Правительница Д'Хары

Более неприятным был лишь тот факт, что прямо сейчас его жизнь зависела лишь от того, насколько хорошо был подвешен язык бывшей Сестры Тьмы. Интересно, как она объяснит их отсутствие в Народном Дворце? У Томаса, признаться, впервые не было припасено никакого плана, даже никакой маленькой лжи на этот счет, ведь одному Создателю были известны мотивы этой сумасбродной женщины. Признаться, он бы и сам был не против послушать ее объяснение.

Но сейчас этому мешала толпа солдат, а поблескивание шипастых браслетов на их предплечьях, отличительных знаков ближайшей к лорду Ралу линии защиты, и вовсе лишало всякой мотивации. Бежать было некуда.

К его удивлению, спустя неполную четверть часа один из д’харианцев, ладно сложенный блондин, выдававший из себя не простого солдата, а высокопоставленного офицера, молчаливо вручил ему тарелку с похлебкой, при этом смотря так, будто Исповедник был не сбежавшим пленником, а чем-то средним между беззащитным ребенком и нашкодившим котом. Во всяком случае, в его взгляде не было презрения, и оттого браслет на предплечье блестел все менее и менее угрожающе.

— Ты ведь слышал обо мне? — осведомился Томас спустя какое-то время, разобравшись с неожиданным, но вполне приятным подарком судьбы в виде жиденькой похлебки. На данный момент он был готов и зажарить на костре собственный ботинок, лишь бы утолить голод, но, к счастью, делать этого не пришлось. Блондин тем временем кивнул, уже даже не смотря в сторону пленника. Он был живым подтверждением д’харианской немногословности, обратно пропорциональной исполнительности.

— Значит, знаешь и о моих прегрешениях. Интересно, какова вероятность, что твой Магистр меня не прикончит?

Д’харианец лишь хмыкнул. И теперь обернулся к нему.

— На его месте, я бы убил тебя еще тогда, в Д’Харе.

— В таком случае, я рад, что мы встретились только сейчас, — Исповедник беззлобно ухмыльнулся. По правде говоря, ожидание смерти успело надоесть ему за последние сутки. Даже Никки, обычно крайне многословная, за это время не проронила ни единой фразы, но при этом была по уши погружена в размышления, хотя и, как видно по ее кислому лицу, не самые обнадеживающие. Исповедник невольно подхватил ее настроение, но, понимая, что последние часы жизни проводить таким образом было бы преступлением, решил максимально скрасить их болтовней. — Меня зовут Томас, кстати. Если эта информация еще актуальна.

— Мое имя тебе ничего не даст, но я позволю себе быть взаимно учтивым. Мое имя — Бенджамин Мейфферт. И, если в ближайшее время ты попробуешь снова удрать, именно я отыщу тебя и сделаю все, что от меня потребуется, чтобы в будущем тебе было не на чем убегать.

— Я вовсе не ставлю под сомнение твой профессионализм, Бенджамин, — Томас потянулся, все так же сидя на коряге. Прямолинейность офицера забавляла его. — Но, пожалуй, нам не придется проверять его практикой. Я уже готов ко всему и не имею намерений противиться.

Д’харианец многозначительно промолчал в ответ, но теперь Томас знал: если этот Бенджамин вообще заговорил с ним, значит, еще было не все потеряно.

***

— Томас — сын Ричарда? — Зедд даже не скрывал своего негодования и нежелания верить во все «бредни», рассказанные Никки. — Но это невозможно! Еще никогда за всю историю магии…

— Это факт, — Никки сурово оборвала Волшебника Первого Ранга. — И тому есть подтверждения. Возьмите в расчет хотя бы то, что он — Исповедник.

— Исповедницы тоже когда-то были созданы с помощью магии, пусть и невероятно могущественной, — твердо ответил Зедд, скрещивая руки на груди. Глаза Гарольда упорно перебегали с худощавой фигуры старца на стройную и величественную, даже несмотря на запыленное и изорванное в бою дорожное платье, фигуру Никки, и было видно, что он мало разбирался в теме диалога. Ричард упорно молчал и не смотрел на кого-то определенного.

— С этим не поспоришь. Но, даже обладая артефактом из Храма Ветров, невозможно создать Исповедника, обладающего не просто двумя сторонами магии, а еще и способностями боевого чародея.

