Правительница Д'Хары

Он даже устыдился, поняв, что не смог подобрать более точное слово. Они все казались неподходящими, слишком незначительными. Но Мать-Исповедница не настаивала на большем.

— Все в порядке, — мягко ответила она ему. Он был рад, что перед следующими словами она не медлила ни секунды. — Ты не виноват в произошедшем. Мне не дано узнать, что именно было сделано с твоей памятью, но я могу представить, через что ты прошел. Поэтому я не держу на тебя зла.

— Но не Джегань так повел себя, а я. Он не смог бы заставить меня сделать это против моей воли, — упрямо возразил он. Краем глаза он заметил, как морд-сит перевела взгляд с него на Мать-Исповедницу. Их диалог явно показался ей достойным ее внимания.

— Ты уже говорил мне об этом, но, поверь, это не совсем так. Наши эмоции составляются из деталей, и не важно, правдивы ли эти детали. Теперь, когда ты знаешь, кто внушил тебе эти эмоции, ты должен разглядеть лживые части в них и понять, откуда они взялись.

— Теперь я вижу это, — согласился он.

— Ты изменился. Потому я и сказала тебе то, что сказала.

Она слегка улыбнулась ему. Томас вдруг засомневался: видел ли он ее улыбку раньше? Он вспомнил ее поведение во время их первой встречи и поднятия уголков губ, которые были лишь частью соблюдения проформы, необходимой даже для Матери-Исповедницы. То, что он увидел сейчас, было чем-то искренним, чем-то, что он и правда видел впервые. И он был рад видеть это.

— У каждого должен быть шанс на то, чтобы измениться, — многозначительно произнесла Кара, и в ее голосе уже не было того стального безразличия или едкой усмешки, к которым привык слух Томаса. — Верно, Мать-Исповедница?

Кэлен Амнелл лишь кивнула в ответ, и отблеск улыбки не покинул ее глаза. Юноша почувствовал, что за этими словами крылось нечто большее. В действительности же они означали, что у каждого из них был свой путь и свои ошибки.

Томас откинулся в кресле. На его душе неожиданно стало легко, и присутствие Кэлен и Кары больше не действовало на него так угнетающе.

Только сейчас он и правда осознал, укоренил в своей голове, что они все могли совершать ошибки. Сила заключалась в том, чтобы признать их, как это когда-то сделал Бенджамин и как, должно быть, это приходилось делать морд-сит и даже самой Матери-Исповеднице, и начать все заново.

***

— Не думаешь, что тебе стоит последовать совету, который ты дал своей жене, и пойти спать, Ричард?

Никки вошла в совещательный зал, в котором теперь находился один лишь лорд Рал. Он сидел, откинувшись в кресле, и вовсе не выглядел уставшим, скорее сосредоточенным. Но вряд ли это было действительно так, вряд ли.

— Я отправил тебя вместе с Зеддом, — напомнил он, и в его голосе не было упрека или злости за то, что она ослушалась его.

— Зедд не нуждается в моей помощи, тем более в задании, изначально рассчитанном на одного, — она хмыкнула. — А меня больше беспокоит то, что ты отослал всех, а сам остался здесь в полном одиночестве.

Она придвинула кресло к столу и села по правую руку Ричарда, давая ему понять, что он так просто не избавится от нее.

— Ты еще не до конца восстановился после подготовки того заклинания. Тем более, как Кэлен сказала мне, вместо отдыха ты искал тот магический талмуд.

— Кэлен попросила тебя помочь образумить меня?

— Нет, Ричард. Просто у меня тоже есть зрение и здравый смысл. Но, клянусь, если ты не объяснишь, что происходит, мы обе начнем организованную кампанию против твоих сумасшедших идей. Из женской солидарности.

Ричард всплеснул руками. Он был просто обязан капитулировать перед такой угрозой.

— Я не могу отделаться от ощущения, что происходит что-то важное, но мы не видим этого, — признался Искатель.

— Что ты имеешь ввиду? — Никки наклонилась вперед, упираясь локтями в колени.

— Я не знаю, — колдунья выразительно изогнула брови, крайне сомневаясь в его искренности. Ричард сжал челюсти, постукивая костяшками пальцев по деревянному подлокотнику кресла и избегая взгляда Никки, будто стесняясь своего незнания. — Не могу точно сказать, потому что ощущение слишком расплывчатое.

