Страница 30 из 61
Пластмассовая крышка телефона хрустит в моей руке.
– Сколько можно тебе повторять, что все это бессмысленно? – остановившись, рычу я. – Сколько можно, а?
– Нисколько. Я все решила. А у тебя не выбора.
Я тру переносицу и качаю головой.
– Ты убиваешь меня, чтобы спасти от смерти… Отличная тактика, Тарасова. Твоей методике позавидует любой психопат-извращенец.
– Мы все обсудили! Почему ты продолжаешь упираться?
Кровь приливает в голову. Я выхожу из себя.
– Не мы решили! Ты решила! Ты! Если тебе так хочется за кем-нибудь поухаживать, то подбери бомжа с теплотрассы. Уверен, он очень обрадуется, а меня оставь. Конец связи! – бросаю трубку и бью кулаком фонарный столб в реале, а мысленно – бьюсь головой об стену.
Она никогда не сдастся. Никогда. Если только я сам не нарушу ее планы.
Меня отвлекает громкий крик нетрезвого парня. В одной руке он держит вискарь, а другой отмахивается, словно его одолела стая мух. Парень кричит что-то невразумительное, подходит к наполированному авто и бьет ногами по колесам. В чем причина его психоза? То ли расстроен страшным диагнозом, то ли потерянной накануне мобилой. Ну, или беднягу посетила «белочка». Он садится за руль иномарки и начинает нарезать круги вокруг кольца, а потом и вовсе выезжает на пешеходную тропинку, не спуская руки с клаксона.
Испуганный народ разбегается в стороны, а я стою. В голове, словно токсичный мотылек, мелькает мысль, что я могу все закончить самостоятельно и больше никому не доставлять проблем. А чего ждать? Зачем убегать от неизбежного?
Машина мчится на меня, а встаю в уверенную позу. Замираю. Какая-то девушка умоляет меня укрыться в магазине, но мне плевать на ее вопль. Я надеюсь только на однозначный конец, ведь если останусь овощем, то сделаю только хуже. Забавно. Значит, «хуже» еще может быть. Почему я раньше об этом не задумывался? А, до балды! Где этот водитель? Ползет как черепаха, ей богу.
С улыбкой на лице закрываю глаза, жду, но, дьявол, чья-то рука хватает меня за грудки, и машина проносится мимо. Красавица врезается в тот самый столб, что послужил мне исповедальней, а потом командира-водителя вытаскивают на асфальт и долго лупят ногами. Зверье. Это ведь всего лишь столб!
Поворачиваюсь к своему псевдо-спасителю и округляю глаза.
– Фемистоклей? Как ты здесь?
Ни на шутку перепуганный отец трет седую голову.
– Мимо проходил. А ты чего? Совсем сдурел? Тебя ведь придавить могли.
– Знаю, – изнемогающе вздыхаю я. – Ты вечно все портишь. Вот кто тебя просил лезть? Сейчас и тогда на мать? М?
Он моргает и беззвучно хлопает сухими губешками.
– Где ты был вообще? Мне трудно засыпать без твоего храпа. И почему от тебя не воняет водкой? Ты заболел?
– Я это…Там… В общем…
– Давай же, Фемистоклей, говори. У тебя получится. Я в тебя верю.
Отец ковыряется в кармане и достает оттуда несколько мятых купюр.
– Гришка Савин предложил мне подработать на вахте. Вот я и согласился. Прости, что не предупредил. Хотел купить тебе обувь, но забыл размер. Балбес, короче.
Полный стопор. Мне не верится собственным ушам. Я точно не умер? Последнее, что отец сделал для меня, так это выкинул с окна блохастого котенка, которого я подобрал на мусорке, а тут такие жертвы.
Он не пил несколько недель, чтобы мои ножки оставались в тепле? Серьезно? Боже, я сейчас растаю.
– Витька, ты прости меня. Я тут за несколько дней многое понял. Пить, конечно, не брошу, но работать буду. Мужики сказали, что я путевый крендель.
– Крендель? – усмехаюсь я. – Ватрушка ты бестолковая. Ладно, пойдем, выпечка, расскажешь, что за работа такая чудная, что сдержала тебя от пьянства.
Простив старику оплошность за спасенную жизнь, я бросаю руку на его хилое плечо и веду домой. Мое настроение заметно улучшилось, и это притом, что я не повстречался с Герой. Чудеса.
