Страница 8 из 25
Тут же стеклянные кораллы засветились странным голубым сиянием. Это сияние становилось все сильнее и сильнее, затем оно начало пульсировать.
Голова у Маши закружилась, ей показалось, что ее тело стало невесомым. Кажется, еще немного – и она взлетит… или растворится в пульсирующем свечении…
А потом у нее возникло странное чувство, будто в этой пульсации скрыт некий тайный смысл, будто с ней говорит кто-то давно знакомый, но забытый… кто-то, кого она давно знает и кому она безоговорочно доверяет… будто этот давний знакомый что-то сообщает ей, что-то очень важное…
Вдруг пульсация света прекратилась, а потом стеклянные кораллы погасли.
Женщины переглядывались, они выглядели растерянными и удивленными. Василий Андреевич отошел от пульта, потирая руки, и проговорил:
– Завтра мы продолжим. Сейчас Эльвира разместит вас по вашим комнатам…
– Как – по комнатам? – забеспокоилась Милена. – Мы что, будем здесь ночевать?
– Разумеется, – заговорила женщина в черном. – Завтра прямо с утра мы продолжим нашу работу.
– Но я не сказала дома, что не вернусь… Вы не предупреждали, что так будет… И вообще, что это все значит, для чего все эти тесты и когда будут съемки? Я ничего не понимаю…
– Это – ваши проблемы. Если не хотите участвовать в съемках – пожалуйста, уезжайте. Никто вас силой не удерживает. Но только сейчас. Если же сейчас вы останетесь, тем самым вы подтвердите, что согласны участвовать в съемках шоу до самого конца. До того, как определится победитель…
– Я… я согласна… – проговорила Милена после короткого раздумья и оглядела остальных участниц. – Только сейчас я позвоню домой… я должна предупредить…
Она достала телефон, потыкала пальцем в экран, и лицо ее удивленно вытянулось:
– Нет связи…
Елена тоже достала телефон – и у нее тоже ничего не получилось, сигнала не было.
Она очень расстроилась:
– Я должна поговорить с дочкой – иначе она не заснет… мы с ней обязательно разговариваем перед сном…
Не сумев позвонить, Елена стала показывать всем фотографии дочки на том же телефоне. Хорошенькая девочка с голубыми глазами и золотистыми локонами…
Маша не стала и пробовать звонить – толку-то? Тем более что вряд ли ее кто-то хватится. Вот если она ночевать не придет – тогда, конечно, заметят. Но тоже ничего делать не станут, не станут звонить в полицию или в больницы.
А вот интересно, когда они забеспокоятся? Сколько должно пройти времени – неделя, месяц, год? Ну, это она, конечно, хватила. Наверное, завтра муж позвонит ей на работу, а там скажут, что она уехала в командировку. Вот так вот, все совпало.
– Со связью здесь действительно проблемы, – Эльвира развела руками. – Такое уж тут место… сами видели – промзона… Так что, вы хотите уехать?
– Нет… я останусь… – Милена отступила, но глаза ее блеснули сердито.
– Все останутся?
Ответом ей было молчание.
– Если никто не хочет уезжать, я покажу вам ваши комнаты, – бросила Эльвира нелюбезно.
– А ужин будет? – заволновалась Карина. – Я не смогу заснуть без ужина.
– Обязательно!
Эльвира открыла очередную дверь, и женщины вошли в следующую комнату. Здесь был длинный стол, накрытый клетчатой виниловой скатертью, на нем стояли пять стаканов с молоком и пять тарелок с крекерами.
– Не буду вам мешать! – И с этими словами Эльвира вышла, закрыв за собой дверь.
– Это ужин? – разочарованно протянула Карина.
– По крайней мере, похудеем! – Милена села к столу и пригубила молоко. – Тебе, между прочим, полезно поголодать!
У Карины обиженно задрожали губы.
Маша переглянулась с Еленой и поняла, что той тоже не понравилась бесцеремонность Милены. Надо же, сама же призывала их не ссориться, а вяжется к этой толстушке Карине. Какое ей дело до чужого веса!
Сама Милена запихала в рот сразу три крекера и поднесла к губам стакан с молоком. Тоже поесть не дура!
