Не бойся летать

После кино они еще и на фудкорте посидели. Диана с аппетитом поглощала огромный бургер, Лиза пила кофе, а Гена и вовсе ничего не ел и не пил. Зато обсуждал с дочкой просмотренный мультик так активно и подробно, что Лиза засомневалась, не почудились ли ей эти гляделки в темноте кинозала.

— Девочки, ко мне сейчас один человек по работе заскочит, мне нужно с ним парой слов перекинуться, — получив какое-то сообщение на телефон, внезапно сказал Гена, поднимаясь из-за столика. — А вы тут посидите, посплетничайте без меня. Я ненадолго.

Девочки послушно покивали головками и проводили его глазами.

— Ну, и как тебе мой папа? — деловито спросила Диана.

— Клевый, — Лиза нарочно выбрала сленговое молодежное словечко, чтобы и удовлетворить интерес его дочери, и скрыть свои чувства. На самом деле Гена был каким угодно, но не клевым. Потрясающим. Очень внимательным. Очень заботливым. На контрасте с воспоминаниями о супружеской жизни с Артемом он был просто нереальным. И под его взглядом Лиза превращалась в мелко дрожащее желе. Но Диане знать об этом, конечно, вовсе необязательно.

— Он слишком много времени работает, — грустно сказала девочка. — Они плохо расстались с мамой, и он теперь не верит в любовь. Я переживаю за него. Знаешь, есть госпитали за границей, которые обещают мне поправить ногу. Пересадить сухожилия со спины на бедро или что-то в этом роде. Экспериментальное хирургическое лечение. Только стоит оно кучу денег, на наши деньги несколько миллионов, что ли. А ведь еще перелет, проживание, реабилитация. Он поэтому и из полиции ушел, чтобы мне на операцию заработать. Хотел, чтобы я с ним после развода жила, но мама меня не отдала. Представляешь, он с бабочками разговаривает. От одиночества.

Лиза слушала ее с бесконечной жалостью и состраданием.

— У тебя очень хороший папа, Дианочка, — ласково сказала она. — Он просто очень сильно любит тебя, и мечтает увидеть тебя здоровой. Поэтому ему больше никто не нужен. Не переживай за него. У него все будет хорошо. Рано или поздно, когда ты выздоровеешь и станешь чуть повзрослее, настанет его время и он встретит чудесную девушку, которая ему понравится и поладит с тобой.

— То есть это будешь не ты? — пристально глядя на него фирменным взглядом своего отца, спросила Диана.

Ее собеседница даже стушевалась от такого прямого вопроса. Посмотрела тоскливо.

— Нет, не я, — вздохнув, осторожно, даже с некоей опаской подтвердила Лиза. Вдруг девочка рассердится, за то, что она не изъявила немедленного желания прибрать ее замечательного папу к своим рукам? — Сама посуди, зачем я ему, такая проблемная? Я и сама теперь в любовь, похоже, не очень-то и верю. Если любовь можно сравнить с бабочками, то у моей уже перебиты крылья. Сложно все, Дианочка. А у вас с папой все будет хорошо, вот увидишь.

Диана слушала и смотрела на нее с огромным разочарованием. Лиза и сама понимала, что ее слова со стороны выглядят жалкими оправданиями, но ничего не могла с собой поделать. Ее уверенность в своей женской состоятельности была сведена к нулю. Ну, какая из нее спасительница? Чем она может такого исключительного мужчину заинтересовать? Даже муж разочаровался в ней, сбежал от нее, роняя тапки и прихватив детей. А ведь когда-то клялся в вечной любви.

Вернувшийся через пару минут к столику Гена застал двух собеседниц в задумчивом и молчаливом состоянии.

— Так, девочки, собираемся, время позднее, а нам надо еще Ди домой отвезти, потом к Лизе за вещами, ну, и на поезд не опоздать.

Диана вместе с мамой жила в новой элитной многоэтажной башне в центре города. Они на машине заехали на подземную стоянку, а оттуда Гена с дочкой на лифте поднялся прямо в квартиру. Лиза осталась сидеть и ждать его в машине.

— Ну что, не сильно она тебя донимала? — спросил Гена, когда вернулся. При этом настроение у него было, судя по всему, просто превосходным.

— Нет, совсем нет. У тебя прекрасная дочка. И вечер сегодня получился очень хорошим, — слабо улыбнулась Лиза. — Только Диана почему-то думает, что ты одинок и не веришь в любовь. Это так мило! Спросила меня, не хочу ли я составить тебе пару.

