Плохой хороший парень

Парень заметил моё смятение и поспешил объясниться:

— Не переживай, Юна. Раздеть тебя было лучшим решением, чем оставлять в этих мокрых, дурно пахнущих вещах.

Святая конституция, и как меня так угораздило?

— А что с теми парнями? — неохотно задалась я. Мне не хотелось произносить имя Стас, от которого всё тело пробирало мурашками.

— Они слиняли, Волкова. Ты правда ничего не помнишь? Впрочем, ничего удивительного. Наверняка у тебя был шок, — его рука накрыла мою и данный жест показался мне нестерпимым. — Я спас тебя, Юна. Я.

Мне пришлось собраться силами, чтобы окунуться в тёмный день.

— Тимур твердил, что меня стоит держаться подальше. И знаешь, он был абсолютно прав…

Прежде чем услышать чьи-либо шаги, я уловила характерный щелчок оружия и закрыла глаза. Холод, но не от металла, расползся по жилам. Мыслей не осталось, лишь жгучее желание поскорее окончить не мной начатое.

— Дёрнитесь, и я отправлю вас кормить червей, — этот голос не принадлежал Стасу, ни его подручному псу, но он был мне знаком.

— Эй, приятель, не лезь не в своё дело. И пушку опусти. От греха.

Разлепив веки, я увидела его. До крайности спокойного, уверенного в своей позиции. Того, что не допускает ни малейшей мысли отступить.

— Через несколько минут сюда подъедет наряд. У вас есть два варианта: попробовать меня остановить или навсегда забыть о рандеву с этой девушкой и удариться в бегство, одновременно ругая себя за гнусный поступок. Поверьте, шмалять в спину я не стану. Ну так что?

Недолго думая, Стас подзывает своего друга и, скрипя зубами, скрывается за поворотом. Я же обращаюсь к своему спасителю и на краткую секунду заедаю страх необъяснимым разочарованием.

Это был Марк. Именно ему удалось вырвать меня из липких лап.

— Спасибо, что помог мне, — произнесла я тише, чем следовало. — Но как ты меня нашёл? Устроил слежку?

— А как ещё я мог поступить? — лицо Юдина светилось от гордости. — Ты была не в себе. Только полный мудак мог закрыть на это глаза и не вмешаться.

Я вдруг подумала о Майском, пусть не считала его таковым.

— Ты отпустил их, — мой голос был полон досадного недопонимания.

— А что ты хотела? — оскорбился Марк. — Чтобы я справился с ними в одиночку? Прости, но они располагали количеством. Мы оба моги пострадать.

— А как же наряд?

— Я блефовал, Юна. Разве это неясно?

— Но у тебя была пушка! — не унималась я. — Ты мог повязать их! А теперь они на свободе и могут объявиться в любой момент! Чёрт возьми, Юдин, ты офицер или герой блокбастера?! Или в руководстве для капитанов главным пунктом является собственная безопасность?!

Нервно усмехнувшись, Юдин подорвался с кровати. Ещё с секунду взлохмачивал свою белокурую шевелюру, а после накинулся на меня с возмущением:

— О тебе я думал в первую очередь! О тебе, слышишь?!

Мне было заметно, как нарастающая злость искажает его лицо.

— Проклятье! Не такую благодарность я хотел получить! Вот о чём я говорил! Тебе вечно не угодишь, Юна! Не явился на день рождение отца — плохой. Не уделяю должного времени — плохой. Спасаю от возможной смерти — плохой, плохой, плохой! — Марк вскинул руками, разрубив ими воздух. — Зато тот, кто отдал тебя на растерзание — хороший. Тот, кто не сделал ничего, чтобы уберечь тебя, просто ангел! — он резко запнулся, осознав, что сболтнул лишнего.

— О ком ты? — напряглась я, уже предполагая ответ.

— А то ты не знаешь, — рявкнул Юдин и обессиленно опустился на кровать. Его взгляд был направлен в одну точку. — Всю ночь бормотала его имя.

Я не думала смущаться и даже краснеть. Меня волновало заявление, что никак не сопоставлялось с Тимуром. По крайней мере, для меня.

— Выкладывай, — мои пальцы вонзились в простыню.

— Как скажешь.

Марк достал телефон, а после подал его мне. На каждом следующим мелькающем слайде красовался Майский в компании Стаса. Все фото были сделаны в разных местах, в разное время. На кадрах Тимур не выглядел озадаченным, напротив, как и всегда был весел и заинтересован. Он явно их знал, и знал хорошо.