Это заявление, наконец, привлекло внимание Ричарда.

— Ты можешь чем-то подкрепить это наблюдение? — старый волшебник одарил ее испытующим взглядом.

— Могу. Мне довелось поработать с его даром, и не составило труда понять, что он работает по тому же принципу, что и дар Ричарда: просыпается только в минуту нужды. Относительно всех «остальных» минут можно сказать, что он так и не вспомнил, как им пользоваться. Но, тем не менее, его силы находятся у идеальном балансе. Он — не плод эксперимента, ведь эксперименты имеют свойство в большинстве случаев заканчиваться неудачно, порождая людей с неуравновешенными способностями и аномалиями.

— Это все еще не доказательство.

— Еще какое доказательство, — Никки начинала заводиться, но ее резко остудил холодный взгляд Ричарда и его красноречивое молчание. Они все еще не были друзьями. Она все еще не имела права поучать кого-либо в его присутствии. — Подобное сочетание двух видов магии попросту невозможно в любом другом случае, поскольку Ричард и Кэлен — единственные, кто обладает ими на данный момент.

— Ты так и не объяснила, — Ричард, наконец, прервал молчание, — как еще даже не рожденный ребенок мог материализоваться здесь в виде почти двадцатилетнего парня, который уже успел хорошо выкосить целые ряды д’харианских солдат? Моих солдат!

— Я уже объяснила.

— Объяснила. Но не очень правдоподобно.

— В тебе говорит обида за убийство твоих людей, но не переноси ее на меня. Я сказала все, что знаю сама: Томас попал сюда благодаря артефакту из Храма Ветров, который перенес его через завесу и Подземный Мир к нам, в это время.

— Чтобы стать секретным оружием Джеганя, — кивнул Ричард, но его стальной взгляд дал ей понять, что он не поверил ее словам ни на грош. — Поэтому ты так рвалась спасти его? Вытащить из роли марионетки, а заодно из темницы?

— Ричард…

— Тогда, если ты считаешь его моим сыном, то почему решила бороться за его жизнь таким путем, путем лжи и предательства? Почему не сказала раньше? Я готов ответить за тебя: потому что я бы не поверил в это точно так же, как не верю и сейчас. Ни при каких обстоятельствах я не поверю, что мой сын сможет так просто забирать чужие жизни, убивать и мстить за то, чего в действительности не было. Ты можешь сказать сколько угодно слов, но я никогда не поверю, что нас с ним может связывать хоть что-то общее.

— Ричард, все, о чем ты говоришь, было внушением. Очень умелым внушением Сестер Тьмы Джеганя. Я говорила тебе об этом еще давно, но ты не хотел даже слушать…

Спор закончился, стоило Искателю вытянуть вперед руку в жесте, призванном заставить колдунью замолчать. Внутренний голос подсказал ей, что в этой ситуации, при такой реакции, она могла лишь исполнить его приказ, чтобы дать ему время подумать. Хотя при этом она и внутренне сотрясалась от желания схватить его за плечи, хорошенько встряхнуть и заставить выслушать ее.

В поисках поддержки она обернулась к Зедду, к Гарольду. Со стороны старого волшебника она почувствовала лишь недоверие и скептицизм, которые может чувствовать только волшебник и только по отношению к Сестре. А Амнелл… Амнелл, с которым ее никогда не связывало дружеское общение или что-либо, даже отдаленно его напоминавшее, внезапно пришел ей на помощь.

— Ричард, раз уж ты вынудил меня почти целый час слушать ваши магические бредни, в которых я, признаться, никогда не разбирался, и раз я, как оказалось, прихожусь родственником предмету нашего разговора, позволь мне внести свой вклад в этот вопрос.

— Безусловно, — Ричард кивнул, не проявив при этом никаких эмоций.

— Судя по тому, что я сейчас услышал, ты понял объяснение Никки не лучше, чем я. А если это так, то у меня есть более простое доказательство ее правоты, хотя я и сам не до конца верю в него.

— Что за доказательство?

— Два дня назад, когда мой отряд нарвался на группу имперцев в нескольких… вернее, во многих часах езды от лагеря, что, кстати говоря, и стало причиной моего опоздания, прямо во время битвы я увидел Никки вместе с… тобой.