Одна за всех и все за одну

Оксана Евгеньева

Одна за всех и все за одну

Пролог

Дружба. Всего шесть букв, а так много фальши. Больше, чем в слове «подделка». Отвратительнее вязкого «дерьма». И только «любовь», пожалуй, выигрывает забег в лицемерии.

Дружба. Ну да, ну да. Смотрю на них: сидят, смеются. Похлопывают друг друга по рукам, обнимаются. Идеальная картинка. Щелк – и сразу в интернет выкладывай. На зависть многим – ну надо же, четыре подружки прямо со школьной скамьи, сплошное доверие и взаимопонимание. Никаких тебе разборок. Мармелад. Смотрю на них и облизываюсь – предательница, жертва, святоша и… убийца? Посмотрим, как они себя проявят, когда я вступлю в игру. Даже любопытно. Страшно ли мне? Нет, я не знаю, что такое страх. Азарт и возбуждение – вот что я испытываю, продумывая свой план. Пока мечтаю. Только пока.

Достаю фотографию из портмоне. Смотрю ей в глаза. Красивые, молодые. Влюблённые. Ей столько же, сколько и им. Ну почти. Просто она выглядит значительно свежее. Тогда никто так не размалёвывал своё лицо, никто не приклеивал ресницы и не забивал свои губы жиром. Или чем там их накачивают? Силиконом? Фу, идиотки, думают, что это красиво.

Глажу изображение пальцем. Взгляд цепляется за заусенец. Надо обрезать! Сдерживаюсь, чтобы не откусить и раздражаюсь. Перевожу внимание на неё и пытаюсь отвлечься от куска кожи, висящего на пальце у ногтя. Да. Дорогая маленькая дрянь. Где ты там сейчас? В аду? Жалеешь ли о том, что сделала? Горишь, мучаешься? Надеюсь, очень жалеешь. И мучаешься.

Убираю фотографию. Сегодня у нас Новый год. А впереди – новая жизнь. У каждой. Беру бутылку шампанского и иду к ним. К этим сладеньким подружкам. Пусть пока празднуют своё лицемерие, недолго осталось. Скоро и они отправятся в ад. По одной.

Глава 1

Ее уже не остановить, она настолько увлеклась, что даже смотрит не на меня, а на свое отражение в стекле кухонного шкафчика. Красивая, ничего не скажешь! Возраст не трогает ее, не оставляет отметин на лице и теле. Она всегда была такой, сколько я себя помню. Неземной. Я делаю вид, что старательно слушаю, хотя больше всего мне хочется провалиться метра на три под пол и не высовываться, пока эта женщина не покинет мою квартиру. Эта женщина. Мама.

– Васён, ну ты посмотри на себя, молодая девчонка, а выглядишь чёрт-те как! Тебе бы пару килограммов сбросить и заняться, наконец, собой. Ну несложно же, правда? Я точно тебе говорю: несложно! Так и будешь сидеть одна. И Павлик никогда не женится на тебе. И дома срач развела, и сама выглядишь как баба. Тебе же всего двадцать пять! Кому такая нужна?

Я молчу и ковыряю стол. Не реагирую, потому что понимаю бесполезность любых оправданий. «Мама, ты не права»? Смешно. Мама всегда права. Это аксиома безусловной любви. Подобные речи давно не трогают меня. Во-первых, моя жизнь – исключительно мой выбор. Во-вторых, мама для меня давно не авторитет. Она перестала быть путеводной звездой. Когда? Наверное, во время ее третьего замужества по светлой и чистой. Мне стукнуло лет тринадцать, наверное, когда ее очередной официальный мужик полез своим языком в мой рот. Придурок.

Мама удачно выходила замуж целых пять раз. На шестой случился облом, но я уверена, что это временная сложность, потому что дольше месяца-двух мама одна не жила. Причем ее главный принцип – штамп в паспорте. То есть ей нужен не абы кто, а официально признанный муж. Гарантия ее долгосрочных отношений. Мне внезапно стало смешно, и я еле сдержала улыбку. Сегодня мамулю лучше не злить. Себе дороже.

Пью черный кофе: две ложки молотых зёрен, немного красного перца, немного кориандра и ванили. И ухожу в себя уже полностью.

Мама сильно прогадала, думая развлечься поеданием моего мозга. Речами про замужество и лишний вес меня не возьмёшь. Брак не входит в сферу моих интересов, а вес у меня нормальный. Абсолютно нормальный. Не палка, конечно, но и не мешок с картошкой – жить можно. Никогда не страдала комплексами, потому что понимала тщетность этого занятия. Есть девочки красивые, а есть умные. Я очень умная. А внешность у меня адекватная.