— Как по мне, ты просто пытаешься разглядеть в тени что-то, кроме нее самой, — Никки откинулась в кресле, удовлетворенная своими же словами. Она разделяла его тревогу и опасения, но ей вовсе не хотелось прибавлять к ним что-то новое.

— Учитывая то, насколько огромная тень нависла над всеми нами, ты могла бы быть права. Но я знаю, что есть что-то, что я упустил. Мы все упустили. И я готов поклясться чем угодно на свете, что во главе этого стоит Джегань.

— Так или иначе, ты не узнаешь это, просто просиживая ночи в одиночестве и доводя свой мозг до истощения бессонницей.

— Я не могу думать ни о чем другом, — он поднялся с кресла и шагнул к стрельчатому окну, отделявшему их обоих только от неба, находившегося в вечном состоянии предрассветных сумерек — то есть в своем нормальном состоянии, если говорить о начале июля в Эйдиндриле.

— А следовало бы, — она развернулась, пронзая его своим взглядом. По коже Ричарда забегали мурашки, словно в одном движении ее глаз было столько же магии, сколько и в любом заклинании.

— Не тогда, когда мне кажется, что уже завтра небеса обрушатся на наши головы, — с трудом ответил он. — И, если это случится, в произошедшем будет моя вина.

Усилием воли он успокоил свое тело, уходя из-под влияния Никки. Подобные манипуляции уже давно перестали действовать на него незаметно, и даже самая искусная попытка внушения была для него очевидной. Если она намеревалась вывести его из зоны комфорта и так заставить прислушаться к себе, то было слишком поздно использовать на нем такие трюки. Она уже не была его наставницей.

Он отразил магию Никки, многократно умножив ее, и теперь колдунья зябко поежилась, пытаясь уйти от неприятного ощущения. Даже несмотря на то, что источник дискомфорта был для нее таким же очевидным, как и для Ричарда, она промолчала.

— Иди спать, Никки, — его голос звучал отрешенно, когда он наконец выдавил из себя эти слова.

Колдунья резко поднялась, заставляя кресло со скрежетом отодвинуться назад по каменному полу. Она пошла к выходу из комнаты, даже не собираясь оборачиваться. Но оставить последнее слово за собой всегда было ее вредной привычкой, поэтому напоследок, даже не оборачиваясь, она бросила ему:

— Если ты потеряешь рассудок, Ричард Рал, ты не поможешь уже никому.

Комментарий к Глава XI

Небольшой пятничный подарок всем страждущим ????

Да, в этот раз, наверное, без песни, хотя начальный отрывок я бы советовала переосмыслить под Hans Zimmer - Time (опять же, можно найти в ссылке на плейлист с прошлой главой). Если кто-то смотрел «Начало», то, я думаю, вы должны полностью понять задумку ????????

А теперь к насущным вопросам: какой же пейринг вам больше по душе: Томас/Никки или Томас/Лора? Или оба? Или хватит Ричарда и Кэлен? Очень хочу услышать ваше мнение!

========== Глава XII ==========

Удивительно, но в первую неделю июля летняя жара настигла и северный, неприветливый ко всякого рода теплу Эйдиндрил.

В самом грандиозном обеденном зале всего дворца, если не всех Срединных Земель, было пусто до полудня: все, кто имел обыкновение проводить здесь утро за приятной беседой, сейчас разошлись кто куда: Кэлен предпочла заняться делами с утра пораньше и, видимо, вовсе не желала покидать свои покои; Ричард, который разглядел в Томасе интересного соперника и умелого фехтовальщика, решил провести утро во внутреннем дворике с мечом в руке. Бен, глава личной охраны четы Ралов, решил составить им компанию, как и Кара. А Никки… разве кто-то, кроме нее самой, мог знать, что у нее на уме?

Так и вышло, что до обеденного зала добрались только Гарольд и Зедд.

В руках у обоих была чашка травяного чая — довольно необычного для их рациона, но действенного напитка при такой жаре. Волшебник и Король Галеи сидели друг напротив друга, уткнувшись в книги: оба читали что-то тривиальное и не слишком тяжелое для восприятия, просто чтобы занять себя хоть чем-то. Сегодня был просто удивительный день, в котором сошлось и желание отдохнуть, и возможность сделать это, ведь спустя пять дней жары этот был первым, когда на повестке дня не было абсолютно никаких совещаний.