Левенхет: Чёрная искра

– Пффф, – закатил глаза Дасберт, – самые лёгкие деньги в моей жизни. Я согласен…

– Но, – расаб поднял указательный палец вверх, – в отличие от меня, большего ты не потеряешь, так что нужно уровнять шансы. Выкладывай всё, что у тебя есть, оборванец.

Некоторое время Дасберт стоял с задумчивым видом, скорее всего вспоминая, чем он обладает на данный момент. Раскольник принялся рыться в своей накидке, но его рука вылезла наружу через порванный карман, после чего он запустил руку во второй и достал оттуда тонкую цепочку на которой висел крупный золотой кулон в виде треугольника.

– Ставлю это, – Дасберт очень аккуратно положил украшение на ящик, где лежало серебро и квадратные гильдийские караты, – теперь играем.

– Что это? – спросил расаб, – Решил вывалить сюда какую-то дрянь, что откопал на помойке?

– Повежливее, – Дасберт внезапно стал очень серьёзным, – это последнее, что осталось от матери. Кулон полностью из золота, очень ценный, так что у меня основательная мотивация выйти победителем.

Внезапно все умолки, а игроки стали переглядываться друг с другом.

– Аторс, может чёрт с ним? Пусть берёт кулон и проваливает, – предложил рогг.

– Ну уж нет, – ответил расаб, – таких идиотов нужно учить. Ты ведь понимаешь, оборванец, что собираешься проиграть очень ценную вещь?

– Само собой, – улыбнулся Дасберт, – поэтому я не могу проиграть. Хватит чесать языками и переходим у делу.

– Ну хорошо. Ты первый.

Публика замолкла в тот момент, когда раскольник взял маленький кристаллик из коробки. Дасберту хватило всего минуты для того, чтобы вызвать очередное раздражение у присутствующих тем, что всё это время он неуклюже готовился к броску, сопровождая всё неприятными стонами и свистом. Наконец все приготовления закончились, и он избрал своей целью ближайшего узга, беспорядочно и быстро меняющего свой окрас. Он поймал момент, короткий взмах, и кристаллик отправился в полёт. Удаче не суждено было случиться, снаряд даже не попал в цель, а приземлился на каменную плиту. Все начали хохотать над его неудачей, а радости торговца-расаба и вовсе не было предела.

– А сколько было слов, – продолжал усмехаться торговец, – но кто знает, быть может удача всё-таки на твоей стороне.

Он взял кристаллик из коробки и избрал своей целью того же самого узга, в которого не попал Дасберт. Расаб сфокусировался на цели, его чёрные зрачки, полностью заполоняющие глаза, сильно сузились, и в следующую секунду он быстро метнул снаряд. Кристаллик стремительно врезался в тело ящерицы, привлекая её внимание, именно в тот момент, когда чешуя была красного цвета. Нижние губы клюва расаба расплылись в самодовольной улыбке.

– Ты проиграл, оборванец. Твой кулон мой. Теперь ты понял, где твоё место?

– Ну что ж, – Дасберт с трудом поднялся на ноги и подошёл к расабу из-за спины, обняв его, – возможно мы ещё сможем договориться.

– Чего?! – торговец оттолкнул раскольника, а тот, не устояв на ногах, упал прямо на одного из жителей, повалив его на спину.

Раскольник перевернулся на живот, пристально рассматривая нечеловеческое лицо раздражённого горожанина, после чего встал и резким движением поднял пострадавшего с земли, принимаясь оттряхивать его сюртук. При этом на лице Дасберта не было никакой неловкости, а лишь завидное спокойствие.

– Прошу прощения, уважаемый, – Дасберт наклонился и начал руками отряхивать горожанину обувь, – я немного не рассчитал с углом падения. Дайте мне пару минут, и вы станете чище, чем тогда, когда вышли сегодня из дома.

– Ну всё достаточно, – сказал рогг Брогго, – проваливай отсюда, ты проиграл.

– Вы меня не совсем расслышали, мистер Брогго? – удивился Дасберт, подходя к роггу и вновь обхватив его за шею, – Но вообще-то я хотел договориться и дальше продолжить игру. Войди в положение, мой друг со странным носом, – Дасберт потрогал собеседника за конец рога у него на носу вытянутой морды, – но мне сейчас до усрачки нужно отыграться.

