Правительница Д'Хары

Далтон создавал впечатление хитрого и расчетливого человека. За несколько лет он сумел добиться поста министра Культуры Андерита, хотя у него и не было соответствующих связей. Вообще-то, никаких связей. Премьер-министр к тому же не слыл твердолобым или фанатичным, в отличие от того же Стейна, и это казалось Томасу однозначным плюсом к его характеристике.

Далтон провел двоих мужчин в кабинет, и, что привлекло внимание молодого человека, сразу же закрыл за ними двери. Все трое оказались в темном кабинете, окна в котором были занавешены тяжелыми, грязно-бежевыми шторами. Несмотря на то, что весь кабинет в целом создавал мрачное впечатление, Томас отметил, что он был идеально чист: ни пыли, ни паутины, ни даже хотя бы одной книги на полках. Рабочий стол был абсолютно пуст, будто никто никогда и не работал на нем.

— Полагаю, вы уже готовы к отъезду в Эйдиндрил, Кэмпбелл?

Далтон стоял, прислонившись бедром к крышке рабочего стояла. На эту фразу он лишь слегка улыбнулся, не проявляя ни единого следа внутренней натянутости.

— Я люблю все делать заранее, — о, Томас догадывался, — и я рассудил, что вашему спутнику отсутствие материалов для чтения не доставит никакого неудобства.

— Верно. Стейн не умеет читать, — молодой человек улыбнулся, садясь на деревянный стул перед собой, закидывая ноги на стол. Его ничуть не смущало, что оба мужчины теперь смотрели на него сверху-вниз. По правде говоря, в этой жизни его вряд ли могло что-нибудь смутить, — ему так будет даже комфортнее.

Стейн попробовал изобразить угрожающий взгляд, который вполне удался, но все же одобрительно загоготал.

— На сколько дней вы планируете остаться в Андерите? — без явного интереса спросил его Далтон, но Томас уловил намек в его вопросе: «чем меньше, тем лучше», говорил он.

— Прежде чем отправиться в Д’Хару, мне понадобится лишь ваше письмо к Матери-Исповеднице, которое утвердит меня как представителя Андерита в Совете. Большее от вашей страны, и от вас в том числе, мне не нужно.

— Да, верно. — Далтон сел за стол, и теперь стоял один лишь Стейн. Премьер-министр выразительно глянул на посланника императора Джеганя, затем перевел взгляд на Томаса. Тот понял его намек.

— Стейн, оставь нас ненадолго, — сказал он.

Тот, кажется, был против этой идеи, поэтому не сдвинулся ни на йоту. В мгновение Томас, которому даже не пришлось скидывать ноги со стола, выхватил кинжал из ножен и приставил его к внутренней стороне бедра бритоголового. Точное попадание в бедренную артерию — и Андериту понадобится новый наместник.

— Ты слишком много себе позволяешь, — он осклабился, а Томас лишь одарил его той же самоуверенной улыбкой, что и несколько минут назад.

— Я важен для Джеганя больше, чем ты или любой представитель твоего шакальего племени, так что моя наглость оправданна. А теперь выметайся.

Стейн, кажется, был готов плюнуть ему в лицо, но все же удержался. Он резко развернулся, и через пару секунд дверь за ним захлопнулась.

— Отвратительный тип, — констатировал факт Далтон. Томас не смог не кивнуть. — Я лишь хотел, чтобы вы удовлетворили мое любопытство, Томас.

Темноволосый насторожился. Он не боялся Кэмпбелла, но все же не стоило его недооценивать.

При нем Андерит шпионил для Имперского Ордена прямо из Народного Дворца, вполне успешно шпионил, иногда даже глазами самого Далтона. Но когда Ричард Рал вскрыл их обман, как и обман правителей некоторых других стран, и Суверен принял решение о прекращении сотрудничества с Д’Харой, Далтон же позаботился о том, чтобы ликвидировать последствия этого решения и избежать их повторения. Кэмпбелл когда-то добился власти за счет человека, к недавней смерти которого он и оказался причастен, и человек этот — ныне почивший Суверен. Теперь в планы Кэмпбелла входило вернуть расположение Д’Хары, но при этом остаться в хороших отношениях с Имперским Орденом.

