Очарован наповал

— Куда ты ходил?

— Я подумал, ты захочешь, чтобы я сразу вымыл руки, — тихо отвечает Дев. — Я принес тебе влажные салфетки, на случай, если возникнет желание…

Тут Чарли начинает плакать. Он не может сдержаться, потому что Дев так хорошо его знает. Дев знает его, понимает и все равно хочет, а Чарли еще никогда ни к кому не тянуло с такой силой.

— Ой, солнышко! — Дев прижимает к его щекам ладони, пахнущие гостиничным мылом, и наверняка догадывается. Дев наверняка видит, что каждый раз, когда он произносит эти два слова, они сметают все защитные слои Чарли. Дев говорит «Ой, солнышко», и внутри у Чарли просыпается нечто скрытое, нечто всегда втайне мечтавшее быть чьим-то солнышком. — Чарли, почему ты плачешь?

— Потому что ты идеальный. — Чарли садится на кровати, дабы сделать то, о чем мечтал с самого первого вечера. Он облизывает кадык Дева, потом ведет языком к ключице, к грудине, к низу грудной клетки, и вот Дев весь под ним — тощий, острый, его, по крайней мере сейчас. — Ты такой красивый! — шепчет он, снимая с Дева джинсы.

— Нет, я не красивый, — смеется Дев.

— Красивый. Еще какой. — Джинсы-скинни застревают у Дева на лодыжках, Чарли их дергает и чуть не падает с кровати: так отчаянно ему хочется сорвать лишнюю одежду. Когда Чарли поднимает голову, в глазах Дева, которые смотрят на него через шесть футов четыре дюйма его тела, горит какой-то непонятный огонек. Чарли хочет понять в Деве каждую гребаную мелочь. — Пожалуйста, можно мне увидеть тебя голым?

Набраться храбрости и попросить то, что хочется, — это победа. Дев издает сдавленный звук согласия, позволяет Чарли раздеть его до конца, и вот он перед ним полностью голый.

Чарли касается его, не теряя ни секунды.

— Черт! — восклицает Дев, когда Чарли лихорадочно лижет свою ладонь. — Черт! — снова восклицает он, когда ладонь Чарли обхватывает его. «Черт!» Дев восклицает часто, ведь Чарли действует неряшливо, от избытка страсти и рвения забыв о скромности. Прикосновения неумелые, но Дев от них взрывается, а Чарли потом не хочет мыть руки — он хочет зацеловать Дева, не пропустив ни одной клеточки его тела.

И Чарли целует. Липкой грудью он прижимается к груди Дева, толкает его на матрас и целует в губы, в подбородок, в шею — целует, пока у самого не немеют губы. Потом он ухом прижимается к груди Дева и слушает его пульс, а пальцы Дева перебирают ему кудри.

Чарли чувствует себя распахнутым настежь. Чувствует, что прятать больше нечего, что нет причин не показать себя Деву без остатка. И Чарли начинает рассказывать. В неярком свете гостиничного номера он начинает рассказывать о том, что не озвучивал даже Парисе. Он рассказывает о детстве, о родителях, о братьях. О том, как в начальной школе всегда сидел за ланчем один, потому что пугал одноклассников своей энергией и непохожестью, как на переменах его задирали хулиганы. О том, как в старших классах психотерапевт посоветовал заняться фитнесом, чтобы снизить уровень тревожности, как в итоге подросток-Чарли стал одержим фитнесом. О том, как одноклассники, которые прежде обзывались в школьных коридорах и кидались картонками из-под молока в школьных автобусах, резко возжелали с ним общаться, когда подросток-Чарли стал одержим фитнесом. О том, как, отчаянно желая сбежать от маленькой жизни в маленьком городке с малосообразительными-малорассудительными родными, он в шестнадцать оказался в Стэнфорде и понял, что малосообразительных-малорассудительных хватает везде.

Дев слушает молча, не переставая играть кудрями Чарли. Новое признание страшнее секса, ведь это очередной барьер, очередная линия, которую он никогда не надеялся пересечь с посторонним человеком. Это уровень близости, которого он избегал с максимальным тщанием, уверенный, что эти грани себя не доверит никому. Дев же принимает каждую его грань, словно это ничто и все одновременно.

— Ты очень-очень мне нравишься, — говорит Чарли грудине Дева, и признание на секунду повисает между ними.

— Нравлюсь с двойным «очень»? — наконец уточняет Дев, и в его голосе Чарли слышит улыбку. — И ты ведь еще не видел, что я умею делать губами?