– Кстати, – вспоминаю я и строю страдальческую гримасу. – Я должен тебя предупредить. Тебе это очень не понравится. Дело дрянь.
– Что случилось? – обеспокоился отец.
– А случилось, батя, страшное, – издевательски нагнетаю я.
– Говори же!
– В нашем доме поселилась одна ненормальная. Она выгнала всех твоих тараканов, представляешь? Теперь у тебя не осталось собутыльников.
Он опускает седые ресницы и тяжело вздыхает.
– Ну ничего. Переживу как-нибудь… А я ей понравлюсь?
– Кому? Ненормальной? Сомневаюсь. Хотя, если заучишь красивый стишок, то у тебя появится шанс.
– Она красивая?
Я смотрю на заплывшее с годами лицо и хлопаю рукой по плечу.
– Не такая видная, как ты, папа. Далеко не такая.
Варе все же удалось затащить меня в ближайшую лабораторию. Чувствую себя подопытной крысой, когда медсестра берет у меня кровь из вены и разливает ее, как компот, по разным пробиркам. В коридоре еще десяток таких бедолаг, на них нет лица, а вот я, до тошноты опоенный наиполезнейшим молоком (как сказала блаженная Тарасова), сижу на стуле, раскрыв рот, и пускаю белые слюни.
– Вы обязательно позвоните мне, когда будут известны результаты, – щебечет Варя. – Пожалуйста, у нас мало времени. Вот мой личный номер.
– Конечно. Они будут готовы через неделю, – отвечает врач, а потом смотрит через плечо девчонки. – А он что, еще и дурачок?
– Что?
Обернувшись, Тарасова понимает причину смятения врачихи. Отмахивается.
– Дурачок, – соглашается она, – но не такой, о каком вы подумали.
– Ба-ба, ба-ба, – мямлю я.
Парадокс, но в роли дебила чувствую себя максимально комфортно.
– Я не твоя бабушка, сынок, – говорит врач.
– А он, благо, не ваш сынок, – бурчит Тарасова, дает мне подзатыльника и со стулом тащит в коридор. – Спасибо вам, буду ждать результатов. И, простите.
Мы возвращаемся домой к только вечеру. Так проходит каждый мой день: то она таскает меня в бассейн, а потом краснеет при виде плавок, то заставляет делать зарядку, а потом краснеет, потому что не может отжаться от пола. Признаюсь, Варя удалось внести перемены в мою жизнь, что не особо радует, а вот отец, напротив, за обе щеки наяривает слипшиеся макароны, которые есть попросту невозможно. Варя плохой повар, но истязатель отличный.
– Я не буду это есть, – морщусь я, глядя на тарелку с разноцветными овощами. – Лучше сразу меня убей.
– Тебе нужны витамины, Звягин.
Она шарахается по моей комнате, в моей футболке, в моих шортах и устанавливает свои правила. Ух, бесит.
– Мне нужен покой и наркота, а не твои вонючие витамины, – изнемогаю я.
– Глупости. Их требует твое тело, но не душа.
– Да что ты вообще об этом знаешь?
– Достаточно, чтобы поддержать диалог.
– Да? – удивленно моргаю и скрещиваю на груди руки. – А ну-ка, блесни своими познаниями. Я с радостью тебя послушаю.
Я растягиваюсь по кровати и запрокидываю руки за голову, заочно зная, что сейчас прозвучит что-то максимально эпичное.
– Я курила травку, – заявляет так, будто гордится. – Точнее какой-то табак, который украла у бабушки. Он был горький и пах цветами.
– О мой бог! – наигранно удивляюсь я. – Ты покурила чай! Ты страшная, страшная наркоша !Как насчет таблеток от головы? Их ты тоже ела? О нет, – мои глаза с ужасом распахиваются. – Только не говори мне, что ты делала прививку. Только не это, прошу.
В меня летит СD- диск группы Queen.
– Какой же ты мудак.
Нужно отдать Варе должное, прошла целая неделя, а я не сорвался. Не знаю, как у нее это получается, но точно знаю, что это не вечно. Обязательно наступит тот момент, когда крышу снесет и меня ничего не остановит. Уже проходили.
– Какой фильм посмотрим? – спрашивает Варя, когда уваливается рядом.
– А тебя дома не ждут, случаем?
Она морщится.
– Я не знаю такое кино, да и название мне не нравится.
Люблю когда она злится. Особенно люблю ее злить.
– Может, «Реквием по мечте»? – нарочно предлагаю я. – Фильм классный.