Джаз-банда

Бил их Эдик примерно полчаса. Пару раз прерывался на перекуры. Ждал, когда поднимутся, и продолжал. Была почти зима, но он разделся до футболки. Бил в поте лица – в прямом смысле.

Ребята потом ссали кровью. Но если б другие старшие не успокоили Эдуарда, то отбитыми почками бы не обошлось.

Случалось, что добыча сама лезла в капкан. Помню, забрёл однажды на сборы один местный мужчина навеселе, и начал нас задирать. А нас ведь хлебом не корми – дай только накостылять кому.

Чел был контужен в Чечне. Фляга и так свистела, а под алко тем паче.

Ростом два метра и бывший боксёр, он был весьма опасен. Ходили слухи, что как-то раз он раскидал десяток омоновцев.

Минут пятнадцать мы не могли его свалить. Потом пинали полчаса.

У нас тогда говорилось – лучше от старших получить, чем от пиздюков. Чем младше – тем безбашеннее. Каждый стремится ударить, да посильнее, тормозов нет, о последствиях не задумываются. Я лично знал двоих, севших за бессмысленные жестокости, окончившиеся убийством.

Мы были уверены, что мужик двинет кони. Вызвали скорую, думая, что сразу в морг отвезут.

Характерная черта того времени – мы даже не спешили разойтись. Скорая забирала при нас, и никто ничего не спросил.

Через пару месяцев мужчина бодрячком шастал по району, вновь приставая к случайным людям.

5

Возрасты

В младшем возрасте, или же, привычнее – пиздюках, не все были таковыми по количеству прожитых лет. Здесь были и 14-летние, и 19-летние. Твой статус зависел от стажа в движении и собственной пронырливости.

Вот пример контрастов.

Был у нас один здоровенный тюлень по прозвищу Лось. Природа дала ему здоровье, но обделила умом. Он постоянно тупил и балансировал на грани отшивания. Сходил в армию и продолжил рыскать в пиздюках.

А был ещё Санёк Крючков, или Крючок-младший. С детства таскался за старшим братом, лет с одиннадцати ходил на сборы, в шестнадцать организовал парковку, взяв брата в партнеры. Короче, развит был не по годам, и в двадцать уже официально был старшим.

Слово «пиздюк» не оттого, что младший возраст – те, кто «недавно из пизды вылез», как иногда толкуется. Они – «пехота», «мясо», и при конфликтах их первыми бросали в бой. Их предназначение – драться, пиздиться.

Согласно другой версии, пиздюки – те, кого пиздят.

Давным-давно на сборах молодые били пиздюков и заставляли драться друг с другом. Воспитывали волков, как сказал Рамиль, мой сосед по лестничной клетке. Его юность пришлась на рубеж 80–90-х, когда порядки были строже. По крайней мере, по рассказам и слухам, в которых часто есть доля преувеличения и понтов. При прописке, по словам Рамиля, надо было пробежать коридор из двух десятков пацанов и не упасть. Или продержаться в сознании против троих пять минут. Две трети не выдерживали. А после прописки такая же бессмыслица каждый день на сборах.

– Это сейчас у вас понабрали всякую нечисть, – говорил Рамиль. – А тогда каждый против десяти мог выйти, не обосравшись.

В своё время он получил срок за тяжкие телесные, а после отсидки бросил босяцкую жизнь и пошёл на завод.

Не все рвались подняться в иерархии, некоторых вполне устраивало их положение. Можно ведь и в среднем возрасте шуршать по-молодецки, а в младшем быть на расслабоне. Как и везде, зависит от человека. Но всё же статус был важен. Хотя бы потому, что молодые меньше бегают с арматурой.

А ещё мне, например, гораздо приятней было сказать институтским приятелям, что я в среднем возрасте, чем в пиздюках. Вы спросите – зачем тебе вообще им представляться, чтобы пальцы погнуть? И это, конечно, чего уж скрывать. Почти все на факультете с кем-то работали или рыскали, кроме некоторых чертей и деревенских. Хотя последние, обживаясь в городе, тоже тянулись к плохому. И в этой среде нужно было идентифицироваться.