Маша присела к столу и взяла с тарелки крекер. Молоко она не любила и поэтому отставила стакан. Была у нее в сумке маленькая бутылка воды, эту привычку приобрела она в командировках.
Ехала как-то в поезде с одной пожилой дамой, та рассказала, что всю жизнь по командировкам, какой-то она редкий специалист, все время по стране мотается. А у нас, говорит, цивилизация не везде еще присутствует. В глубинке-то европейских гостиниц не найдешь, так что по старой, советской еще привычке берет она с собой бутылку воды и кипятильник. Такие, говорила, гостиницы попадаются, там не то что чайника, стакана простого не допросишься. И без еды, сказала, человек уж несколько дней прожить сможет, а без воды – никак. А какая там вода, из-под крана, что ли, пить? Так что бутылочка всегда с собой должна быть.
Так Маша с тех пор и таскает в сумке всегда воду. И сейчас она вместо молока в номере попьет водички.
– Ты молоко не будешь? – спросила Карина, примостившаяся рядом с ней.
– Нет, не выношу его.
– Да я его тоже не очень люблю, но ничего другого ведь нет… можно я возьму твое?
– Да ради бога! – Маша пододвинула стакан соседке.
Та выпила свое молоко, потом Машино, с завистью взглянула на Машины крекеры, но не стала просить – устыдилась.
– Вытри рот, – посоветовала ей Маша. – У тебя молоко на губах.
– Странный какой-то вкус у этого молока! – пожаловалась Карина, вытирая губы салфеткой. – Наверное, восстановленное… из сухого порошка…
Когда все разделались со скудным ужином, к Маше подошла Милена.
– А ты крута! – проговорила она вполголоса. – Скажи честно – тебе эти вопросы заранее дали?
– Нет, конечно, с чего ты взяла?
– Правда? – Милена спросила это неприязненно, но потом сделала над собой явственное усилие и улыбнулась: – В общем, нам с тобой нужно держаться вместе…
Маша пожала плечами и отвернулась. Милена ей не нравилась, какая-то она беспардонная, слишком активная, всюду лезет, интригует. К Маше вроде в подруги набивается, Карину обидела, а потом небось к Елене подкатит или к этой… к Марине.
Елена производила неплохое впечатление – приятная блондинка, дочка очень на нее похожа. И… Маша заметила, что вместо обручального кольца у нее на правой руке обычное колечко, с зеленым камушком. Интересно, с кем она девочку оставила…
Через несколько минут в комнату вошла Эльвира, внимательно оглядела стол, увидела, что все съедено и выпито и удовлетворенно потерла руки.
– Что ж, хорошо. Теперь – по комнатам!
Они пошли по полутемному коридору. Эльвира открыла одну из дверей, впустила Милену, зашла с ней и почти сразу вышла, захлопнув дверь за собой. Замок звучно щелкнул, из чего Маша сделала вывод, что дверь заперта.
Комната, в которую Эльвира привела Машу, была маленькая, в ней едва помещалась узкая кровать, стол, стул и стенной шкаф. Еще здесь была дверь – видимо, в санузел.
Эльвира вышла.
В тот момент, когда она закрывала дверь, Маша под влиянием мгновенного импульса скользнула к двери и приложила к язычку замка сложенное вчетверо приглашение на шоу.
Дверь захлопнулась, но замок не защелкнулся. Маша снова удивилась, до чего здорово у нее все получилось. Откуда что взялось – и реакция быстрая, и сообразительность. Но она решила, что сейчас не время над этим думать.
Маша еще раз оглядела свою комнату. За второй дверью обнаружился крошечный санузел – унитаз, раковина и душевая кабинка, в которой едва можно было уместиться. Все, однако, было новое, чистое. На полочке возле раковины лежала зубная щетка в нетронутой целлофановой обертке и тюбик пасты. И полотенце – простое, вафельное.
Маша умылась и почистила зубы. Да, завтра утром противно будет надевать несвежее белье, но делать нечего. Хорошо хоть душ есть.
Полотенце с трудом раздиралось от избытка крахмала. Маша поморщилась, свекровь так белье крахмалила, чуть стиральную машину не сломала. Белье такое жесткое получалось, как на досках спишь. В углу на полотенце стоял штамп «БУ СНК». Вот и верно, что БУ, полотенце-то далеко не новое.