Страница 35 из 40
— Лера, давай ты не будешь включать королеву драмы, — понижает голос Ян. — Мы просто...
— Вы просто козлы, — на фоне моей свистнувшей окончательно крыши, переживать по поводу любопытных ушей не приходится. — На будущее: держитесь от меня подальше. Знать ни одного из вас не хочу.
Как-то внезапно накатывает осознание, что может, на самом деле, оно и к лучшему…
Главное сейчас всё не испортить слезами.
— Ну-ну... Дашь знать, когда передумаешь, — и снова в голосе Яна ни единой вкрадчивой нотки. А у меня вдруг вопреки обоснованной ярости и возмущению появляется гнетущее чувство тоски и потери…
В глубине души я не хочу с ним воевать, но понимаю, что чем выше пламя, тем его сложнее погасить. А между нами давно полыхает до самого неба. Не получится расстаться тихо, как ни крути.
— А зачем? — Сжимаю лямку рюкзака чуть сильнее, начиная пятиться к двери. — Мы выросли, тебе не кажется? Пора признать, что нам стало не по пути.
— Лера, — Не успеваю опомниться, как Ян ловит меня за руку. — От чего ты на самом деле бежишь?
Ответ кажется очевидным как никогда, и Льдов о нём вряд ли не начал догадываться. Но чёрта с два я дам ему повод меня преследовать.
Неподтверждённая вслух правда так и остаётся домыслом.
— Спросил бы лучше куда, — горькая усмешка вырывается сама собой.
Туда, где нас нет.
Хоть окончание фразы договариваю про себя, уверена, Ян меня понял. Во всяком случае не стал удерживать.
Вот, в общем-то, и всё. Короткий разговор и мы чужие люди…
Девятнадцать лет дружбы перечёркнуты, как будто их и не было вовсе.
Мороз на улице адовый. Мелкий колючий снег хлещет по щекам, отбирая желание сдерживать слёзы.
— Эй, тебя вперёд смотреть не учили? — вскрикивает белый полушубок с капюшоном голосом Агаты. — Лера, погоди. Ты что… плачешь?!
Попытка вырвать локоть из её цепкой хватки становится очередным моим сегодняшним провалом.
— Пф-ф. И в мыслях не было, — нервный смешок сдержать не удаётся.
— Гонишь.
— Если только чуть-чуть, — отвечаю, выдавливая улыбку. — В глаз льдинка попала.
— Сдаётся мне, целый айсберг, — ветер смазывает её ироничный смешок, и тот звучит почти с жалостью.
Какие все сегодня проницательные. Неужели у меня тоска на лбу субтитрами мелькает?
— А если и так, тебе какое дело? — С вызовом смотрю ей в глаза.
— Жаль тебя чисто по-человечески.
Агата выглядит искренней и даже чуточку подавленной, что окончательно сбивает меня с толку. Ну вот, теперь она считает, что я забитая истеричка, которая боится посмотреть в лицо своим проблемам и попросту бежит от них… Впрочем, так оно и есть, но кричать об этом на весь мир совершенно необязательно.
Куницына не спешит высмеивать мою слабость, более того, она и сама умолкает, словно бы прониклась моим состоянием. Вряд ли это реально, ведь её все любят уже за кроткий характер и милую мордашку. Уж ей-то точно незнакомо, каково терять единственного близкого человека. Но мне всё равно становится неловко за свою резкость.
— Пройдёт. Подумаешь, влюбилась не в того… — выдыхаю, лихорадочно растирая по щекам талые снежинки. Агата хмурится, но не спешит меня перебивать. — Дружба между детьми, не то же самое, что дружба парнем и девушкой. В общем, что-то она меня вконец вымотала…
Ну вот. Сказала хоть кому-то и сразу легче стало.
— Скажи, а ты совсем не допускаешь мысли, что Ян тоже может быть в тебя влюблён?
Между нами пролетает порыв ветра, поднимая вихрем сухой промороженный снег.
— Льдов и влюблён? Очень смешно, — я отворачиваюсь, уже жалея о вылетевшем откровении. — При его температуре сердца любовь не приживается.
— А я бы рискнула, — по-прежнему продолжая хмуриться, говорит Агата. — Гарантий в этом деле не бывает в принципе…
И хочется сказать, что радужные единороги ей совсем мозг продырявили, но ведь не переубедишь же. Куницына особа романтичная до кончиков своих наращенных стилетов.
