпали стрелами Комтодди.

Безуба, разумеется, мог убить их на месте, но он просто схватил одного человека, сдернул его со скамьи, прихватил с собой и направился к последней повозке. Люди отчаянно пытались развернуть лошадей, чтобы бежать.

Но им помешало брошенное, словно снаряд, тело — один возница вылетел со скамьи головой вперед, рухнул на землю, и лошади тут же затоптали и его, и «живой снаряд».

Погибшим повезло.

Глава 12

Тактическое отступление

— Ты помнишь битву драконов в Серебристых Болотах? — обратилась Ильнезара к Джарлаксу. Они остановились неподалеку от развалин Главной башни тайного знания; Тазмикелла расхаживала поблизости. Был разгар лета, солнце палило. Но день стоял ветреный, и порывы время от времени приносили с моря освежающую прохладу. — Ту, в которой был убит сын Араутатора?

Джарлакс неуверенно кивнул.

— Убит каким–то монахом, — продолжала Ильнезара.

— Монахом, в чье тело вселился другой монах, — подхватила Тазмикелла.

— Монахом, в чье тело вселился другой монах, который давным–давно лишился смертной оболочки, но продолжает жить, — добавила Ильнезара.

— Без помощи богов, — закончила Тазмикелла. — Этот человек должен был умереть от старости еще до начала Магической чумы.

Джарлакс в недоумении уставился на своих спутниц, не улавливая, к чему драконы завели этот разговор. Разумеется, он понимал, что все это имеет какое–то отношение к Дзирту. Сестры уже намекали, что эта концепция может пригодиться для спасения безумного дроу–следопыта. Он также знал, что они говорят о Кейне, монахе из монастыря Желтой Розы, и о брате Афафренфере, который недавно вернулся в храм созерцания.

— Только представь себе! — воскликнула Ильнезара. — Человек, сумевший преодолеть смерть без вмешательства какого–то лживого бога, нашел силу в себе самом! Как ты думаешь, сестра, а в случае дроу возможно нечто подобное?

— Я не знаю, моя дорогая, — ответила Тазмикелла, бросив коварный взгляд в сторону Джарлакса. — Иногда эти дроу представляются мне очень тупыми.

Джарлакс подмигнул ей и улыбнулся в ответ на эту колкость, но затем помрачнел и начал задумчиво постукивать кончиками пальцев друг о друга, переваривая намеки этих двух милых созданий.

Исцеление должно прийти изнутри, от самого Дзирта, на этом настаивал Киммуриэль. И вот перед ним пример. Старый, очень старый человек, искусный воин, которого Джарлакс когда–то хорошо знал, нашел в себе некую внутреннюю силу, силу, могущую пригодиться сейчас Дзирту. Однако Джарлакс был мало знаком с обычаями монахов и всегда считал, что их мистические способности и почти сверхъестественные боевые навыки являлись дарами божества или результатом применения магических заклинаний. Неужели это не так?

— Ветер снова потеплел, — обратился он к сестрам. — Как вы смотрите на долгий перелет?

— Не такой уж он и долгий, — усмехнулась Тазмикелла.

— Мы тут обсуждали идею увеселительной прогулки домой, в Гелиогабал, — добавила Ильнезара.

— Хелгабал, — язвительно поправила сестру Тазмикелла, и Ильнезара рассмеялась.

— Да, разумеется, в Хелгабал, — повторила Ильнезара, — с целью забрать некоторые вещи, забытые во время нашего поспешного бегства.

— Поспешного из–за некоей любопытной маленькой девочки, — сказала Тазмикелла, пристально глядя на Джарлакса, который, разумеется, и выступал в обличье любопытной девчонки.

— Она много болтала и совала нос куда не следует, — продолжала Ильнезара. — Надо было съесть ее на обед.

— Точно, — согласилась вторая.

Джарлакс схватывал на лету.

— Вы доставите Дзирта к брату Афафренферу и монахам Желтой Розы?

— Мы доставим тебя и Дзирта в лес, расположенный поблизости от монастыря, — поправила его Ильнезара. — Дальше разбирайтесь сами. У нас нет никакого желания вступать в переговоры с монахами и тем более открывать свой истинный облик магистру Цветов, который когда–то помогал королю по имени Драконобор.