– Василиса, ты меня слушаешь? Перестань ковырять скатерть!

– Будешь кофе?

– Твою жгучую бурду? Нет уж. Павел сегодня приедет?

– А пирожное не хочешь? Конфетку?

– Нет! И тебе не советую. Павел придёт?

– У него работа. А у меня планы на сегодня.

– Опять шляться пойдёте?

– Ага, сразу на панель. К проституткам.

– Ох, Василиса, смешно тебе! Двадцать пять лет, а в голове опилки. Не заметишь, как молодость тю-тю, и останешься со своими подружками. Только они-то все красавицы, замуж выйдут. А ты будешь куковать с компьютером в обнимку.

Мама опять села на любимого ослика, морковкой которого была крепкая семья и статус замужней дамы, и отправилась в рассуждения, как мне лучше жить. Поэтому я выключила свои уши и погрузилась в размышления. Идти мне сегодня не хотелось никуда. Честно говоря, я не люблю вечеринки и клубы. Шум этот, людей толпа. Ну не мое. Если выбирать между шампанским с клубникой на веранде дорогого ресторана и семечками на кухне в обнимку с компом, я выберу второе, не раздумывая. Но день рождения подруги пропускать нельзя. Не так часто мы сейчас встречаемся, а тут такой весомый повод – праздник у Светы. Надо идти. Тем более там будут все наши.

С девчонками мы познакомились в школе, учились в одном классе. И надо сказать, не дружили, слишком мало у нас общего. Светка – девочка богатеньких родителей, белая кость, вся из себя в заколочках и лаковых туфельках. Розка – дочь школьной уборщицы, они тогда выживали с матерью, как могли. Красивая девчонка, но характер – отстой полный. Машку называли монашкой – юбка в пол, коса до пояса. Родители из тех, кто постоянно при церкви. Да и она там с ними, с детства. Тихая, кроткая. Я – Заучман. Приятно познакомиться. Мужской род, единственное число. Да. Я всегда тусовалась на той стороне улицы, где обитают мальчишки. Причём интерес проявляла только к тем, кто гулял с книгой в руках. Не люблю тупых. Вот прямо с детства терпеть не могу идиотство и часто впадаю в испанский стыд – это когда чушь творят другие, а краснею я. И ничего с собой поделать не могу.

Итак, четверо: монашка, Роза, принцесса и Заучман. Что могло объединить нас и сделать нерушимой силой? Ну конечно же любовь.

Так уж вышло, что в нашем классе появился очень красивый мальчик. Новенький. Нет. Не буду врать про его красоту, но что точно у него было красивым –это портфель, пенал с кнопками и открывающим механизмом, набитый разноцветными ручками и логарифмической линейкой, и улыбка. Это, пожалуй, все, что я о нем помню. А, да, ещё он абсолютно плевал на окружающих. Не от мира сего пацан был – точно говорю. Даже на Розину красоту и Светин шик плевал, не говоря уж про Машину короткость и мой ум. Все, что его интересовало – это вопрос, как ласточки сумели свить гнездо на школьном окне. Вот там он обычно и пропадал в конце того злосчастного учебного года – возле окна, разглядывая пищащих лысых птенцов, пока мы ломали копья в попытках завладеть его вниманием. Как же его звали? Вот убей, не вспомню. То ли Иван, то ли Саша. Какое-то простое обычное имя. Он у нас недолго проучился и исчез.

Целая четверть, наверное, прошла в наших бесполезных попытках. Даже я тогда за ним бегала, хотя мне это было несвойственно. Но что взять с ребёнка? Особенно с такими генами. А ещё… пенал с кнопками. Сейчас мне кажется, что именно это меня в нем и зацепило. И как же его звали-то? Нет, не помню.

Конечно, шансов у меня было меньше, чем у других, я с детства была «своеобразной» и «на любителя» (слова мамы), поэтому старалась одержать победу нестандартными методами, то есть умом. Но мальчик не поддавался, даже когда с удовольствием списывал мою домашку или пользовался шпаргалками. Светка носила ему всякие жвачки, Розка просто вешалась, а Маша… Маша сидела с ним за одной партой и смотрела большими глазами с восхищением, изредка подавая ему карандаши и бумагу. Мы все очень старались. Но ни одна девочка его не интересовала. Ни одна из нас. Только ласточки за окном. Однажды нас это сильно достало. Да так, что мы решили его подкараулить и даже побить. Ума у меня тогда, конечно, было ещё маловато. У девочек его вообще не было.