Я почувствовала болевой угол в груди, как если бы Стасу удалось спустить курок. Мир вокруг поплыл.

Май предал меня. В самом ярком смысле этого слова.

— Как только я получил дело о Кабанове, так сразу же вышел на него, — уже ласковее пояснял Марк, придвигаясь ко мне. — Майский работает на этих людей. И, как мне стало известно, не по своей воли. Но это не помешало ему стать отъявленным негодяем, — выдержав паузу, Юдин уверенно заявил: — Он хотел откупиться тобой. Дочкой подполковника, которая слывёт помехой в их грязных делах.

Его пальцы путались в моих волосах. Дыхание становилось всё горячее. Я же продолжала бессмысленно перелистывать кадры.

— Я отпустил их, чтобы они привели меня к главному штабу, понимаешь? Наверняка за ними стоит большая шишка. Но ты больше не должна в это ввязываться, милая. Я сам со всем разберусь и принесу тебе эту победу.

Как ты мог, Майский? За что ты так со мной?

— Понимаю, тебе многое сейчас непонятно. Ты растеряна. Это всё из-за меня. Я был полным придурком, когда решил взять паузу. Теперь моим долгом будет это исправить. Я скучал по тебе, Мурка. Очень скучал.

Я вздрогнула от колкого прозвища и подняла глаза, не до конца уверовав, что мне не послышалось. Марк смотрел на меня тем давним, убаюкивающим взглядом, однако сейчас казался мне абсолютно чужим.

— Телефон оставь себе, — жертвенно произнёс Марк. — Ты должна быть на связи. А теперь позволь мне угостить тебя твоим любимым кофе с молоком. Я всегда готовил его, зная, что когда-нибудь мы снова будем вместе.

Юдин покинул комнату, оставив меня в омуте звенящей пустоты.

Как же так, Май? Как же так?

Прошла неделя с тех ужасных событий, после которых мой мир пошатнулся. Отстранение от дела, жуткая авария, встреча с головорезами и окончательное разочарование в новом знакомом. И если бы не Марк, я бы попросту сошла с ума. Ему удалось заполнить ту пустоту, что сделала меня как никогда уязвимой. Он дарил заботу, внимание, поддержку и просто был рядом. Но несмотря на крепкую руку помощи, вдруг возникшую из тени, я относилась к Юдину с осторожностью.

Прошло слишком мало времени, чтобы воспылать к нему прежним доверием.

И когда казалось, что серый день никогда не закончится, в густом мареве событий появилась надежда. Кабанов пришёл в себя, состояние парня улучшилось. И пусть он продолжал оставаться заложником реанимационной палаты, всё самое страшное было уже позади.

Он сильный и со всем справится.

— Часы приёма давно окончены, девушка, — в который раз повторила медсестра, но уже с нескрываемым раздражением. — Вы должны покинуть отделение, иначе мне придётся обратиться к охране.

Приподнявшись со скамьи, ставшей мне лежанкой, я поморщилась от яркого света. Кости болели, ведь мне пришлось пробыть в больнице около суток.

— В этом нет необходимости, — меня не спрашивая одолела зевота. — Я предупреждала вас, что работаю в органах.

Напомаженные губы женщины агрессивно скривились.

— Мне плевать, где ты работаешь. Каждый, кто приходит сюда, кичится своим положением, но это не отменяет правил. Думаешь, мне мало присмотра за сложными пациентами? Так я ещё за тобой должна приглядывать? Ну уж нет.

— Но мне нужно здесь быть, — попыталась защититься я, но безуспешно. — Как только Грише станет лучше, то…

— То мы обязательно тебе сообщим, — грубо обрубила она. — А теперь проваливай. Здесь тебе не гостиница. И мусор за собой убери.

Я посмотрела на пакет с фруктами, который завалился под скамью и, без явного энтузиазма, протянула его женщине.

— Взятка? — выгнула она бровь.

— Скорее взнос за предоставленные неудобства.

Волочась по длинному коридору, я равнодушно листала сообщения от Марка: десяток однотипных вопросов, скрашенных ненормальным волнением. Его опека порядком раздражала, как и нарочито установленная заставка на экране, где мы ещё вместе, слепо влюблены и верим в «долго и счастливо».