Страница 18 из 25
В это время с нижнего этажа донесся истошный женский голос:
– Это что же творится? Это что же происходит? Они меня заливают посреди ночи! У меня ремонт дорогущий – и все насмарку! Плитка итальянская отваливается, обои пузырями пошли, паркет разбух! Сей же час вызываю полицию, пожарных и МЧС! И заодно частное охранное предприятие, где мой супруг работает!
Мужчины в черном переглянулись, метнулись к лестнице и, не глядя по сторонам, ссыпались по ней на первый этаж, пулей вылетели из подъезда, добежали до своей машины и умчались в неизвестном направлении.
Маша, которая стояла в темной нише ниже этажом, проводив их взглядом, тоже спустилась и вышла из дома, пока не проснулись соседи, разбуженные ее криком.
Черная машина проехала несколько кварталов, и вдруг водитель – тот, что повыше, – сбросил скорость и прислушался.
– Ты чего? – спросил его напарник – тот, что пониже.
– Стучит что-то, – ответил тот озабоченно. – Вот, слышишь? Снова застучало…
– Ну, стучит, и пусть стучит! У нас еще дел полно! Некогда с каким-то стуком разбираться!
– Тебе хорошо – это не твоя машина. А если в моторе какая-то неисправность? Если он в самый неподходящий момент заглохнет? Ты первый на меня накатишь!
Водитель подъехал к тротуару, остановил машину и заглушил мотор.
– Все равно стучит! – проговорил он удивленно.
– Да, теперь и я слышу, – подтвердил его напарник. – Правда, что-то стучит… да еще как громко!
И тут лицо водителя посветлело.
– Да я же знаю, что это стучит! – проговорил он довольным голосом. – Мотор ни при чем, мотор в порядке! Это та девка в багажнике очнулась и стучит!
– Нужно ее утихомирить! – заволновался второй боевик – тот, что пониже. – Нужно утихомирить – а то, не дай бог, еще кто-нибудь услышит…
– Да кто тут услышит-то! – долговязый внимательно оглядел пустынную улицу.
– Не скажи, всякое может случиться! Лучше подстраховаться, чтобы потом не было мучительно больно!
Напарники вышли из машины, обошли ее и остановились возле заднего бампера. Из багажника доносились ритмичные удары, перемежающиеся невнятным мычанием.
Водитель – тот, что повыше, – открыл крышку.
В багажнике лежала связанная по рукам и ногам женщина с заклеенным скотчем ртом. Под левым глазом у нее был синяк, все лицо измазано помадой и тушью, из носа стекала струйка засохшей крови, волосы превратились в воронье гнездо после урагана с красивым женским именем, так что сейчас в ней трудно было узнать аккуратную и ухоженную Милену.
– Ты че тут скандалишь? – раздраженно проговорил водитель. – Ты че тут шумишь? Ты че тут нарываешься?
Милена громко замычала и попыталась пнуть долговязого бойца связанными ногами.
– Ты что творишь? – прошипел тот, отступив. – Ты что себе позволяешь? Да я же тебя сейчас…
Он потянулся за монтировкой, которая лежала тут же, в багажнике, но тут его напарник – тот, что пониже, – придержал его руку.
– Обожди, у меня мысль появилась!
– Да что ты? – долговязый взглянул на напарника недоверчиво. – У тебя – и мысль? Это что-то новое!
– Ты смотри, не нарывайся! – огрызнулся напарник. – Лучше послушай. У нас с той, с Еленой, ничего не получилось, так?
– Так… – вздохнул долговязый.
– А почему?
– Потому что какая-то зараза ниже этажом шум подняла и весь дом перебудила…
– Нет, тут ты не прав. Надо смотреть в корень. У нас ничего не получилось, потому что мы не смогли дверь по-тихому открыть. А почему не смогли?
– Потому что дверь железная и замки хорошие…
– И опять ты не прав. Не из-за двери и замков, а из-за того, что мы ту тетку в квартире не смогли уболтать. А тетку мы не смогли уболтать, потому что голоса у нас мужские…
– А какие же еще у нас могут быть? Что это ты пургу несешь, я тебя не понимаю! Само собой, у нас голоса мужские, поскольку мы и есть мужчины! Или я не прав?!
