Похороненный дневник

Джаспер в ужасе повернулся к Уэйну.

— Трактор! — одними губами произнес он.

Трактор остался стоять у клиники, на самом виду. Взгляд Уэйна дернулся в сторону, откуда они явились: старший мальчик пытался сообразить, успеет ли добежать вовремя.

Человека, сидевшего на корточках за их спинами, они заметили, когда было уже слишком поздно.

Одна огромная ладонь зажала Джасперу всю нижнюю часть лица, вторая тычком уложила Уэйна на землю. Низкий голос шепнул им:

— Не дергайтесь.

Глава 55

Щека Джаспера вжалась в грязь; вес неизвестного сдавил ему грудь и заломил больное плечо. Он не мог вдохнуть. Рядом с ним на земле барахтался Уэйн, бессильный стряхнуть с себя придавившего их обоих огромного человека. Они были беспомощны.

Звук автомобильного мотора стих вдали. Прошло еще несколько мучительных секунд, прежде чем вторая машина тоже снялась с места, и их обидчик наконец разжал хватку.

Подлетев в воздух, Уэйн, не глядя, нанес удар кулаком в шею мужчины. Тот же, невозмутимый, попросту сжал мальчику запястье и держал, заставив извиваться подобно пойманной на крючок рыбешке.

— Полегче, юноша, — предостерег великан.

— Мотега? — просипел Джаспер, хлопая глазами. — Это ты?

Индеец неласково на него покосился:

— Зачем вы здесь?

— Ну, мы только… Я хотел убедиться…

— Ты хоть понимаешь, что натворил? У меня появился шанс. И вот он пропал.

— Что еще за шанс? — Уэйн выдернул руку и попятился. Над поясом джинсов Мотеги торчала рукоять пистолета.

— Галатас здесь не показывался. Возможно, не приедет больше никогда. А теперь его и след простыл… — Мотега пробормотал еще что-то на своем языке и выпрямился во весь немалый рост. — Ваш трактор я отогнал на дальний склон того холма. Отправляйтесь домой, жаагнааш. Езжайте и не возвращайтесь.

— Подожди! — крикнул ему вслед Джаспер. — Где все ваши? Где доктор Уайтберд?

— Люди свободны отправиться, куда захотят. Здесь не тюрьма. Больше нет, — не сбавляя шаг, бросил Мотега. — Черную Реку вконец отравили этот выродок Галатас и его грязная шайка.

— Какая шайка? Ты о ком?

Мотега встал на вершине пригорка. Он глядел сквозь прореженный бурей лес на кукурузные и пшеничные поля, лежавшие к западу. Упорядоченные прямоугольники зелени и охры, замаранные руинами построек и перевернутыми тракторами. Наконец он обернулся к Джасперу с прежним вопросом:

— Зачем вы здесь?

Джаспер почувствовал, как в глазах скапливаются слезы, и заморгал, избавляясь от них.

— Я… Я не знаю, что она сделала и почему… Мне просто необходимо найти ее.

Мотега долго рассматривал несмышленого мальчишку, который на добрый фут не доставал ему до плеча, и в конце концов кивнул, словно сумев его понять:

— Однажды я произнес те же слова.

— Правда?

Этот вопрос Мотега ответом не удостоил.

— Доктор Уайтберд тревожится, считая тебя слишком юным. Детям бледнолицых не рассказывают подлинные истории их собственных отцов и матерей. Темные истории, о каких принято помалкивать. Все верят лжи, принимая ее за святую истину. — Он перевел взгляд за спину Джасперу, где стоял Уэйн, и добавил: — Обычаи вашего народа сложно понять.

— Но я хочу знать правду! — заспорил Джаспер. — Мне нужно знать, но никто не рассказывает!

— А если правда тебе не понравится? Как ты поступишь тогда? — пристально вгляделся в его лицо Мотега.

На это Джаспер ответить не мог. Страшные фотографии мертвой девушки все еще были рассыпаны на полу клиники. Что, если подобная участь постигла и его маму? Правда могла оказаться хуже любых кошмаров.

— Возможно, ты в самом деле слишком юн.

— Нет, неправда! — взвился Джаспер. — Мне нужно знать, куда она пропала. И почему решила уехать. Мне нужно знать, вправду ли… действительно ли она умерла. Молчание хуже всего того, что ты можешь рассказать.

Мотега еще постоял, рассматривая обоих мальчиков, а затем сжал губы в зловещую прямую линию.

— Пойдемте.

