Очарован наповал

Чарли очень-очень хочется поцеловать Дева. Макушкой приткнувшись Деву под подбородок, Чарли мог поднять голову и поцеловать его прямо на причале набережной Виктории и Альфреда, на глазах у сотен туристов, шедших осматривать достопримечательности.

Разумеется, именно из-за сотен чужих глаз поцеловать он его не мог.

— Нет, мы поднимемся на Столовую гору.

Дев прищуривается.

— И каким же образом? На вертолете?

— Там фуникулер есть.

Дев нервно поднимает очки на переносицу.

— Фуникулер?

— Да.

— И он типа поднимается по горному склону?

— Логистически это работает именно так.

Дев судорожно сглатывает.

— Ты боишься высоты?

Дев запрокидывает голову с чем-то вроде напускной бравады.

— Ничего я не боюсь! Ну, кроме эмоциональной близости и предательства.

И высоты. Дев явно боится высоты. Он ерзает на заднем сиденье такси, везущего их к канатке «Эриал кейблуэй», а когда показывается красная кабинка, вытирает вспотевшие ладони о свои джинсы-скинни.

— На гору нам подниматься необязательно.

— Уверен, на вершине подумается, что оно того стоит.

— Да, но если…

— Если ты справился с шопингом, я справлюсь с канаткой.

Они вылезают из такси и встают в очередь забронировавших билеты. Чарли проснулся в пять утра, чтобы оформить бронь на нужное время до съемки высказываний, и сейчас они без особого промедления набиваются в кабинку к шестидесяти другим туристам.

Дев устраивается у поручня, спиной к окну. Кабинка резко сдвигается с места. Дев теряет равновесие и хватает Чарли за руку, ведь пол начинает вращаться, чтобы туристы насладились панорамой Кейптауна с обзором триста шестьдесят градусов. Дев зажмуривается.

— Скажешь, когда это закончится, ладно?

Чарли легонько сжимает ему ладонь, втайне благодарный акрофобии Дева, дающей им повод держаться за руки. Они на высоте две тысячи футов, заблокированы в металлической кабинке, которая, вращаясь, поднимается на гору. Рука Дева в его руке, а панорама города слишком живописна, чтобы бояться.

— Дев! — шепчет Чарли. — Открой глаза! Дев, здесь так красиво!

Дев открывает один глаз. Потом другой. Чарли наблюдает, как красивая панорама отражается на не менее красивом лице Дева.

— О-па! — восклицает Дев, глядя, как город растворяется в сочной зелени холмов и невероятной голубизне океана; прямо под фуникулером выступы серой горы, горизонт пронзает «макушка» Львиной Головы.

— Да, знаю.

Подъем окончен, вместе с другими туристами Чарли и Дев выбираются из кабинки на обзорную площадку. Дев вырывает свою ладонь из тисков Чарли. И Чарли это понимает. Он звезда реалити-шоу с шестью подружками-невестами, так что любой из попутчиков способен его узнать и сделать фотографию — фотографию, которая может попасть на кучу «светских» сайтов. Но одну великолепную минуту Дев держал его за руку на людях. Некоторые вещи слишком великолепны, чтобы их бояться.

Чарли дожидается, когда они пройдут смотровую площадку — за ней толпы туристов редеют; дожидается, когда они окажутся на прогулочной тропе, ведущей к другому горному склону, — там туристов еще меньше. Чарли дожидается, когда они снова останутся вдвоем, и берет Дева за руку. Дев переплетает пальцы с его пальцами — Чарли даже не представлял, что такой простой жест может вызвать столь сильный отклик у него в сердце.

Прогулка к другому склону идеальна — завораживающие дух пейзажи, пальцы Дева, плотно переплетенные с пальцами Чарли. Возвращение к фуникулеру менее идеально. