Счастье по принуждению

— Аааа! Мамочки! — Самовольно выдаёт горло.

Его люди оборачиваются, хватаясь за оружие.

— Здравствуйте, Екатерина Максимовна, — окидывает меня тяжелым взглядом мужчина. Кажется, подчиненные звали его Тимуром. — Я бы хотел с вами поговорить, — он едва заметным кивком головы велит своей охране выйти за ворота.

Я беззвучно открываю рот и перехватываю полотенце на груди.

— Позвольте мне одеться, — хриплю.

— Конечно, — делает он шаг в сторону от крыльца.

Я проскакиваю мимо него тенью. Распахиваю дверь в дом, но закрыть уже не могу.

— Подождите меня, пожалуйста, во дворе, — прошу мужчину, выразительно косясь на его ногу, которая удерживает дверь.

— Нет, — коротко отвечает он и хмурится. — У меня очень мало времени.

— Именно поэтому вы вломились на частную территорию! — Восклицаю я, всплескивая руками. Тело дрожит. Не понятно, то ли от холода, то ли от нервов.

— У вас очень ненадежная щеколда, — пожимает мужчина плечами.

— Хорошо, — киваю с вызовом, — говорите.

Он задумчиво окидывает взглядом комнату за моей спиной, а потом врезается в меня своими чёрными глазами. Ух, мама!

— Мне нужна нянька. Тебе хорошо заплатят. Собирайся.

— Что? — ошарашено хлопаю глазами и инстинктивно делаю шаг назад, впуская мужчину в дом. — Но я не ищу работу. У меня отпуск и…

— Мать ребёнка не спасли, — равнодушно обрывает он меня. — Если не хочешь ответить за это и отправиться в тюрягу прямо сейчас, собирайся.

— Вы… — теряю я голос. — Вы мне угрожаете? За то, что я остановилась и помогла? Вы вообще осознаёте, что без меня их обоих бы… — осекаюсь, наконец осознавая, что той девушки больше нет. — Что с ней?

— Наркоз не перенесла, — коротко. — Реакция с алкоголем необратимая.

— Извините, — выдыхаю. — Мне очень жаль. А мальчик?

— С ним все хорошо, — отвечает мужчина. Мне на мгновение даже кажется, что его голос теплеет. — Нужно поднабрать веса только.

— Это хорошо… — отзываюсь.

Пару секунд мы молчим.

— Ладно… — долго выдыхает мужчина и устало проходится руками по коротким волосам. — У вас есть кофе?

— Нету… — ответ выходит резким.

Взгляд моего гостя тяжелеет ещё сильнее, а брови ползут вверх.

— Да, нет же… — поспешно поправляюсь. — У меня нету не для вас. А действительно нету. Я не успеваю в магазин.

— Ясно, — кивает мужчина.

— Так простите, — решаюсь я на конструктивный диалог, — что вы хотите от меня? В городе полно агенств с профессиональными нянями. Они могут быть и массажистами, и медсёстрами — любые навыки…

— Я не могу так рисковать, — перебивает меня мой гость. — Рядом с моим сыном должен быть человек исключительной преданности.

— Подождите… — мотаю головой, начиная тараторить. — Я никогда не ухаживала за новорождённым. У меня нету своих детей. И с чего вы решили, что я — тот самый надежный человек?!

— Ты? — Вдруг ухмыляется мужчина. — Ты пыталась со мной драться, девочка. А это значит, что ты понятия не имеешь, кто я такой.

— А кто вы? — Роняю тихо. По спине прокатывается дрожь.

— Меня зовут Тимур — это все, что тебе нужно знать, Катя, — с нажимом говорит мой гость. — Моего сына зовут Демьян. Ты будешь жить с ним в отдельном доме с охраной. Предположительно, месяц. Потом уйдёшь, если я решу дела, и если сама захочешь.

— Подождите, — вскрикиваю. — Нет! Я не согласна. Я не могу. У меня уже есть работа. Если хотите, могу посоветовать хорошую нянечку из детского…

— Ты ещё не поняла, Екатерина, что у тебя нет выбора? — Немного повышает голос Тимур и закладывает руки в карманы брюк. — Я всегда стараюсь договариваться. Сейчас — по-хорошему. Но могу и по-плохому. Варианта не согласиться у тебя нет, — он достаёт из кармана вибрирующий телефон и отвечает на звонок. — Алло? Что? Я понял. Подожди… — Поднимает на меня глаза, прикрывая рукой динамик. У тебя пятнадцать минут. Жду в машине.

Разворачивается и уходит.