Не произнося ни слова, они следовали за индейцем еще почти с милю, мимо руин игорного дома и сквозь лес. Всю дорогу Уэйн украдкой бросал на кузена озабоченные взгляды, но младший мальчик не отрывал глаз от тропы, пока они не достигли небольшой поляны посреди чащи. Землю здесь покрывали невысокие холмики. По неровной почве стелились розовые и багряные брызги диких цветов.

Мотега остановился под большим деревом, где в землю был воткнут грубо обтесанный деревянный крест. Джаспер с недоумением рассматривал этот единственный рукотворный знак на всей поляне, пока до него не дошло: это надгробие.

На деревянной перекладине висело ожерелье его мамы.

Джаспер упал на колени перед крестом и снял с него бисерный медальон. Две связанные вместе доски были старые и серые, имя не указано. Джаспера вновь охватило чувство, будто он падает сквозь небо.

Мам?

Голос Уэйна прозвучал будто издалека:

— Чья это могила?

Мотега встал на колени рядом с Джаспером и положил ладонь ему на спину.

— Она была твоей сестрой.

Джаспер едва мог уловить значение слов: желудок свинцовым грузом тянул мальчика к земле.

— Умерла в прошлом году, — продолжал Мотега. — Ей исполнилось лишь шестнадцать, когда ее убили.

— Мою…? Погоди… Что? — У Джаспера не было сестер, а на надгробии не имелось таблички. — Нет. Она не могла быть… Это невозможно.

— Все так.

— Но если это моя сестра, почему ее похоронили здесь?

Мотега опустил голову.

— Потому что она была моей дочерью.

Уэйн плюхнулся на землю рядом с ошарашенным Джаспером:

— Вы с тетей Алтеей?..

— Эйя. — Губы Мотеги дрогнули воспоминанием об улыбке. — Мы оба были еще очень молоды… Наша любовь никого не обрадовала. Мой отец не разрешил бы нам пожениться. Он сказал, вокруг нее вьется слишком много злых духов, но это всего лишь из-за бледной кожи. Просто она не была одной из нас. Зря я послушал его тогда…

— И когда же, черт побери, это произошло? — требовательно вопросил Уэйн от лица Джаспера.

— Твоей матери было пятнадцать, когда она поселилась у нас. Твой дед сильно гневался на нее. Ребенок уже рос в животе, но у нее не было мужа. Он выставил ее за дверь. Я нашел ее, истекавшую кровью, в этих лесах. У нее были порезы здесь и здесь, — Мотега бесстрастно указал себе на запястье и на живот.

Джаспер таращился на живот Мотеги, вспоминая шрамы, которые увидел, однажды распахнув дверь маминой спальни.

— Кто отец? — не отступал Уэйн.

— Не я, — защищаясь, Мотега выставил вперед ладони. — Это баатаамо, раннее материнство. Ее взял силой бледнолицый фермер. Да заплатит он сполна за свое преступление.

«Хойт, — подумал Джаспер. — Это был Хойт, старая сволочь!»

— Младенец умер еще в утробе, — продолжал Мотега, уставив невидящий взгляд вдаль, над холмиками могил. — Доктор Уайтберд сказал, она была слишком изранена, чтобы его дух мог окрепнуть. Мой отец распорядился изгнать ее. Она не принадлежала нашему племени. Даже ее собственные сородичи не желали ее видеть. Но я не смог…

— Так что же с ней случилось? — спросил Уэйн.

— Доктор Уайтберд взял ее в свой дом, чтобы она могла исцелиться. Мы подружились. Она выросла здесь, перебиваясь случайной работой, и рядом не было родителей, которые присматривали бы за ней… Потом случилось, что случилось, — тяжело вздохнул Мотега. — Мне стоило держаться от нее подальше, но я посчитал, что смогу сделать ее счастливой. Когда родилось наше дитя, злые духи разгулялись вовсю. Она не поднималась с кровати. Отказывалась от еды. Доктор Уайтберд приложил немало усилий, но некоторые раны не спешат затянуться.

Глядя на деревянный крест, Джаспер вспоминал, как порой его мама подолгу смотрела в окно. Словно была где-то далеко.

— Она пила огненную воду, пока не забывала собственное имя. Убегала прочь, как пугливая лань. — Мотега хмурился, изучая собственные пальцы, словно его любимая просочилась сквозь них. — Для нее не существовало мест, достаточно далеких для бегства. Иногда она возвращалась сама. Иногда я искал и находил ее. Но остаться надолго она так и не могла… Она не простила меня.