Не бойся летать

Он поднял глаза и увидел перепуганную и смущенную Кострову, выскочившую вслед за ним в коридор. Она опять чуть не наткнулась на него, но вовремя остановилась и замерла на расстоянии вытянутой руки. А потом вслед за его потяжелевшим взглядом посмотрела на свой наспех накинутый поверх нижнего белья тоненький халат. Придушенно пискнула и бросилась в комнату так, что только пятки сверкнули. Голые пятки. Ааа, да чтоб тебя!

Хмурый Геннадий хлопнул дверью и, злясь на самого себя, спустился во двор. Сел в машину и завел мотор. Просидел какое-то время, глядя невидящими глазами, как дворники счищают со стекла крупные хлопья снега. И лишь зазвонивший телефон привел его в чувство. На экране высветилось «Кострова». Гена поднял голову и наклонился чуть вбок. Увидел темный женский силуэт в светящемся окне на втором этаже. Опять выругался, но трубку взял. Не имел права не брать. Он, между прочим, договор подписал. Главное, почаще себе это напоминать.

— Алло! — рявкнул он даже чересчур сурово. Открыл дверь и вышел из машины. Поднял взгляд. Дал понять, что не будет прятаться.

— Геннадий Валентинович, — пробормотала она еле слышно.

— Слушаю вас, Елизавета Андреевна! — получилось у него слишком саркастично. Неудивительно, что в ответ раздался шумный вздох, а потом повисла тишина. Какое-то время они смотрели друг на друга и молчали каждый в свою трубку. Гипнотизировали друг друга взглядом.

«Да что тут можно сказать?» — мрачно подумал Гена. Что такого, потискались в темном коридоре. Чистая физиология, и ничего больше. У него давно уже никого не было, а у нее? Что там про нее муж нашептал во время их недолгого разговора? «Она притворщица и обманщица, она хочет отнять у меня детей. Она не перед чем не остановится…» Вспомнив эти слова сбежавшего Артема, он явственно почувствовал их фальшь.

— Геннадий Валентинович, простите меня, пожалуйста, все так нехорошо получилось, — наконец, ожила трубка. Залепетала неуверенно и даже жалобно. — Мне очень неловко… Я не думала… Я нечаянно…

Детский сад какой-то. Это ему точно взрослая женщина, мать двоих детей говорит? Ага, нечаянно ткнулась губами ему в шею. При воспоминании о ее губах Гена опять почувствовал прилив крови к своему паху. Наваждение, по-другому и не скажешь. Приворожила она его, что ли? В чай что-то подсыпала? С чего он, как мальчишка, от ее полуголого тела поплыл? Было бы от чего, кожа да кости! Это даже не смешно!

Впрочем, его организм, а именно одна конкретная конечность, была с его выводами почему-то категорически несогласна.

— Лиза, перестаньте, — устало сказал Гена, переминаясь с ноги на ногу. На улице было очень холодно. — Ничего страшного не случилось. Будем считать, что произошло недоразумение. Спокойной ночи и до завтра.

— Спокойной ночи, — немного растерянно отозвалась Лиза. Детектив бросил последний взгляд на застывший в окне силуэт и решительно вырулил со двора.

Он не спеша ехал домой по ночному городу. И, чтобы перебить мысли о полуголой заказчице, прижимающейся к нему своими горячими губами, он начал думать о своем разводе, который случился два года назад. Как ему тяжело далась разлука с Ди, как ломало его первые дни, недели и месяцы. Как жить не хотелось. А потом он постепенно привык. Человек — мерзкое существо, ко всему привыкает похлеще таракана. Смешно, но после развода больше всех его поддержала девятилетняя дочка. Хотя, по идее, это он — взрослый человек, а она — ребенок, и это он должен был ее поддерживать. Но все вышло наоборот. Кстати, и мысль стать Шерлоком Холмсом, то есть частным детективом, тоже пришла в голову не ему, а Диане.

— Папочка, ты лучше всех и умнее всех, ты можешь раскрывать преступления, которые никто никогда не раскроет, и находить людей, которых никто никогда не найдет. Заработаешь кучу денег, и мы с тобой уедем далеко-далеко. А еще я тебе скрипку подарю.

— Нет! Только не скрипку! — ужаснулся тогда Геннадий. — Подари мне гитару!