Чарли смеется, а Дев переворачивает их так, что Чарли оказывается спиной на матрасе, а Дев смотрит на него сверху вниз. Дев больше не улыбается. Чарли перестает смеяться. Дев целует ему ключицу, покусывает соски, языком ведет вниз по животу — ласкает, как ласкал тем вечером в Новом Орлеане, пока Чарли не прервал его.

Дев движется вниз, целует ягодичную складку, внутреннюю поверхность его бедра, пока у Чарли снова не встает.

— Можно мне? — с надрывом спрашивает Дев. — Пожалуйста!

Чарли согласно изгибает бедра, слишком поглощенный своими чувствами, чтобы говорить. Когда Дев лижет его снова, он не знает, смеяться ли ему, ругаться, кричать или делать и то, и другое, и третье. Перестав сдерживаться, он говорит то, что думает, и наблюдает, как от его слов у Дева окончательно отказывают тормоза.

Чарли в полном смятении, но и Дев не лучше. Он поверить не может, что они нашли друг друга на этом нелепом шоу о сказочной любви.

* * *

— Ну, как все прошло? — Париса самодовольно ухмыляется над чашкой кофе.

— Тш-ш-ш! — шипит Чарли и бросает взгляд на закрытую дверь комнаты Джулс. — Париса, не будь вульгарной!

— Я и не вульгарная. Я участливая. — Париса боком опирается на разделочный стол и тянется за маффином. — Я обо всех своих интрижках тебе рассказывала.

— Я никогда не тянул тебя за язык и предпочел бы не слышать твои откровения.

Парисе хватает приличия хотя бы понизить голос.

— Я не прошу у тебя кровавых подробностей. Просто скажи, вы сексом занимались?

Чарли прихлебывает чай и старается не краснеть от воспоминаний.

— Ну, то есть… Вот прям такого не было.

Париса хлопает его плечу.

— Боже, Чарльз, давай, пощекочи мне киску!

Чарли давится имбирно-лимонным чаем.

— Что-что?

— Извини. До такого ты еще не дошел. — Париса сбавляет обороты. — Суть в том, что я тобой горжусь. Уверена, потребовалось немало мужества, чтобы вот так раскрыться перед незнакомым человеком.

Чарли смотрит на нее через кухонный стол и вспоминает, что накануне Дев говорил о том, что уже его видит. Чарли осеняет, что и Париса «уже видит его».

— Спасибо.

— Так почему не случилось секса с проникновением? Нарисовать тебе схему того, что куда вставлять, или?..

— Люто ненавижу тебя.

— Ты меня обожаешь.

— Отправляю тебя домой. Сию секунду!

— Тогда кто поможет тебе устраивать неповторимые сюрпризы для твоего бойф… Доброе утро!

Чарли пинает Парису в голень, когда на кухню входит Дев. Еще влажные после душа волосы, черная футболка, черные джинсы-скинни — от одного его вида по голым плечам Чарли бегут мурашки. Он почти чувствует руки Дева у себя на бедрах: Дев прижимает его к кровати, а сам…

— Доброе утро! — желает Чарли откашлявшись.

— Доброе, — бурчит Дев и, не взглянув на него, перебирается к френч-прессу.

— Как спалось, Дев? — не удержавшись, спрашивает Чарли.

Пытающийся налить себе кофе Дев вздрагивает. Его взгляд мечется между самодовольной ухмылкой Парисы и красноречивым румянцем Чарли.

— Спасибо, хорошо.

Париса закатывает глаза, явно разочарованная своей неспособностью выбить Дева из колеи.

— Вот и ладно. Пойду посмотрю, готова ли Джулс.

Едва Париса уходит, Дев подбирается к Чарли.

— Итак, она знает…

— Все, — выпаливает Чарли, кусая нижнюю губу. — Прости, она знает все.

Дев скребет свежевыбритое лицо.

— И ее это не колышет?

— Да, — отвечает Чарли. — Она считает, что ничего особенного тут нет.

Дев на миг мрачнеет, и Чарли осознаёт суть своего ответа.

— Нет, не так. — Он тянется к поясу Дева и привлекает его к себе. — Париса желает мне счастья.

Чарли целует Дева, чувствует у него на языке первый глоток утреннего кофе. Дев углубляет поцелуй, перебирает кудряшки Чарли, и вот уже Чарли встает на цыпочки, они прижимаются к гостиничному холодильнику, и Чарли в двух секундах от того, чтобы послать сегодняшний групповой квест, и шесть участниц, и все шоу. Ему бы только затащить Дева обратно в постель и потеряться в его безупречном теле. Он ведь даже не знал, он понятия не имел, что другой человек способен вызывать такие чувства.