– У нас голоса мужские, с этим ничего, конечно, не поделаешь. А вот у нее, – он ткнул пальцем в сторону Милены, – а вот у нее голос женский. Так вот какая у меня мысль: нужно ее с собой взять, чтобы она с той бабой, к которой мы сейчас едем, через дверь поговорила. Тогда она дверь откроет, и мы все сделаем без шума и геморроя…
– А что, это и правда мысль! – оживился долговязый, с некоторым сожалением взглянув на монтировку.
Немного подумав, он добавил:
– А если она не согласится?
– Она согласится, – усмехнулся его напарник. – Согласится, если ее правильно уговаривать!
– Правильно – это как?
– А вот смотри. Смотри и учись.
Он наклонился над Миленой и проговорил мягким, почти ласковым голосом:
– Ты слышала, о чем мы сейчас говорили?
Милена кивнула.
– Так вот, теперь еще послушай. Я тебя сейчас развяжу и пересажу в салон. В салоне тебе всяко будет лучше, чем в багажнике, так?
Милена снова кивнула.
– Потом мы приедем к той, последней бабе, и ты ее через дверь уговоришь, чтобы она открыла. Это понятно?
Милена энергично закивала.
– Хорошо, что понятно. Только теперь уясни еще кое-что. Если ты думаешь, что ты такая умная, если ты думаешь, что ты нас обманешь, если ты думаешь, что сбежишь, или поднимешь шум, или еще что, – так вот заранее запомни: как только ты что-то попробуешь сделать не по плану – я тебя… что? Думаешь, убью? Так вот, ни фига подобного. Я тебя убивать не буду, я тебе в ту же секунду рожу так исполосую, что собственная кошка тебя не узнает!
С этими словами бандит вытащил из кармана складной нож, выпустил щелчком его лезвие и поднес к щеке Милены. Кончик ножа заскользил по коже, выписывая на нем какой-то вензель. Милена задрожала мелкой дрожью.
– Поняла? – процедил бандит.
Милена часто-часто закивала.
– Вижу, что поняла! – Он тем же ножом перерезал веревки на руках и ногах Милены, а потом срезал скотч.
Милена вздрогнула от боли, но не издала ни звука. Бандит выдернул ее из багажника, пересадил на заднее сиденье машины и сел рядом, поигрывая ножом. Потом бросил своему долговязому напарнику:
– А вот теперь поехали! Надеюсь, ты не забыл адрес той, последней, девки?
Алина проснулась от жуткого воя. Подняв голову, она проговорила заспанным возмущенным голосом:
– Джерри, скотина, прекрати сейчас же!
Джерри не прекратил – напротив, он завыл еще громче, как будто кто-то подкрутил у него внутри мощность.
Тогда Алина потрясла Олега:
– Олежек, проснись! Джерри что-то сожрал и теперь требует, чтобы его вывели на прогулку!
Олег ответил каким-то неразборчивым, но, несомненно, нецензурным выражением.
Ну да, понятно, он накануне столько выпил, что сейчас его не добудишься…
Однако Алина попыталась еще раз, соединив метод кнута и пряника. Она ущипнула своего спутника жизни за жирный бок, а когда он вскрикнул и открыл глаза, быстро проговорила:
– Олежек, лапушка, Джерри что-то сожрал и теперь хочет гулять. Выведи его, всего на пять минут! А я тебя за это поцелую…
Олег взглянул на нее с выражением вполне осмысленной злобы и прохрипел:
– Сама его вчера вывела без намордника – вот он и сожрал какую-то гадость. Так что сама с ним теперь и гуляй…
– Но ты же знаешь, Олежек, что мне одной на него намордник не надеть!
– Кстати, и поцеловать его можешь, – добавил Олег, – а меня от твоих поцелуев стошнит!
Выдав эту тираду, он повалился на спину и мгновенно заснул, так что к вою Джерри присоединился мощный храп.
А Джерри завыл еще громче.
Ничего не поделаешь. Если его сейчас не вывести – он, во-первых, перебудит всех соседей, а во-вторых, из вредности нагадит в квартире, а ей потом придется убирать…
Алина со стоном сползла с кровати, напялила кое-какую одежду, прицепила к ошейнику поводок и поплелась на прогулку. Надевать намордник не стала и пытаться и дверь просто захлопнула – чего возиться, если через десять минут вернется…