И Ди на день рождения подарила ему гитару. А ему пришлось получить лицензию детектива (для этого прослушать дурацкие курсы, которые ему ничего не дали, он сам мог бы такие курсы читать), снять офис и начать зарабатывать деньги. В том числе, чтобы платить алименты. Ну, и бабочки тоже стоили недешево.

Мысли о дочери, как всегда, оказали на него успокаивающее действие. Подъезжая к своему офису, Геннадий уже полностью взял себя в руки и сосредоточился на расследовании, задвинув воспоминания о трепетных губах своей заказчицы куда подальше. На чем он остановился? Проанализировав контакты Кострова за последнее время, он определил для себя два перспективных направления поисков. Рязанское шоссе — родители, несколько друзей юности, возможно, дальние родственники. Это то, что лежало на поверхности. Куда еще отец сможет повезти посреди ночи двух сонных детей, как ни к бабушке с дедушкой? Однако, был еще и второй вариант. Пару раз в детализации входящих звонков мелькнули несколько незнакомых номеров с кодом мобильного оператора, обслуживающим Нижегородскую область. Каждый раз разговоры длились меньше минуты. Может быть, реклама? Гена пробил оба номера по базам — чисто. Что связывало обычного инженера с Нижним Новгородом? Почему-то интуиция настойчиво подталкивала его копать в этом направлении. А интуиции своей майор Козлов доверял безоговорочно. Ни раз и ни два она ему жизнь спасала. Но сначала все-таки Гена решил досмотреть записи дорожных камер на Рязанском шоссе. Через пару часов он встал из-за компьютера и потянулся всем телом, разминая затекшие мышцы. Нет, в прошлую ночь и утро белый седан Артема Кострова не выехал из города по Рязанскому шоссе. Свекры Лизы сказали ей правду. Они действительно ничего не знали о планах своего сына и вряд ли знали, где он.

Следующими записями, которые загрузил Гена, были записи камер на Нижегородском шоссе. Интуиция его не подвела и на этот раз.

— Есть! — удовлетворенно воскликнул он буквально через час, откидываясь в рабочем кресле. Поставил видео на паузу и увеличил кадр. Сомнений не было: сутки назад, в четыре часа утра, машина Кострова выехала из города в направлении Нижнего Новгорода. Детектив отследил ее по камерам до пригорода миллионника. Это была уже хорошая зацепка. Оставалось только выяснить, какие контакты у Артема были в тех краях.

Азарт близкого успеха бурлил в крови, вызывая прилив адреналина. Спать не хотелось совершенно. В такие моменты Гену обуревала жажда действий. Он посмотрел на часы — половина шестого утра. Неподходящее время, чтобы звонить жене Кострова. Да и в жилищную контору, где работал Артем, в такое время тоже не заявишься. Поэтому детектив решил сделать перерыв. Поставил чайник и зашел на страничку к своей дочери. Как он и думал, она уже выложила обработанную фотку с морфой на плече у Лизы, озаглавив ее «Прекрасная незнакомка». Фотка была обрезана таким образом, что от женщины остались только выразительные губы, подбородок и грациозная линия шеи с завитками светлых волос.

— У-у-у, маленькая сводня, — пробормотал Гена, пристально разглядывая фотографию. Настроение почему-то испортилось. — Получишь ты у меня!

В растрепанных чувствах он закрыл инсту и пошел заваривать себе чай.

Ровно в семь утра зазвонил телефон. На трубке высветилось «Кострова». Тоже не спала? Гипнотизировала цифры на часах?

— Алло! — кажется, рявкать на нее в трубку скоро станет его хорошей традицией. Так, спокойнее, спокойнее, поменьше экспрессии. А то еще подумает, что он вспоминает их совместные ночные обнимашки.

— Доброе утро, Геннадий Валентинович…

Он внезапно развеселился. Снова Геннадий Валентинович, ни больше, и ни меньше! Вот какое неизгладимое впечатление он на нее произвел!

— Доброе утро, Лиза.

— Вы мне сказали, что утром появится информация… — с надеждой сказала она.

— Ближе к обеду, Лиза! Я сказал — звонить ближе к обеду! — мягко возразил Гена.

— Я подумала… — упавшим голосом пробормотала неудачливая соблазнительница.

— Что вы подумали, Лиза?

— Что, может быть, вы уже что-то нашли… Какую-то зацепку…