Страница 5 из 70
Хадзимэ с удивлением прочел в расширении, что достоверность сказанного приближается к сотне процентов. Иначе говоря, его деньги его молодую спутницу не интересовали вообще.
— Ой. — Он ошарашенно уселся на невысокий табурет и теперь смотрел на неё снизу вверх. — Да. Думал, тебе нужны деньги.
— Дурак! — хлёсткая пощечина с левой руки обожгла ему правую половину лица. — Какая же ты тупая и циничная мразь!
Слёзы на её лице, если верить концентратору, были абсолютно искренними и к нейрокоррекции не имели никакого отношения.
— Ты иногда заставляешь меня сомневаться, что я связалась с мужиком!
Хадзимэ, повинуясь импульсу внизу живота, ухватил подругу за руку, резко рванул к себе и поднялся.
Затем бросил её лицом от себя на стол, разрывая одежду и, хрипло дыша, наваливаясь сверху.
— Стой! Смазку возьми, если туда!.. — сердито проворчала подруга дочери, покладисто расслабляясь именно так, как ему больше всего нравилось.
_______
Там же, через некоторое время.
— … а для чего это всё тебе? — он тяжело дышал и активно двигался уже минуты полторы.
Финал явно находился на расстоянии вытянутой руки.
— Чем дольше ты болтаешь, тем позже финишируешь, — насмешливо ответила она снизу, ритмично вздрагивая. — Кончай, потом поговорим: смазка подсохла, мне скоро будет больно.
Судя по её сменившемуся настроению и тону (поколебавшись, Хадзимэ всё же активировал концентратор обратно — благо, находился у подруги за спиной), происходящее ей искренне нравилось эмоционально, несмотря на неприятные физиологические ощущения.
— Мне очень важно знать твой ответ, — выдал он в четыре присеста, ритмично вдавливания её раз за разом в крышку стола.
— Я тебя люблю. Чёрствого дурака. Соответственно, очень дорожу тем, чтобы тебе было хорошо. Кретин престарелый…
_______
Ещё через некоторое время, там же.
-… зачем?! — Хадзимэ уже почти четверть минуты таращился на голографическое уведомление интерфейса, висевшее перед его носом.
В эту вкладку он не заходил несколько дней, оттого позавчерашние изменения стали новостью только сейчас.
— Чтобы ты больше не оскорблял меня своим кретинизмом. — Подруга весело смотрела на него, болтая голой ногой и сидя на крышке стола.
Только что оказалось, что она уже достаточно давно и абсолютно безвозмездно переписала на него свою долю компании полупроводников собственных родителей.
— Хотела сделать подарок, — беззащитного и открыто призналась Сора. — Думала, тебе это должно быть приятно — ты же любишь все эти увеличения производственного потенциала в одних руках… твоих собственных. Теперь у тебя есть голос и в нашей компании. Не рад?!
Он без слов обнял её и долго нюхал запах волос.
— Кажется, ты снова восстановился, — девичья рука сжала кое-что твёрдое внизу его живота. — Не думала, что больше всего тебя возбуждают деньги, — она сейчас шутила.
А он с удивлением осознал, что она лишь думает, что шутит.
Странно. Надо будет наведаться к собственном психоаналитику. Или он сейчас возбудился естественным путём, не из-за денег?
Аои мягко посмотрела на него и притянула к себе ещё крепче:
— Давай сыграем второй раунд. Не будем тратить твой напрягшийся потенциал, — даже насмешка в её исполнении была не злой, а весёлой. — Ты давно второго раза после первого не делал.
Ему было приятно ощущать крепкие молодые пальцы там, где их помощь сейчас, на удивление, не требовалась.
— Рыжий, нам надо поговорить.
Разлепив глаза, рядом с большой прямоугольной кроватью обнаруживаю Миру.
На её лице нет ни капли сна, словно она всё это время работала.
— Ты что, не ложилась?
— Нет. Ждала, пока вы успокоитесь, сама в это время обдумывала кое-что. И вычислила. — "Сестра" смотрит на меня так, словно я должен в уме посчитать производную шестого порядка от неявно заданной функции.
Машинально кошусь на Эрнандес и Мартинес, спящих под одним одеялом рядом и дальше, ближе к стене.
— Не бормочите над головой. Нужно пообщаться — валите нафиг в другую комнату, — не раскрывая глаз, ворчит хозяйка этажа.
— Присоединяюсь. Трындеть чешите в спальню Миру, — добавляет баскетболистка, и тоже с закрытыми глазами.
— Упс, прошу прощения, — судя по выражению лица, японке сейчас становится немного неловко. — Я думала, вы не проснётесь…
— ВАЛИТЕ БОЛТАТЬ ОТСЮДА К ТЕБЕ!
Японка молча подхватывает меня под руку и, демонстрируя необычную силу мышц, вытаскивает в подобие стеклянного коридора.
— Стой! — до меня по понятным причинам с опозданием доходит, что я совсем не одет.
Хотя, если вернуться за одеждой в комнату, латиноамериканки снова будут ворчать.
— Да наплюй. Думаешь, я твоего голого хрена за эти полтора часа ваших упражнений за прозрачным стеклом не насмотрелась?
— Мне неловко.
— Я тебе даю честное слово, что твои голые телеса не производят на меня никакого впечатления ни как на женщину, ни как на члена твоей семьи. Более того, в нашей культуре это вообще около социальной нормы.
— Похоже на завуалированный подкат. В нашей — нет.
— Да тьфу на тебя, — равнодушно отмахивается японка, разворачиваясь ко мне спиной. — Пошли на кухню. Там халат наденешь, раз такой хрупкий. Ты здесь один такой нежный: вон, твои подруги, не стесняясь, ТАКОООЕ проворачивают.
— Мне кажется, это они исключительно тебя троллили.
— О чём хотела поговорить? — прикрыв свои не самые знаменательные стати халатом, висевшим в кухне одноклассницы, "брат" моментально воспрял духом и повеселел.
Параллельно расширение выдало, что он голоден.
— Нет. — Она коротко хлопнула его по руке, потянувшейся к крекерам. — Сейчас приготовлю нормальное, подожди пару минут. Аве Мартинес, продукты у неё на кухне есть.
— Почему печенье нельзя?! — Седьков удивился, но послушался.
— После того, как поговорим, пару часов тренироваться придётся. Если сейчас забьёшь брюхо простыми углеводами, может не всё получиться, что я хочу.
Второй этаж младшей Эскобар, лицемерно называясь комнатой, на самом деле являлся полностью автономным жилым блоком. Кухня, холодильник, профессиональное оборудование повара — всё в наличии. Это ещё если не считать прочего.
Кстати, одноклассница, как оказалось, обманывала (вернее, недоговаривала): не только стены ванной или туалета могли становиться непрозрачными.
Все помещения без исключения имели эту функцию.