– Хватит на меня дышать, ничтожество, – Брогго встал на ноги и схватил раскольника за воротник, поднимая над землей, а потом швырнул его в сторону, где расступились все присутствующие.

Дасберт тяжело упал на каменную поверхность и пролежал так некоторое время, пока остальные смеялись над ним. В какой-то момент, Дасберт и сам принялся громко смеяться, чем удивил большинство горожан.

– Согласен, – сказал он, поднявшись с земли, – довольно-таки смешно. Но я твёрдо решил отыграться.

Разбежавшись, раскольник с ходу прыгнул в толпу, пробиваясь к игровой площадке, все стремились расступиться перед ним, так как не выносили запаха перегара и несвежей одежды, исходящего от него. Когда он почти пробрался к своей цели, то вновь почувствовал сильное натяжение своей накидки, а также звук рвущейся ткани, и в следующий момент ноги вновь оторвались от земли. Раздражённый Брогго опять держал его своей огромной ручищей, одаривая презрительным взглядом.

– Видимо ты не успокоишься, – покачал головой рогг, – хороший удар по твоей маленькой голове заставит тебя заткнуться.

– Не марай об него руки, Брогго, – послышался голос расаба, – бить таких, как он, это непозволительно для уважаемых торговцев, тем более, что завтра этот оборванец прибежит унижаться ко мне, когда протрезвеет. Твой кулон у меня, и придётся его отработать, так что мне очень понадобится работник, который будет заниматься мытьём полов в моей гильдии, – рассмеялся торговец, – Брогго, будь так добр, выброси его куда-нибудь за пределы площади в один из грязных переулков.

– С удовольствием.

Рогг отправился в сторону северного выхода с торговой площади, с висящим в руке пьяным раскольником, ставшим для всех забавным посмешищем. Среди хохочущих жителей, Дасберт вновь заметил того самого мальчишку в церковной рясе, который в отличии от других не смеялся, а всё продолжал одаривать раскольника подозрительным взглядом.

Чтобы вынести его за пределы торговой площади, Брогго понадобилась пара минут, и всё это время раскольник не затыкался ни на секунду, постоянно болтая какую-то чепуху про взаимоотношения между горожанами, чем ещё сильнее раздражал рогга. Наконец от нашёл один из узких переулков между двумя однотипными зданиями Челока и зашёл в этот безлюдный тёмный уголок.

– Между прочим ты порвал мне одежду, – продолжал болтать Дасберт, – в чём мне по-твоему теперь ходить?

– Мне плевать, – Брогго швырнул раскольника на пыльную землю, где отсутствовала какая-либо плитка, и тот так и остался лежать лицом вниз, – тут тебе самое место. Как проспишься, то мы ждём тебя на площади, будешь честно отрабатывать то, что проиграл.

Торговец ушёл, оставляя Дасберта одного в тёмном грязном переулке, куда вряд ли заходит хоть кто-то. Он так и продолжал лежать, вдыхая пыль, униженный и втоптанный в грязь раскольник, к которому судьба оказалась совсем несправедлива. Все эти достопочтенные граждане Челока каждый день одаривают его многочисленными презренными взглядами, видя перед собой лишь пьяницу, способного обменять дорогую ему вещь на очередную бутылку алкоголя, и проиграть последние деньги в азартные игры. Они отличаются от него лишь своим положением в этом обществе, которое не смогло принять отчаявшегося раскольника. Видимо ему придётся и дальше влачить это жалкое существование, что рано или поздно сведёт в могилу, в таком же грязном и тёмном переулке. Такова судьба. Чья-то судьба. Но только не Дасберта.

– Есть кто? – задал вопрос в пустоту Дасберт, но ответа не последовало, – Вот и чудно.

Раскольник быстро поднялся на ноги и принялся отряхиваться от пыли, больше он не выглядел как пьяница, а связная речь неожиданно вернулась к нему. Наспех отряхнувшись от пыли, он сунул руку себе в штаны и вытащил оттуда небольшой кошель, наполненный монетами, после чего сунул снова и вытащил ещё один. Взвесив в руке два кошелька, он полез во внутренний карман своей изорванной накидки и достал оттуда третий кошель, но намного больше, чем первые два.