Ревик (ЛП)

Даже десятилетия.

— Бл*дь, — он издал тихий хрип, чувствуя, как его контроль над своим светом ускользает. Рейвен проникла глубже в него, сильнее открывая его, и он издал сиплый крик. — Рей… пожалуйста.

— Расслабься, любовничек, — теперь она тихо говорила с ним, и её слова были напитаны светом. Он чувствовал, как она притягивает его, нежно приоткрывает его свет. — Расслабься. Доверься мне, Дигз. Доверься мне, пожалуйста. Теперь я понимаю. Я знаю, чего ты хочешь.

Он уже пригвождал её к постели.

Она позволила ему. Она позволила своему телу смягчиться под ним, зная, что он отреагирует на это вместе с мягкостью её света. Она знала, как притягивать его свет; это главная причина, по которой он до сих пор не вышвырнул её из своей постели и терпел её безумное дерьмо в духе взорванных машин и угроз пристрелить его, когда он не делал то, чего она хотела.

Теперь она притягивала его свет деликатнее обычного, дёргала его стены и защиты.

Серебристый свет Шулеров убрался с дороги, помогая ему больше открыться.

Он отпустил всё, даже то, кем он был и считал себя.

Выбросив осторожность на ветер, он сильнее открыл свой свет, испытывая головокружение, почти тошноту от желания. Он даже не знал, чего он хотел.

Он знал, что хотел не Рейвен как таковую.

Он даже не знал, хотел ли он детей.

Потерявшись в ощущениях и свете, они вдвоём начали двигаться вместе. Ещё через несколько минут он перестал осознавать комнату вокруг. К тому моменту он уже не видел яркие бирюзовые глаза Рейвен, смотрящие на него.

Вместо этого глаза, которые он видел под собой, слегка светились в тусклом освещении гостиничного номера и выглядели зелёными. Не такими, как у женщины возле бассейна, а более мягкого нефритового оттенка, который как будто ударил его в центр груди.

Он тихо вскрикнул, открывшись тому, что чувствовал там.

Он гадал, может, Рейвен играет с ним — с этим светом, с его сознанием.

Он гадал, может, та другая видящая играет с ним — женщина, которую он встретил сегодня ранее. При этой мысли его накрыл страх, мимолетная паника, что он мог открыть слишком много себя, что она может оказаться ассасином или каким-то шпионом… но всё это также не казалось правдивым.

Он сомневался, что она подошла к нему только ради информации, хотя она явно могла собирать сведения о нём. Она могла врать об остальном, симулировать интерес к нему, сострадание. Всё это могло быть бл*дской ловушкой, где она служила наживкой. В её свете не было маркеров разведчика, но может, именно поэтому они её использовали.

Может, они изучали его, изучали его свет, знали, на что он реагирует — точно так же, как Терри знал про замужнюю человечку, а Рейвен знала про его отношение к детям.

Может, мишенью был вовсе не он.

Может, они хотели Галейта.

Или, что более вероятно, может, они нацелились на те сети торговцев живым товаром в Азии, как и Организация. Может, они пытались выманить его и его людей, заманить в какую-то ловушку — может, для Семерки, или Адипана, или обоих.

Ему было уже почти всё равно.

Он не мог осмыслить, кто она, или кто он, только не в этом приливе света. Всё на земле казалось тривиальным, случайным, как беглый момент времени. Всё, что он говорил себе о своей работе, её важности, сложности его жизни, всё внезапно показалось странно мелочным и маленьким, словно он дрейфовал на месте, выжидая, когда наконец-то начнётся его настоящая жизнь.

Он не понимал эти чувства, но они окрашивали то, как он воспринимал зеленоглазую видящую, себя самого, свою работу.

Он не мог заставить себя бояться её.

Он даже не мог быть уверен, что чувствовал именно её.

Он всё ещё видел те зелёные радужки, когда полностью отпустил себя.

К тому времени он вспотел, сжимая руками узкие бёдра Рейвен, затерялся в плавных движениях и свете, стонал при каждом толчке, наполовину ослепнув от боли и стараясь сильнее открыться. Он никогда прежде не испытывал столько желания.

