Страница 87 из 103
Глава XXI
«Бродяга» сбросил скорость и начал облетать планету, расположенную на той же орбите, что и Земля пятнадцатого столетия, только на противоположной ее стороне — между планетами располагалась местная звезда, желтый карлик со светимостью раза в полтора больше Солнца. Первый же облет сообщил, что это тоже Земля, только середины двадцатого столетия, что стало ясно после того, как были уловлена передача Совинформбюро, сообщившая, что внизу сейчас двенадцатое июня одна тысяча девятьсот сорок третьего года.
— Да что за чертовщина?! — не выдержал Костя. — Опять Земля?! Да еще и во время Великой Отечественной?!
Он сам до сороковых не дожил, погиб в двадцать девятом году в Туркмении, в бою с басмачами. Однако за годы службы встречал среди сослуживцев немало воевавших на Великой Отечественной и слышал их рассказы, знал о страшных потерях советского народа в ней. Немного подумав, Костя вызвал «Петроград» и доложил о случившемся.
Карл Генрихович выслушал его в некотором ошеломлении. Две Земли в одной системе и на одной орбите? Это что еще за новости? Чья-то шутка? Но чья? И зачем? До него не сразу дошло главное из того, что сказал ему десантник, а когда дошло, полковник принялся изощренно материться, вспомнив даже большой боцманский загиб. Великая Отечественная война! Он ругался потому, что четко понимал — этот мир они не бросят, не оставят, пока не помогут красному императору навести в нем хоть относительный порядок. Иначе он сам не сможет считать себя человеком. Знание множества вариантов земной истории даст экипажу супердредноута огромное преимущество и сильно поможет. Главное, чтобы Сталин оказался адекватным человеком, не фанатиком. Среди марксистов фанатиков, к сожалению, хватало, и их очень трудно было переубедить.
Однако спешить при таких раскладах нельзя ни в коем случае, для начала следует разведать обстановку от и до. Для этого Инголин со товарищи еще год назад создали на стыке магии и технологии специализированных разведывательных дроидов, способных свободно телепортироваться в пределах звездной системы и обладающими настолько совершенными системами маскировки, что обнаружить их не смогли бы даже таорские сканеры, не говоря уже о существующей на Земле в двадцатом веке технике.
— Перемещаемся к Земле-43! — приказал Карл Генрихович. — Здесь делать больше нечего.
Со станции «Кирьяново» вывезли все, что только можно было вывезти, остался голый остов, да и то половину металла из него экспроприировал Дархон для новых фрегатов и галеонов. За остальным всегда можно будет вернуться.
Огромный корабль снялся с орбиты, разогнался и совершил короткий прыжок на противоположную сторону звезды, которую язык не поворачивался назвать Солнцем — слишком она от оного отличалась. Выйдя в обычное пространство, «Петроград» медленно подошел к Земле и занял низкую орбиту, с которой можно будет без проблем поражать наземные цели. А их предстояло поразить множество.
Полковник собирался, если понадобится, превратить Берлин в яму с лавой. Немцы, пошедшие на поводу у скотов, варивших мыло из человеческого жира и шивших женские сумочки из человеческой кожи, жалости у него не вызывали. Заслужили все, что на них обрушится! Вся верхушка третьего рейха должна подохнуть в любом случае. Кроме фюрера — эту тварь ждет защищенная камера в корабельном карцере. Сходить за усатым подонком Карл Генрихович собирался лично. По рассказам нескольких сослуживцев в Таорской империи, в немецкой армии еще и кто-то из его родственников подвизался, опозорившего древний род скота нужно любой ценой нужно уничтожить, пристрелить, как взбесившуюся собаку. Лично! Служить нацистам?! Это каким же нелюдем надо быть?! Полковнику было безумно стыдно, что один из его рода таковым оказался.
— Прикрывать корабль от обнаружения? — лениво поинтересовался Моисей Соломонович.
— Незачем, — криво усмехнулся Карл Генрихович. — Наоборот, прошу Михаила Ивановича устроить такой фейерверк, чтобы каждому на Земле стало ясно — прибыли гости извне. Мне интересно, как воспримут западные господа русскую надпись «Петроград» на борту корабля.
— Обосрутся! — хохотнул канонир. — А бесноватая паскуда истерику устроит. Значит, атакуем, командир?
— А разве можно иначе? — усмехнулся полковник. — Мы русские, в конце концов, а русские своих не бросают! Но для начала я намерен хорошо разведать ситуацию, потом показать, на чьей мы стороне, и поговорить со Сталиным. Прямо сейчас предлагаю ударить по дислокации немецких танковых армий на Кубани. Очень уж они там активно зашевелились. Что можете предложить, Михаил Иванович?
— Да обычные мезонки, — довольно усмехнулся тот. — Я попервах устрою ими иллюминацию на орбите, чтобы даже днем было видно. Попрошу Соломона активировать щит по схеме 2-Стеро-2. А потом ударю — в атмосфере это будет выглядеть очень красочно, сомнений в том, кто это сделал, не возникнет ни малейших.
— Помимо того предлагаю ссадить на землю немецкую авиацию, — вмешался майор Ростовцев. — Мы с моими ребятами и другими пилотами с удовольствием этим займемся.
— Тоже неплохо. Принимается. Начинаем!
* * *
— Да чтоб его! — пригнулся за бруствер сержант Нечипоренко, попытавшись вытряхнуть просыпавшуюся за воротник землю. — Чего-то фрицы седня озверели совсем. Шмалят и шмалят...
— Дядь Петь, ты лучше на небо глянь... — отозвался Сашка Муратов, совсем молодой боец, ему едва восемнадцать стукнуло.
— А чего там на небе? — удивился сержант, но голову все же поднял и тут же замер с приоткрытым ртом.
Ничего подобного ему видеть за почти пятьдесят лет жизни не доводилось. Над кубанской степью в небе совершенно бесшумно летело нечто непонятное, окруженной желтым сиянием, от него расходились концентрические кольца белого и опалового цвета, теряющиеся в солнечном свете. Следом тянулся длинный хвост, от которого тоже расходилось опаловое свечение.
— Это чего ж такое, а? — ошалело спросил неизвестно у кого Нечипоренко.
— Комета, наверное, — принял вопрос на свой счет Сашка. — Нам на астрономии говорили, что они вот с такими хвостами. Только...
— Чего?
— Да не было вроде возле Земли никаких комет! А может...
Глаза парня загорелись энтузиазмом.
— Может, это братья по разуму прилетели! — выдохнул он. — Коммунары!
— Так уж и коммунары! — недоверчиво хмыкнул сержант, заставший еще царское время и хорошо знавший подлую человеческую натуру. — Как бы не буржуи новые...