Страница 36 из 70
— Эй, вы там что, *****сь?! — судя по неподдельному возмущению, Вальдес с той стороны двери не верил ни своим ушам, ни профессиональной интуиции.
— Боже упаси, как ты мог такое подумать. Заканчиваем дискуссию о французской философии середины восемнадцатого века, — на полном серьёзе ответила Мартинес.
После чего принялась лихорадочно возвращать одежду на место по второму разу.
Седьков задумчиво дослушал её тираду до конца, просветлел взглядом и весело заржал по окончании.
— Я тобой регулярно восхищаюсь, — сообщила она однокласснику даже без тени улыбки. — В том числе, в такие моменты. Именно они заставляют меня помнить о том, что этот говённый мир на самом деле — прекрасный и удивительный. ЭРНЕСТО!
— Что?
Рыжий, соединив руки в жесте просьбы, выбросил на пальцах, что ему нужна ещё минута и заперся в ближайшей кабинке.
— А что хотят прокурорские?
— Мутят. — В интонациях соотечественника, как назло, не прозвучало ничего успокоительного.
— На тему?
— Документы оформляют хитро.
— Там же всё должно быть на мази? Одноглазая там?
— Да, но с ней вообще никто не разговаривает. Ты же понимаешь, что при людях — и не будут.
— Что они делают такого, что заставляет тебя нервничать?
— Технично корректируют формы после заполнения нашими. Я тебе быстро не объясню, но если коротко, компромат.
— То есть?
— Избегают однозначных формулировок. Оставляют лазейки для повторной экспертизы или эксгумации — хотя наши исключили.
— Что это может быть? По твоему опыту либо с твоей точки зрения?
— Я же сказал, компромат. Опуская судебные процедуры — чтобы потом при желании можно было дёргать за верёвочку. Не железобетонно утверждаю, но с высоты моего опыта именно так.
— А юристы Хамасаки подъехали?