Это желание было как будто больше его самого, совсем как импульс, который он уловил от её света.

Он не мог с этим справиться, не мог думать.

К тому времени он забыл про Териана, про женщину в кроваво-красном бикини, про завсегдатаев бара, которые наверняка предавались содомии в считанных метрах от него.

Он даже забыл про саму Рейвен.

Через несколько секунд он почувствовал, как отпускает зеленоглазую женщину у бассейна.

В итоге, наконец-то открывшись по-настоящему, он услышал, как Рейвен зовёт его по имени. Он слышал искренние эмоции в её голосе, но как будто не чувствовал ни этого, ни её пальцы и ногти, которыми она полосовала его спину, стараясь притянуть глубже в себя.

Всё это казалось далёким, почти отстранённым.

Ничто не ощущалось близким по сравнению с реальностью этих зелёных глаз, смотревших на него с незнакомого лица.

Это не была женщина у бассейна.

Это не был кто-либо, кого он встречал ранее, но от этого лица перехватывало дыхание, будто кто-то пырнул его в сердце.

Он каким-то образом знал это лицо, хоть и не видел его никогда в жизни.

Он знал его лучше своего собственного лица.

Глава 8. Похмелье

Он проснулся от головной боли, раскалывающей череп, и от знакомого пищащего звука.

Протянув руку к прикроватной тумбочке, чтобы разобраться со вторым, он неуклюже открыл верхний ящик и пошарил внутри, как только тот отошёл от деревянного корпуса. Через несколько секунд, показавшихся ему очень долгими, он схватил плоское, похожее на камень устройство и стал искать углубления для пальцев, чтобы заткнуть органическое устройство.

В итоге он справился, но к тому времени окончательно проснулся.

Рейвен, растянувшаяся рядом с ним, почти не пошевелилась.

Подняв голову, Дигойз увидел полоску света, пробивавшуюся в щель между шторами. Свет не особо рассеивал тьму в комнате, но благодаря этому и своему зрению он сумел осмотреть обстановку вокруг.

Они снова оказались одни.

Рейвен лежала рядом с ним на животе, подложив руки под голову, а спутанные чёрные волосы спадали на её спину. Очертания её обнажённого тела подчёркивались простой белой простыней, которой она накрылась, а с другой стороны из-под ткани торчали её маленькие ступни.

Он не видел игрушек Териана с прошлой ночи или самого Териана.

Единственным подтверждением их присутствия служили несколько сувениров, оставленных мужчинами из бара — тут чёрный галстук, там носок, скомканные трусы-боксёры в углу, рубашка, почти аккуратно повешенная на спинку кресла с обивкой из мятого бархата.

Дигойз не видел ни единого следа женщины.

Слегка застонав, он сел на кровати.

Он глянул на устройство в своей руки и беззвучно выругался, увидев уведомление на тёмно-зелёном металле.

Бл*дь. Они уже опоздали.

Этот русский кусок дерьма позвонил ему прошлой ночью в разгаре всего, сразу после того, как Ревик употребил две дорожки героина. Он наконец-то назвал ему время и место.

Должно быть, Ревику хватило осознанности поставить будильник, но он проделал дерьмовую работу по оценке требующегося времени. Теперь, когда его разум относительно прояснился, он полностью вспомнил свой разговор с русским, включая время и место встречи.

Он вспомнил, что замужняя женщина в бикини делала ему минет, пока он говорил с ним. К тому времени Ревика затянуло в безумие; он также пребывал в соответствующем настроении, благодаря зеленоглазой видящей, содеянному с Рейвен, героину, а также нехватке еды.

К моменту, когда позвонил русский, Ревик с поощрения Терри взял на себя руководство развлечениями для женщины.

В рамках этого он заставил несколько завсегдатаев бара пойти и привести сюда своих друзей. К тому времени он прочёл достаточно в разуме женщины, чтобы знать, что у неё имелась череда любовников по всему Сайгону, и что её муж, по мнению жены, об этом не догадывался.