— Прозвище было вполне заслуженным, в немалой степени благодаря этому самому монаху, — пояснила Тазмикелла.

Джарлакс не привык предаваться напрасным надеждам. Он достаточно знал о монахах, чтобы понимать: магистру Кейну, необычному человеку, сильно отличавшемуся от других людей, потребовалось посвятить большую часть жизни упорным и тяжелым занятиям, чтобы развить способность к концентрации, о которой говорили драконы. Он также знал, что Кейн был исключением, что даже самые усердные и преданные ордену монахи не могли достичь подобного уровня — являлся ли он даром богов или пришел изнутри. Да, впереди у Дзирта много лет жизни; возможно, этого хватит для того, чтобы найти себя, отрешиться от всего внешнего, от лжи и безумия.

Но хватит ли на это человеческой жизни, подумал наемник. Возможно, доставив Дзирта в монастырь Желтой Розы, он в конечном'итоге спасет его от безумия, но ведь для самого Джарлакса, и тем более для Кэтти–бри, это будет равносильно вечному расставанию, равносильно смерти. О, конечно, их утешит надежда на исцеление, они станут цепляться за эту надежду, но в реальности он будет для них потерян, а для Кэтти–бри — потерян навсегда.

Но разве сейчас, когда Дзирт тонет в бездне жестокого, неотступного безумия, размышлял наемник, он не умер для них?

— Тебя печалит расставание с ним, — произнесла Далия. Она находилась в палатке, а Артемис Энтрери, подняв полог, наблюдал за сценой у Главной башни.

Эти слова застали Энтрери врасплох, но он не мог отрицать их правоты.

— Я… мы многим обязаны ему, — напомнил он эльфийке. — Дзирт вытащил нас из Мензоберранзана. Он отправился туда, бросив все, что ему было дорого, чтобы найти тебя.

— Это и к тебе тоже относится. — Далия подошла к мужчине, прижалась к нему сзади, обняла и нежно поцеловала в шею.

— У меня другое: мне нечего было терять, — возразил Энтрери. Он обернулся, обнял эльфийку. — У меня в жизни больше ничего не оставалось. И наконец я увидел путь к тому, что мне дорого.

— Ко мне?

Энтрери улыбнулся и кивнул.

— Ради тебя стоило рискнуть жизнью. Но ради чего отправился туда Дзирт? Все, что ему было нужно, он уже получил. Его друзья и его жена вернулись, Бренор сидит на троне Гаунтлгрима. Но все же он пошел туда по доброй воле, ни минуты не сомневаясь в своем решении. Ради тебя.

— И ради тебя? — спросила Далия. Подумав несколько мгновений, Энтрери кивнул. — И, спасая меня от безумия, он сам стал жертвой болезни, — добавила Далия.

Энтрери оглянулся на выход из палатки: там, на берегу, Джарлакс и другие вели Дзирта к драконам, снова принявшим свой истинный облик. Он снова нахмурился, и сердце его сжалось от дурного предчувствия.

— Нам предстоит опасное путешествие, — объяснил Джарлакс, когда Дзирт неуверенно посмотрел на пояс с оружием. — Возьми его.

— И даже Тулмарил? — спросил Дзирт, забирая лук. — Ты не боишься, что я пристрелю тебя, собью со спины Ильнезары?

— Попробуй, — подмигнул наемник и отошел в сторону.

Дзирт надел пояс, поправил ножны и повернулся к дракону, на спине которого ему предстояло лететь. И замер. Король Бренор, подбоченившись, преградил ему путь, а рядом стояла Кэтти–бри.

Это был обычный для Лускана пасмурный и ветреный день. Тяжелые тучи неслись по небу, но веселое летнее солнце время от времени пробивалось сквозь просветы в облаках, и лучи его освещали озябший город. Тем не менее даже в этом полумраке фигура Кэтти–бри, казалось, светилась. Волшебница была облачена в белые одежды, расстегнутые на груди, так что виднелась сверкающая, переливающаяся всеми цветами радуги магическая рубашка, некогда принадлежавшая гному по имени Джек. Черная кружевная шаль прикрывала голову, но несколько непокорных прядей волос выбивались наружу и развевались на морском ветру. Кэтти–бри держала в руке посох из толстой ветки дерева с серебристой корой; ярко–синий сапфир в навершии посоха светился своим неповторимым светом, несмотря на хмурое небо.