Глава 4

Катя

Я смотрю на закрытую дверь и не могу начать что-то делать. Ни привести себя в порядок, ни действительно начать собирать вещи, ни забаррикадироваться и позвонить в полицию. Потому что… не похож этот Тимур на шутника. И аргументы у него убедительные. И если он сможет дать взятку «правильному человеку», то меня никто даже слушать не станет! Просто повесят смерть девушки… а это конец не только профессии, но и нормальной жизни! Как? У меня из груди вырывается истеричный смешок. Как вообще я так умудрилась встрять?

Катя, да что ты вообще тут стоишь и рассуждаешь? Действительно собираешься ехать куда-то с мужиком, у которого на одну машину приходится три пистолета? А вдруг он извращенец? Убийца? Точно ли та девушка умерла сама? А меня даже никто искать не станет. Муж только первый день пытался связаться! У мамы с новым мужем забот хватает. Панкреатит у дяди Саши. Мама по самые уши в еде.

Ловлю своё отражение в зеркале шкафа и с ужасом осознаю, что все это время говорила с мужчиной голой! Господи, даже без трусов! Как стыдно… А вот нечего ко мне врываться и своим влиянием размахивать!

Я решительно вытираю волосы полотенцем, надеваю кофту с капюшоном, джинсы, кроссовки и выбегаю на улицу с четким намерением отправить Тимура с его самомнением и предложением в долгое пешее, и пусть делает со мной, что захочет! На сколько позволят понятия или совесть, что уж там у него.

Подхожу к машине и стучу в стекло задней двери. Оно плавно опускается. Тимур смеряет меня взглядом, убирая от уха телефон.

— Так быстро? Садись.

— Я никуда с вами не еду! — выпуливаю и вдруг прислушиваюсь.

Из-за спины Тимура слышатся детские кряхтения и хныкания.

— Малыш что? С вами? — уточняю, вытягивая шею и заглядывая в салон.

Посмотреть хочется ужасно. Прям трепещет в груди.

— Да, — морщится Тимур. — выписали сегодня.

— А можно? — Забывая об изначальных намерениях, я с надеждой киваю за его спину.

— Можно… — ухмыляется Тимур. Распахивает дверь и выходит на улицу. — Садись, знакомься.

Я чувствую во всей этой ситуации подвох. Но начинающий нервничать и призывно покрикивать ребёнок, вышибает из моей головы все адекватные мысли.

— Он плачет, — констатирую я, растеряно оглядываясь на мужчину, и опускаюсь на сиденье.

— Плачет, — кивает Тимур.

— Возьмите его на руки, — предлагаю с нажимом.

— Это твоя работа, — пожимает плечами он.

Детский плач становится громче и надрывнее. Я нервничаю.

— Послушайте… — повышаю голос, а сама внутренне начинаю метаться. Господи! Да как он может равнодушным оставаться! Это ведь его сын!

— Алло… — Тимур, игнорируя меня, снова отвечает на звонок и, хмурясь, отходит от машины, потому что крик малыша мешает ему расслышать собеседника. — Что? Говори громче. Да, Ринат. Что по долгу?

— У-а! У-а! У-а! — Надрывается ребенок.

Сучит ножками, сбивая одеяльце. Вздрагивает, задевая личико руками, и так обижено кривит губки, не открывая глаз, что у меня перехватывает горло, а к глазами подкатывают слёзы.

— Ну ты такой хороший, такой маленький, — шепчу я мальчишке, пытаясь расстегнуть ремни автомобильного кресла. Пальцы путаются. — Сейчас, сейчас я тебя возьму.

Наконец, защёлка креплений поддаётся. Я осторожно забираю кричащего малыша из кресла и прижимаю к груди, кутая в одеяльце.

— Ну все, я с тобой. Не плачь, пожалуйста, — пытаюсь немного покачиваться. Глажу тёплую щечку пальцами. Хочется поцеловать. Сердце замирает от каждого нового витка крика.

Что с ним делать? Господи! Как успокаивают трехдневных детей? Нет, в теории я много чего знаю. Так, нужно вспомнить…

Но вдруг малыш втыкается носом мне в грудь и начинает открывать рот, жадно пытаясь поймать кофту.

— Так ты просто кушать захотел… — доходит до меня. — Сейчас, сейчас мы найдём твою еду.

Я оглядываю салон в поисках бутылочки. Не может же ее не быть…

Тимур общается возле второй машины по телефону, водитель невозмутимо пьёт кофе из бумажного стакана… Нет, ну вообще их ничего не волнует!