Страница 25 из 103
— Да никто вам, ничтожествам, не враг! — брезгливо скривилась дама. — К вам относятся так, как и должно относиться к глупым дикарям, цепляющимся за свои нелепые предрассудки. Не вам такие возможности, они должны оказаться в руках разумных людей с правильными, либеральными взглядами. Знайте свое место, варвары! И да, я требую, чтобы новые знания были немедленно переданы в руки цивилизованных западных стран! И запрещены здесь!
— Превосходно! — пару раз хлопнул в ладоши профессор Лозовой, в его взгляде горело откровенное злорадство. — Господа, вы все слышали? И готовы подтвердить?
Присутствующие профессора и приват-доценты радостно закивали, глядя на даму с предвкушением.
— Подтвердить что? — насторожилась госпожа Лорнева, слегка изменившись в лице. — Что вы несете?!
— Высказанный вами прилюдно призыв к государственной измене! — с откровенной ненавистью выплюнул ректор. — Здесь семь свидетелей, готовых подписать протокол. Я немедленно приступаю к его составлению, не позже, чем через полчаса он будет доставлен в личную его императорского величества канцелярию, тайный приказ и в жандармерию. Вот вы, наконец, и попались, Анна Леопольдовна, вот и попались. Как же долго я этого момента ждал! Дождался, слава богу. Ваши слова достойны каторги.
— О, боже... — до дамы наконец-то дошло, что сотворила, и она мертвенно побледнела, мгновенно осознав, что такого император точно не простит, и никакие высокопоставленные заступники не помогут. — Это только ваши слова! Я заявлю, что вы меня оболгали!
— Ну почему же, — не выдержал Артем, которого буквально перекосило от ненависти к либеральной твари, ничем не отличающейся от таких же дома. — Вот вам доказательство.
И продемонстрировал голографическую запись последних нескольких минут. Затем достал из пояса голопроектор, перебросил в него запись с импланта и подвинул по столу к ректору.
— Возьмите, Илья Михайлович. Здесь та же запись. Для воспроизведения нажмете большую кнопку с треугольником.
— Благодарю, молодой человек, — улыбнулся тот, беря голопроектор и кладя его в карман сюртука. — Вы нас очень выручили.
— А вам, юноша, я что сделала?! — в голосе госпожи Лорневой слышался уже откровенный ужас, до нее окончательно дошло, что она пропала, слишком увлеклась и сказала лишнее. Проклятые консерваторы давно хотели ее погубить, не понимая, что их место на свалке истории. И возможности добиться своего они не упустят. — Вы же француз, почему вы за этих варваров?! Они должны знать свое место!
— Я — русский! — отрезал Артем, его глаза загорелись призрачным белым светом, от которого у всех людей в кабинете сердце в пятки ушло, они сразу поняли, что видят что-то высшее, сверхчеловеческое. — Отец — да, француз, но мне на него плевать. Но больше всего в жизни я ненавижу либералов. Любой либерал — это чудовище, адская тварь, только принявшая облик человека, чтобы гадить и уничтожать в мире все доброе, чистое, светлое и настоящее! И нести зло, откровенное и неприкрытое! У нас меньше, чем за сто лет, либералы дважды разрушали Россию до основания! В девяностых годах они правили меньше десяти лет, но успели за это время погубить одиннадцать миллионов человек! Они разрушили все, что имела наша страна, точнее почти все. К счастью, власть у них из рук вырвали оставшиеся верными долгу безопасники, жандармы, по-вашему. С величайшим трудом они восстановили Россию за двадцать лет, но как только страна перестала быть нищей и голодной, на нее тут же накинулись западные нелюди, подзуживаемые отечественными либералами. Однако либералы не учли, что народ им этих десяти страшных лет не простит и не забудет. И повисли светлоликие дамы и господа на столбах! Нет ничего прекраснее, чем либералы, развешанные на столбах! — юношу колотило от ненависти, его глаза продолжали сиять потусторонним белым светом, он сейчас говорил о том, чему сам не был свидетелем, поскольку это произошло в другом мире, но разъяренный Странник видел сейчас одновременно историю сотен миров. — Россия может выжить и победить только в одном случае. Если изничтожит в себе либеральную нелюдь! Иначе эти твари погубят разумную жизнь на планете. Смотрите, до чего либералы довели мир в моей родной реальности! Смотрите, чего они добивались!
За его спиной сформировался огромный голографический экран, на котором потекли кадры беснующихся извращенцев на улицах городов. Оправдание насилия над детьми и педофилия. БЛМ и прочая расистская мерзость. Зеленая повестка и экологические активисты, тянущие человечество в каменный век. Омерзительные коворкинги и коливинги. Еда из насекомых. Тысячами замерзающие зимой в угоду либеральной повестке люди, не имеющие средств на оплату отопления. И, естественно, высказывания видных либералов о России и русском народе, о его непременном уничтожении ради того, чтобы «цивилизованное» человечество продолжило становиться все большей мерзостью и гнусностью.
Члены ученого совета молча смотрели все это, приходя во все больший ужас, такого будущего они своей стране не хотели, совсем не хотели. За исключением госпожи Лорневой, которая чуть ли не рукоплескала всему увиденному и услышанному, а когда прозвучало высказывание некой сенаторши о том, что русский народ надо поголовно истреблять, что он не нужен, не выдержала и сорвалась в аплодисменты. На словах же «журналиста» о том, что всем на свете стало бы легче, если бы русская нация прекратилась, дама даже прослезилась и выдохнула:
— Золотые слова! Какой правильный человек!
— Это я тоже записал, — со злой ухмылкой сообщил Артем.
— Все, что вы продемонстрировали, здесь есть? — профессор Лозовой достал голопроектор из кармана. — Я имею право потребовать аудиенции у императора и тем же вечером получить ее. Хотел бы показать его величеству все это. И историю этих ваших девяностых.
— Я переброшу в память вашего проектора пару документальных фильмов о роли либералов в гибели страны и информацией о том, кому они на самом деле служат и чего добиваются, — кивнул юноша. — И еще кое-какую хронику, намного более страшную, чем та, что я показал. Эта хроника четко докажет, что у человечества есть только один выбор. Люди или либералы. Готово, все нужное в памяти проектора. Да, удерживание клавиши с двумя треугольниками дает возможность ускоренной прогонки записи в ту или иную сторону.
— Еще раз благодарю вас, молодой человек! — наклонил голову ректор.