— Надеюсь, ты согласилась? — он задорно поднял бровь.

У Лизы почему-то дыхание перехватило от его веселья. Она только головой покачала и смущенно отвернулась. Ей было до слез жалко, что этот замечательный семейный вечер закончился.

— Эх ты, такой шанс прошляпила! — укоризненно воскликнул детектив. Завел машину, и они выехали с парковки.

Глава 10. Ночь в поезде

Лиза часто ездила на поездах и любила их. С тех пор, как Саше исполнилось три, они с Александрой Ивановной каждое лето вывозили детей на черноморское побережье. Артем с ними ездил только в самый первый раз, потом категорически отказывался. Мотивировал это тем, что летом у них на работе самая горячая пора в плане ремонта, и ему не подписывают отпуск. На самом деле он просто не любил жару, не любил море и большие скопления народа. Сначала его нежелание проводить отпуск вместе с семьей Лизу обижало, потом она смирилась. И даже полюбила ездить на море вдвоем с мамой. Никто ей не портил настроение своим недовольным видом, никто не делал одолжений. Ей было хорошо с детьми, а Александра Ивановна ей посильно помогала, подстраховывала ее. Летать самолетом с детьми Лиза побаивалась, а поезд устраивал всех, особенно маленьких пассажиров. Дорога занимала примерно сутки, и все это время малышня радостно тусила на верхней полке, заводила знакомства в соседних купе, носилась в туалет, чтобы понажимать там необычную кнопку и помыть руки, в общем, на полную катушку наслаждалась путешествием. А Лиза обычно сидела у окна и в приподнятом настроении любовалась, как пробегают мимо леса, речки и бескрайние поля, чередуясь с деревеньками, городами и просто отдельно стоящими домиками.

Она любила дорогу. Ей всегда казалось, что там, впереди ее ждет что-то новое, захватывающее, интересное. Настоящее приключение. Какие-то перемены к лучшему. Пусть это всего-навсего две недели в небольшом курортном поселке у не очень чистого Черного моря.

И вот сегодня Лиза вошла в ночной поезд вместе с мужчиной, к которому чувствовала сильное притяжение. И был это ни много ни мало вагон СВ. Сначала она даже не поняла, почему в купе висит плазменный телевизор, такие красивые и удобные диванчики. А потом обратила внимание, что их не четыре, а всего два. Лиза села на один из них и растерянно уставилась на раскладывающего вещи и застилающего свое постельное белье Геннадия. Он тут же заметил это, но продолжал заниматься своими делами. Только быстро глянул и мимолетно улыбнулся.

— Лиз, ты во мне дырку сейчас просверлишь.

Ведь нисколько не красовался перед ней, не кидал плотоядные взгляды, не поигрывал мускулами. Был спокойным и даже каким-то расслабленным. А все равно притягивал ее внимание, как магнитом. Что это такое? Предразводный стресс? Молодая женщина терялась в своих ощущениях и противоречивых мыслях. Внутреннее смятение заставляло ужасно нервничать.

Она могла сколько угодно вешать лапшу на уши Диане, рассказывая ей про то, что у них с ее папой вряд ли что получилось бы. Себе врать было намного сложнее. Тем более, оставшись с детективом наедине в небольшом замкнутом пространстве.

Секс у них точно получился бы. И получился бы крышесносным. Она чувствовала токи, пронзающие их тела насквозь. Это и сейчас продолжалось.

Заглянула проводница, принесла ужин, который, как оказалось, входил в стоимость билета, и пожелала им счастливого пути.

Гена сел на кровать прямо напротив своей спутницы и посмотрел на нее в упор. Задумчиво потер свой подбородок. Тяжко вздохнул.

— Лиз, что случилось? Что ты так напряглась-то? Если тебе некомфортно, я могу уйти ночевать в соседнее купе. Ну, чего ты? Не буду я к тебе приставать, если ты не хочешь.

Она глядела на него, как завороженная. Целые сутки ее тянуло к этому мужчине. Между ними как будто незримые нити протянулись. Она до сих пор физически ощущала его поцелуи на своих губах. Может, это потому, что он просто подвернулся ей под руку в сложный момент ее жизни? Потому, что помогает ей, от денег отказался, да еще и участие проявляет? Это ведь неправильно, безответственно, поддаваться влиянию момента, физически навязываться чужому, по сути, человеку. Она же потом жалеть будет, она же знает себя.