Герой

Дзирт уверил ее, что дроу не собираются мстить ему за смерть Тиаго. Молодой воин был убит в честном бою, который произошел с позволения верховной жрицы города. Дзирт победил, и поэтому его избрали для выполнения некоего задания. Он обещал рассказать ей об этом позднее. Выполнив задание жриц, Дзирт купил свободу себе и своим друзьям, а женщина — Кэтти–бри ошибочно считала, что это Верховная Мать Мензоберранзана, — отдала Дзирту трофеи, завоеванные в справедливом поединке.

Но Дзирт твердо стоял на своем. Он не хотел пользоваться этими вещами.

Кэтти–бри медленно поднялась с постели, босиком прошла к мешку с оружием и вытащила небольшой щит. «Орбкресс», — прошептала она. Дзирт рассказывал ей об этом замечательном предмете.

Кэтти–бри надела заколдованный щит на обнаженную руку и произнесла короткое заклинание, чтобы определить содержавшиеся в нем виды магии. Она поняла, что это чудесная вещь, с великой тщательностью созданная мастером своего дела. Ей пришло в голову, что нужно будет подобрать еще одно заклинание, чтобы лучше изучить щит, но, едва она подумала об этом, ей неожиданно открылось нечто гораздо большее. Она опустила веки, мысленно велела щиту свернуться, и тот уменьшился в размерах.

Она безмолвно приказала щиту развернуться, и он подчинился, стал шире, потом еще шире.

Женщина не удержалась от довольного смеха, но тут же озабоченно оглянулась, испугавшись, что разбудит своего возлюбленного.

Кэтти–бри сняла щит и взяла Видринат, прекрасный меч, выкованный искусным оружейником Гол’фанином в главном горне Гаунтлгрима.

Это тоже была великолепная вещь, Кэтти–бри редко приходилось видеть подобное оружие. Она чувствовала, что оно превосходно лежит в руке, что им легко пользоваться, рассматривала острое лезвие клинка из стеклостали, полупрозрачное, наполненное крошечными звездами; этот меч не нуждался в заточке — он никогда не затуплялся.

Она покачала головой. Это оружие должно принадлежать Дзирту!

Она не чувствовала исходящего от него зла, что отличало его от разумных мечей Хазит–Хи и Коготь Шарона. Однако Видринат обладал столь же сильной магией, а свойства превосходили качество тех мечей — он был легче, удобнее, острее. Женщина оглянулась на Дзирта и снова покачала головой.

Он выиграл этот меч, и, несмотря на то что она любила и Ледяную Смерть, и поврежденный в поединке Сверкающий, которые столько раз выручали Дзирта в бою, она понимала, что этот клинок лучше. И действительно, именно он вывел из строя Сверкающий здесь, в этом самом подземном городе, когда Дзирт в первый раз сражался с Тиаго. При столкновении с Видринатом в клинке Сверкающего образовалась трещина, так что Хазид–Хи, которым тогда владела эльфийка Дум’вилль, расколол оружие надвое и нанес Дзирту смертельную рану в грудь.

Кэтти–бри взглянула на свою руку, на кольцо, подаренное Дзиртом, и задумчиво нахмурилась, пытаясь разобраться в странных мыслях, роившихся у нее в мозгу.

Затем она улыбнулась. У нее возникла идея — замечательная, превосходная идея.

Она положила меч в мешок, но тут же вытащила его и повесила на подставку для оружия рядом с мечами Дзирта. Затем оделась и взяла из мешка волшебный щит.

Взглянув в последний раз на спящего, она покинула комнату и отправилась в пещеру Предвечного.

— Ты уверена, дочка? — спросил Бренор уже в пятый раз, когда они с Кэтти–бри шагали по Кузне по направлению к главному горну Гаунтлгрима, единственному кузнечному горну, непосредственно связанному с огненным Предвечным. Стояло раннее утро, и в огромной кузнице еще царила тишина. Король приказал двум сонным часовым у дверей выйти и оставить его с дочерью вдвоем.

Здесь не было ни факелов, ни светящихся лишайников, ни светлячков. Однако освещение не требовалось: даже когда кузнецы не работали, печи излучали оранжевое свечение. Это помещение являлось как бы продолжением самого Предвечного, шедевром архитектуры, техники и магии дворфов, «клапаном», через который вырывалось жаркое дыхание чудовища, запертого в пропасти.

