Страница 11 из 13
Виталий мысленно усмехнулся: уж он-то мог точно сказать, из каких клоповников поставляются эти тараканы. В список попали бы чуть не все страны бывшего Варшавского договора. Однако он промолчал: для летчиков это было совершенно лишней информацией. Когда надо будет, ее обнародуют, но сделают это совсем другие люди. Удел же Третьякова и ему подобных – оставаться в тени.
А летчики между тем рассказали, как нашли колонну, как разнесли ее в клочья, как нарвались на «Стингеры». Ведомый получил ракету в двигатель, смог уйти на несколько километров, но потом все равно упал. Товарищи приземлились, подобрали экипаж, благо десантный отсек позволял доставить их домой с относительным комфортом, но далеко уйти не смогли. Остальное Виталий и сам наблюдал.
Что же, оставалось только ждать, благо маяк работал. И вскоре (не прошло и часа) раздался звук винтов, и в небе появились новые действующие лица. На сей раз командование не поскупилось. «Восьмерка» с десантом и прикрытие из пары «ночных охотников».
Ми-28 остались в воздухе, а Ми-8 аккуратно зашел на посадку, и почти сразу, лишь только шасси коснулись земли, из него как горох посыпались десантники. Все четко, как на учениях.
Виталий улыбнулся и встал:
– Ну все, мужики, удачи вам.
– А…
– У меня своя дорога и своя задача. И вообще, меня здесь не было.
С этими словами он повернулся и зашагал к машине. Уже отъезжая, Виталий успел увидеть, как летчики садятся в вертолет, и на миг позавидовал им. Действительно, у каждого своя война, но все же кто-то сходится с врагом лицом к лицу, а кто-то занят обеспечением чужих интриг. Вот как он сейчас.
Эту ночь он провел в чистом поле. Точнее, не совсем чистом. Скорее, наоборот, грязном, потому что весенняя земля раскисла до безобразия. Да и полем это можно было назвать весьма условно – так, заросший густым кустарником овражек. Зато в стороне от населенных пунктов, да и заметить машину в этом переплетении ветвей при всем желании непросто. Тем более ночью.
А еще он сменил машину. Довольно просто и банально – по праву сильного. Хотя и не обидев никого, поскольку новую брал в автосалоне. Проезжал очередной городишко, что характерно, неразграбленный, и увидел салон «Мицубиси», в котором, недолго думая, нагло экспроприировал новенький «Паджеро-Спорт». Машина, как он знал по собственному опыту, вполне сравнимая по проходимости и с «Нивой», и с уазиком. И что характерно, заметно их удобней.
Продавец отчего-то не хотел брать гривны, явно рассчитывая на доллары. К тому же Виталий платил по цене производителя, считал по официальному курсу, да еще и в довоенном варианте. Вот только в качестве аргумента на тему «покупатель всегда прав» Виталий продемонстрировал ему автомат.
Хозяин салона моментально проникся важностью раскладов. Взгляд, которым он провожал Виталия, был полон ненависти. Впрочем, кого это волновало? Так уж сложилось исторически, что человек с оружием во враждебной стране – царь и бог. И скидочную политику для себя он тоже устанавливает сам. Пулей расплатиться может, к примеру.
Именно поэтому Виталий, заплативший, как он считал, справедливую цену, плевать хотел на чужие обиды. И, уже уходя и видя, что сейчас ему в спину шепотом ляпнут что-нибудь нелицеприятное, остановился на миг и посоветовал:
– Если надо изменить внешность, обращайтесь, помогу. Имею большой боксерский опыт. Могу дать скидку по знакомству.
Дилер подавился готовой сорваться с языка фразой и промолчал. А Третьяков, выдержав паузу и убедившись, что никто не собирается просить его о помощи, демонстративно пожал плечами и не спеша покинул салон.
Ночевка в машине для человека непривычного – дело муторное, но Виталий, успевший за свою жизнь поспать и под кустом, и на голых камнях, не привередничал. Сверху не капает, снизу тоже сухо, да еще и сравнительно мягко, так чего еще желать? Разве что теплого сортира не хватает.
Радио ловило кучу каналов. В отличие от «Нивы», оно не производило впечатления винтажного шедевра, а относилось скорее к банальному хай-теку. То есть все новое, вроде бы качественное и современное, но – без изюминки. И к слову, ловило так себе, хотя понять было можно. Вот только лови, не лови – сплошная мова, победные реляции и прочий с трудом разбираемый бред.