— Валяй. У каждого есть право облажаться, — поняв, что настаивать бессмысленно, я пожимаю плечами, собираясь двинуться дальше. И чудом не поскальзываюсь, остановленная внезапно затянувшимся на шее шарфом!
Любопытство в какой-то момент становится сильнее желания сбежать. Я оборачиваюсь, с немым вопросом всматриваюсь в размалёванное лицо однокурсницы.
Что-то мне подсказывает, что стервозная усмешка, скользнувшая по её губам, отнюдь не игра воображения, а значит, стоит как минимум узнать, какого чёрта Куницыной от меня нужно.
Агата, словно упиваясь моментом, позволяет краю шарфа медленно выскальзывать из её пальцев. Но и не отпускает его совсем, продолжает удерживать за самый конец.
Медленно и глубоко вдохнув, я морально готовлюсь к назревающему конфликту. И всё равно оказываюсь не готовой услышать сухое:
— Мне нужны гарантии, что ты не передумаешь.
Ого. Даже так?
— А ты не охренела ли часом?
— Лучше быть охреневшей, чем трусливо ждать, когда кто-то другой всё решит за тебя.
А вот это уже, чтоб её, обидно. Я, получается, трусливая?
— Думаешь, сумеешь его удержать?
Кто бы сомневался, что Агату такая постановка вопроса лишь рассмешит! И судя по вырвавшемуся смешку, девушка явно уверена в своих чарах.
— Как я его удержу, это уже мои проблемы. От тебя мне нужно только повторить то же самое ему в лицо. Скажи Яну, что между вами ничего не возможно. Отпусти его совесть.
Фух! Пожалуй, большего бреда мне слышать не доводилось!
— По-твоему, она у него есть, эта совесть?
Она, наконец, отпускает мой шарф и принимается невозмутимо отряхивать выглядывающие из-под капюшона локоны от снега.
— Ну тогда тем более, ты ничего не теряешь. Выскажись уже, а не держи его на коротком поводке по старой дружбе.
— Я сама решу, что и кому говорить. За непрошеный совет спасибо, но как-нибудь обойдусь.
— Не за что, — и снова в голосе та самая, начинающая подбешивать насмешка. — У вас и не получилось бы. Потому что ты вовсе не та сильная духом личность, за которую себя выдаёшь. Ты фальшивка, Лера. Как и твоя яркая шевелюра, за которой прячется банальная серость.
— А что ж ты сама не поразишь его своей силой духа? — отзываюсь, помимо воли втягиваясь в разговор. — Слабо перед Святом, вообще перед всеми признаться Льдову в любви?
— Неплохая попытка перевести стрелки с себя. — негромко рассмеявшись, Агата дерзко прищуривает глаза. — Нет, мне не слабо сознаться в своих слабостях. И именно поэтому мои шансы на взаимность Яна такие, каких никогда не будет у трусихи вроде тебя. А ведь сказать «не люблю» значительно проще.
— Это вызов, да?
— Он самый, — выразительно смотрит на меня Агата. Снисходительная усмешка так и не сходит с её лица, и я с некоторой досадой признаю, что ей удалось меня окончательно раззадорить. — Уходя — уходи внятно. Пусть Ян достанется достойной.
Аргумент Куницыной звучит резонно и более чем убедительно. Поставить жирную точку действительно имеет смысл.
Рубить, так одним махом.
Пожалуй, в том, чтобы полностью разорвать отношения я заинтересована не меньше Куницыной, а сердце, думаю, отболит со временем. И если Ян перестанет меня осаждать, сделать это будет значительно проще.
— Да ладно? — Иронично выгибает брови Агата, попутно пропуская меня обратно к двери в учебный корпус. — Неужели я в тебе ошиблась?
— Ты здесь ни при чём, — поясняю мрачно… но, скривившись, признаю. — Надо было сразу так сделать.
— Вот тут не спорю, вывод правильный.
Ещё бы она спорила… Будто не очевидно, к кому пойдёт утешиться Ян.
Путь до аудитории проходим в обоюдном молчании. Во-первых, времени до начала лекций остаётся всего ничего, приходится поторапливаться. А во-вторых, нужно поберечь силы. Я тщательно прячу в рукавах дрожащие пальцы, банально боясь проглотить язык в последний момент от переизбытка эмоций.
— Какой… интересный тандем, — отмечает наше появление Льдов, стоя с Аристовым примерно на том же месте, где я их оставила.