Ещё меня, как пиздюка, напрягала такая ситуация. Один деятель из среднего возраста корчил из себя авторитета, задирая младших. Это раздражало, тем более, что сам ещё даже школу не закончил. А осадить оборзевшего нельзя – не по уставу. И я думал, что стоит мне оказаться на одной ступени с ним, как первым делом пропишу ему по бороде. Поделился мыслью с Вованом, который уже полгода ходил в молодых. Он не стал дожидаться моего роста. На сборах придрался к тому типу по надуманному поводу и при всех щеманул его. Словесно, конечно, лишнее рукоприкладство на сборах не поощрялось. Но тот всё понял и остепенился.

И всё же в пиздюках я пробыл недолго. Может, и ещё бы побыл, но помог случай.

Стою на сборах, небритый неделю и опухший от двухдневного пьянства. Рядом бородатый чел по прозвищу Абрек. Бриться он начал лет в тринадцать, а к восемнадцати за три дня мог отрастить шикарную бороду.

А в тот раз сборы посетил сам Чёрный. Проходит мимо нас и останавливается.

– Нихуя ты джигит, – говорит Абреку. – Молодые?

– Пиздюки, – отвечаю.

Чёрный как заржёт. Потом поворачивается к старшим и говорит:

– Ну вы чё, до седых мудей их держать что ли будете?

После того, как он уехал, было объявлено, что мы теперь молодые. Никаких обрядов инициаций здесь уже не было.

В тот вечер мы с Абреком решили проставиться узкому кругу, но в итоге получилась попойка на крыльце школы человек на сорок. Тогда вроде отмудохали какого-то мужика. А ещё я подрался с кем-то из своих. Подробностей не помню, но, кажется, причиной стало замечание, чтоб я не особенно понторезил, ибо ещё сегодня пиздюком был.

6

Немного терминологии

Формирования условно делились на группировки и бригады.

Бригады – как правило, немногочисленные организации, без определенной локализации. Изначально почти все они представляли собой небольшие коллективы взрослых мужчин. Часто из бывших спортсменов, которые занимались делами (не всегда очевидным криминалом) и праздношатающихся не держали. Но очень быстро почти каждая бригада обрастала молодёжью и превращалась в подобие группировки. Люди старой закалки это не приветствовали, считая, что шпану подтягивать не стоит. И уж тем более нельзя давать кому попало право представляться своим именем.

В основе группировок лежал территориальный принцип, потому их ещё называли «районники». Основная масса их членов ничем не занималась, только ходила на сборы. Районники начинали восприниматься уже как устаревшее явление, отставшее от идущего в ногу со временем криминального мира. Войны за асфальт стали редкостью, всё уже поделено. И строгое деление города на территории порою боссам даже мешало.

Матня, я уже говорил, внутреннее делилась на три крыла, которые по милицейской базе проходили именно как бригады. Но деление это было условное, во внешнем мире не отражалось, и в целом район был единым.

Вслух слово «бригада» произносилось редко, предпочитали говорить «коллектив». Звучит посолиднее, и без криминального оттенка. В бригадах было много людей, не афиширующих свою связь с преступным миром. И они могли сказать при случае (на допросе, например) – какая бригада, о чём вы, у нас коллектив.

Подозреваю, непопулярным термин «бригада» стал ещё и благодаря одноимённому сериалу. Никто не хотел ассоциироваться с этой клюквой для домохозяек и припудренными бандитами. Особенно с Сашей Белым, говорящим с придыханием после тирады Космоса про вместе с первого класса – «Бригада!».

Состоять в районниках – значит «рыскать». А вот «работать» с районом – значит чехлить бабки, платить дань, шестерить «рыскающим».

В не-районниках слово «работать» не имело негативного смысла, там все «работали». Предполагалось, что, в отличие от рыскающей гопоты, здесь люди заняты вполне реальными делами, то есть действительно работают. На практике, конечно, так было далеко не всегда.

Была ещё такая форма, как «общение». Если у тебя были друзья из какой-то бандейки, готовые по дружбе вписаться за тебя в каком-то конфликте, ты мог представляться, что «общаешься» с ней. Некоторые преимущества такой статус иногда сулил. Человек считался вроде как не совсем сам по себе, и обойтись с ним как с чертом было порою чревато. Однако действительно серьезной защиты это не давало.