Томас знал, что этот план нельзя было назвать иначе как дерзким. Мало какой человек мог позволить себе такую опасную игру на две стороны, поэтому Далтон Кэмпбелл стал для него неплохой моделью для наблюдения. Так или иначе, Томас собирался помочь ему в этой игре, а в самом худшем ее исходе — научиться на его ошибках.

— В чем же заключается ваше любопытство? — спросил его Томас с живым интересом, крутя в руках тот кинжал, которым еще недавно угрожал Стейну. Все-таки оружие доставляло ему удовольствие — оно приносило доселе неизведанное спокойствие.

— Я вижу, что Джегань направил именно вас в Народный Дворец не просто так, — он изучающе смотрел на молодое лицо Томаса, которое, даже несмотря на юный возраст, уже замечательно умело прятать любого вида эмоции, — но все же, вы слишком юны и неопытны. Ваше обращение со Стейном меня впечатлило, но не более. Мой вопрос заключается в том, почему именно вас отправили туда? И с какими целями?

Томас криво усмехнулся. Он видел, это было подлинное, искреннее любопытство, а любопытство было опасно для людей, занимавшихся подобными вещами. Тем не менее, он был готов ответить ему.

— У меня есть личные счеты с лордом Ралом и Матерью-Исповедницей, и я один из немногих, у кого действительно есть силы их свести.

— И вы полагаете, что, если у вас были разногласия, они позволят подойти достаточно близко? — Кэмпбелл лукаво улыбнулся.

— Они позволят приблизиться к ним, если не узнают меня.

Далтон покачал головой.

— Достаточно туманные ответы.

Томас засмеялся.

— Не думаю, что вы рассчитывали на большее, Далтон. Вы создаете впечатление умного человека!

Кэмпбелл не смог не улыбнуться, глядя прямо в озорные глаза младшего собеседника. Далтон и сам отвечал бы точно в той же манере, окажись он на его месте.

— Мне приятно это слышать. Впрочем, есть еще один важный вопрос, который я хотел бы уладить.

— Какой именно?

— Как долго войска Имперского Ордена будут оставаться здесь?

Томас скрестил руки на груди, отворачивая голову в сторону и делая вид, что вопрос его действительно сильно заботит.

— Невозможно сказать. Что именно вас беспокоит в их местонахождении? Передовых отрядов больше не будет, за это я могу ручаться.

— Да, но будут обычные отряды! — Далтон вскочил со стула, упираясь кулаками в стол. — Я хочу получить гарантию, что войска не продолжат бесчинства, пока здесь будет находиться Стейн.

Томас задумался на мгновение. Он печально посмотрел на уставшее лицо Далтона, будто этим выражая сочувствие его наивности.

— Вам стоит либо убедить в этом Стейна, либо молиться Создателю.

Далтон смотрел на него, не мигая и совершенно не изменяя своей напряженной позе. В это время Томас поднялся со стула, и, уже обернувшись в сторону выхода, спросил:

— Могу я рассчитывать, что получу от вас письмо о представительстве к завтрашнему утру?

Далтон кивнул и опустился в кресло, все такой же напряженный. Томас же бодрым шагом покинул помещение, с громким звуком хлопая дверью за своей спиной.

Где-то за стеной периодически слышались крики той самой рыжеволосой прислуги вместе с гортанным рыком Стейна.

***

— Ричард!

Мужчина устало повернул голову в сторону источника звука. Он не мог соображать с обычной для него скоростью, поскольку провел последние несколько ночей совершенно без сна, сначала из-за трудной дороги в Кельтон, а теперь из-за свадьбы Гарольда и Дианы. Торжество затянулось до глубокой ночи, и, хоть Ричард и покинул его задолго до завершения, ему все же совершенно не удавалось заснуть. Голову застилала толстая пелена тяжелых мыслей о самых разных вещах, а в груди отчаянно скребло нехорошее предчувствие.

— Ричард, проснись!

Он наконец открыл глаза и теперь понял, что человеком, что звал его, была Никки, одетая в привычное черное платье, немного растрепанная и взволнованная. Она стояла прямо рядом с его постелью и слегка трясла за плечо, чтобы быстрее разбудить и привести в себя.

— Что случилось, Никки? — он сел в постели и взъерошил пятерней волосы, пытаясь привести мысли в порядок. Тело едва слушалось, настолько он был измотан. Казалось, он не отдыхал уже целую вечность.