Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 10



Остаток выступления княжна сидит довольная, как сытая кошка. А мне не по себе. Куда столько невест? Ну куда, болотопсы вы жеваные? Увезите меня с этой планеты!

Уже неделя прошла с разгрома Мироновых. «Фениксы» отыграли два матча, в обоих победили. Благодаря неприступной Медузе каждый наш розыгрыш заканчивался успехом. Каменная девушка примкнула к ватаге очень вовремя. Остальные авангардники ощутили себя слабаками на фоне этой милахи и начали активно качаться.

Немного сложнее обстояли дела с моим новообретенным заложником. Семёна Миронова я спрятал на Биокомбинате. База СБ более защищенная, да и эвакуировать его оттуда проще. Охранять ребенка поставил Василину. Брюнетка почти сразу привязалась к Семену, еще с самой резиденции. Наверное, сработал материнский инстинкт.

— Ненавижу! Ненавижу тебя, Беркутов! — орал мальчишка при первом нашем разговоре. — Ты умрешь! Я вырежу твое сердце!

Василина удивленно округлила ротик:

— Сёма, ты чего?!

— Отлично, — усмехнулся я в ответ. — Месть — это просто отличная мотивация для того, чтобы выжить, — рукой подвинул к нему по столу листок с ручкой. — А теперь пиши императору Владимиру прошение о помиловании. Пиши, что готов возместить ущерб, который причинил твой отец спокойствию империи. Пиши, что сожалеешь, как новый глава Дома Мироновых.

— Зачем мне это писать? — угрюмо смотрел на меня зареванный мальчик.

— Затем, чтобы император заступился за тебя перед Бесоновыми. Они уже требовали от меня сдать им единственного наследника Мироновых.

— И ты этого не сделал? — заплаканные глаза недоверчиво прищурились.

— Как видишь, — пожал я плечами. — Ты еще здесь сидишь и орешь, как вырежешь мне сердце, разве нет?

Он уткнулся растерянным взглядом в белый лист бумаги.

— Долго будешь сидеть? — демонстративно проверил я время на часах.

— Я не знаю, что писать, — стыдливо признался мальчик. — Не знаю, что случилось. Не знаю, что, якобы, плохого сделал папа. Не знаю, за что мне просить прощения.

— Хм. И что же теперь делать?

— Ты можешь мне рассказать? — поднял он глаза. — Чтобы я не ошибся и правильно попросил прощения?

— Наконец-то мы начали задавать правильные вопросы, — мой кивок был ответом. — Пиши.

Метод Бемижара Жаворонка — заставить человека признать свою вину. И тогда откроется дорога к его сердцу.

Императору вовсе не нужно прошение Семена. Лишним оно, конечно, не будет, но цель преследовал я совсем другую — покорить неокрепшее сердце мальчика. Под мою диктовку Семен писал о том, как его отец поступил неправильно, как Андрей плел интриги против Бесоновых, как устроил коварную облаву на некоего Арсения Беркутова. А в конце, как вишенка на торте, о том, как Семена приютил этот самый Беркутов.



Семен взял в руки почти оконченное письмо и долго вчитывался в рассказ о предательстве своего отца, написанный таким знакомым почерком. Казалось, он не мог поверить, что это дело его собственной руки.

— Это всё правда? — спросил мальчик.

— Ты сам это написал, — ответ в стиле Жаворонка. — Ты не доверяешь тому, что говоришь или пишешь? Твое слово не железное? Но ты ведь дворянин.

Семен вскочил со стула и заходил по комнате туда-сюда. Он отчаянно пытался сдержать слезы, но не выдержал и заплакал. Остановив рукой подорвавшуюся Василину, я сам подошел к мальчику и, наклонившись, обнял за плечи. Тот не сопротивлялся, наоборот, крепче сжал мою руку, словно боясь, что она соскользнет с его плеча.

— Тише-тише, сынок, — прижимая паренька к себе, шептал я. — Сердце твое сейчас разрывается, ты в растерянности, но любая боль, любой страх рано или поздно проходит.

— Почему ты защитил меня? — пробормотал он. — Бесоновы сильные и… очень страшные. Даже отец их боялся. А брат говорил, что даже сам император. Почему ты пошел против них?

— Потому что ты ребенок, а я сильный.

— Я тоже хочу быть сильным, — он всхлипнул. — Хочу не бояться Бесоновых. Хочу никого не бояться. Ты…ты можешь сделать меня сильнее? — сам мальчик обнял меня за плечи, а Василина, изумленно распахнув глаза и рот, смотрела на эту картину. — Можешь?

— Могу. И сделаю.

Потенциально серьезный союзник мне только на пользу. Особенно против настолько загадочной личности, как София. Лиза уже сказала, что в намерениях у княгини сделать меня своим вассалом-демоником. Это полностью противоречит моей задаче — добиться для рода самостоятельности.

Обиделась ли София за спасение Семена? Безусловно. Но вредить напрямую она не будет. Я спас ей и Аяно жизнь как-никак. Ну хотя бы одной. И вообще нарушать обозначенный при всех приказ императора — полная глупость. Он ясно и четко сказал: младшего сына убивать нельзя. Ослушайся я, и у Софии появился бы рычаг для моего контроля. Она могла бы шантажировать меня. Я уже не говорю про моральную сторону вопроса. С небрежным отношением к детским жизням совершенства не добиться.

Мальчик не спешил отпускать меня, а я и не думал его отталкивать, продолжая гладить по спине, пока он не успокоился.

— Тебе нужно закончить письмо, — сказал я. — Напиши императору, что хочешь остаться у меня.

— Хорошо, — кивнул он и сел обратно за стол. Задумчивая морщинка избороздила узкий лобик.

Я же отошел к окну и, наткнувшись взглядом на улыбку Василины, удивленно приподнял брови:

— Что такое, Лисица?

— Ничего, — улыбка девушки расширилась. — Просто подумала, что из вас получится отличный отец.