— Если бы я не была уверена, я бы тебя сюда не привела, — ответила Кэтти–бри на наречии дворфов, и это казалось вполне уместным в кузнице, где каждый день звучал древний язык королевства Делзун. Она подошла к поддону, стоявшему у главного горна, и положила на него щит, называвшийся Орбкресс, или Паутина.

— Ба! Все маги так думают, — ответил Бренор. — Я уверен, что Громф был еще более уверен в себе, чем ты, когда впустил в Подземье главного демона!

— Я не Громф, и, поверь мне, паучьей богине меня не одурачить!

— Допустим, а как насчет огненного бога? — коварно спросил Бренор.

Это заставило Кэтти–бри призадуматься, но лишь на мгновение. Ее саму поразила собственная уверенность, но факт оставался фактом: она доверяла огненному Предвечному. Это звучало безумно, она сама признавалась себе в этом, ведь Предвечный был чудовищем, вулканом, который не так давно взорвался, снес часть горы, расположенной у них над головой, затопил лавой и засыпал пеплом город Невервинтер. Что сказали бы жители города, погибшие во время извержения, в ответ на слова Кэтти–бри о взаимопонимании с монстром?

Однако даже эти мысли не заставили Кэтти–бри усомниться в своем решении. Она доверяла если не самому Предвечному, то собственным суждениям о нем, о том, чего он желал и чего не мог получить.

Она протянула Бренору руку, но тот машинально отстранился.

— Ты согласился взяться за рычаг и выпустить Предвечного из ямы, чтобы восстановить башню, но не доверяешь мне сейчас в такой мелочи?! — изумленно воскликнула она.

— Это личное, — сказал Бренор.

— Вспомни, кто создал этот щит?

Этот простой вопрос взволновал Бренора. Драгоценный, единственный в своем роде щит, украшенный символом клана Боевого Молота, кружкой пива с шапкой пены, сопровождал короля почти всю жизнь. Но Кэтти-бри в огне этой кузницы усовершенствовала щит. Теперь ни один меч, даже неправдоподобно острый Хазид–Хи, не мог оцарапать щит Бренора. Бренор и Кэтти–бри были уверены в том, что он выдержал бы даже огненное дыхание дракона!

Кроме того, щит с пивной кружкой обладал еще одним достоинством, которое немало значило для короля дворфов. Чтобы напомнить об этом дочери, он притянул его к себе, на миг закрыл глаза, затем сунул руку за щит и вытащил кружку эля — магический дар. Бренор многозначительно покосился на Кэтти–бри; судя по выражению его лица, он боялся, что получил от щита такой подарок в последний раз!

Волшебный щит снабжал их элем во время торжественного ритуала присяги в верности клану и народу, объединившего дворфов из разных городов. Для Бренора это свойство щита значило больше, нежели просто способ раздобыть кружку меда, эля или пива.

Он начал снимать щит с руки, но помедлил.

— Я что–то ничего не понимаю, — признался он, тряхнув головой.

— Это самый ценный дар Кузни, говорю тебе, — настаивала Кэтти–бри.

— Но который из них ты даешь моему щиту, а который — другому?

Кэтти–бри подумала над этим вопросом несколько мгновений, переводя взгляд с Орбкресса на щит Бренора, украшенный изображением пивной кружки. Это был важный вопрос, но она не могла дать на него определенного ответа. Оба предмета обладали несколькими магическими свойствами, и поэтому следовало выбрать, какое сохранить, а каким пожертвовать. Но могла ли она выбирать, или же это решение примет монстр, который поддерживал огонь в топке?

А что, если Предвечный сделает неверный выбор? Щит Бренора вполне мог утратить свою способность производить «святую воду дворфов», а подобная перспектива совершенно не устраивала Кэтти–бри.

Женщина взяла у Бренора щит и осторожно положила его на поддон рядом с Орбкрессом. Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза, толком не зная, с чего следует начать.

Кэтти–бри представила свое магическое огненное кольцо и мысленно «проникла» в него, взглянула в жгучее белое пламя, бушевавшее внутри горна. Это пламя было жарче любого другого — жарче горящего торфа, угля, кокса, жарче огненного шара, созданного волшебником. Такое горячее пламя существовало только на элементарном уровне Огня.