Потом удалось поймать канал, вещающий аж из Германии, где какой-то обозреватель жаловался на засилье беженцев, постоянно что-то требующих и ведущих себя все более нагло. Виталий лишь поморщился. Все же какими бы сволочами не были те, кто сейчас воевал против России, одного у них было не отнять. А именно – храбрости, достаточной, чтобы сражаться за свою страну. Эти же, сбежавшие, лишь на внешность мужчины, а так – амебы, и не более того.
Затем попался другой канал, на котором какой-то умник расписывал окружающим, как хреново стало, когда пришли русские, как они, дескать, грабят и насилуют. Пропаганда во всей красе, ибо дисциплина сейчас на уровне. Тем более у армии побеждающей. Но болтуну сопереживали квохчущими женскими голосами. Такими противными, что воображение мигом нарисовало Виталию образы толстых дамочек далеко за сорок, страдающих от хронического недотраха и горячо завидующих украинкам, до которых русские солдаты добрались и всех их того-этого, на возраст невзирая.
«Идиотки, – подумал Виталий. – Наши так подставляться просто не будут. Хотя, откровенно говоря, как победители они в своем праве… А еще что-то Евросоюз против России уже дня три санкций не вводил. Они, вообще, живы? Может, их палкой потыкать?» С этой мыслью и почему-то легкой досадой Виталий выключил аппаратуру и завалился спать.
Разбудил его ранним утром грохот взрывов, идущий аккурат со стороны поселка, в котором Виталий не далее как вчера покупал машину. Пулей взлетев на холм, Виталий оттуда смог в подробностях наблюдать весьма завораживающую картину. Звено Ми-24, может статься, из того же полка, что сбитые вчера, деловито превращали недавно покинутый городишко в руины. Причем особенно старались…
Виталий присмотрелся и улыбнулся про себя, увидев место, куда сыпались удары. Что же, можно сказать, в кои-то веки ему выпало зеро. Хотя, конечно, операцию до конца доводить все равно придется.
Война, как ее ни называй, это не столько бои, сколько долгие марши и грязь. Неважно, под ногами или под колесами – в любом случае мешает здорово. А уж если ночью прошел мелкий, но долгий и нудный дождик, то колеса и вовсе превращаются в четыре облепленных глиной бублика. Особенно «радовало», что производитель по умолчанию ставит на серьезный внедорожник шоссейную резину. Не иначе, сговорившись с ее производителями – чтоб, значит, для покатушек отдельно покупали.
Виталий на полном серьезе опасался, что не выберется на дорогу, но обошлось. Сердито рыча дизелем, машина продемонстрировала, что не зря команда «Мицубиси» в свое время раз за разом выигрывала «Дакар». Но все же перевел дух Виталий, лишь когда лопатой, порядком измазавшись, срубил всю ту дрянь, что налипла на колеса. День начинался тяжко…
А еще совершенно не улучшила настроение картина, которую Виталий имел возможность наблюдать пять минут спустя, когда, немного отдохнув, уже собирался ехать дальше. По той же грязи, которую он совсем недавно с трудом преодолел, нарезав некислую колею, уверенно шла другая машина. Без полного привода и внедорожной подготовки. И – без проблем.
Чем похож «Запорожец» на беременную пятиклассницу? И то и другое – позор семьи. И в этом есть толика истины. Самая дешевая легковая машина, выпускавшаяся в СССР эпохи развитого социализма. Самая маленькая, неудобная, вечно тарахтящая, абсолютно не престижная. Но вот на таких дорогах, точнее, их отсутствии, даже с водителем средней квалификации способная творить чудеса. Легкий, с небольшой колесной базой и, благодаря заднему расположению двигателя, хорошо нагруженными ведущими колесами, Запорожец иной раз прорывался там, где пасовали знаменитые «проходимцы».
Виталий как-то, еще в детстве, стал невольным свидетелем того, как у внезапно вспухшего от дождей ручья стояли и УАЗы, и «Нивы», а люди перебирались на своих двоих. Запорожец же, не останавливаясь, проскочил ручей, словно не заметив. Единственно, остановился на другой стороне. Водитель и пассажир синхронно открыли двери, подождали, когда стечет вода, и рванули дальше по своим делам.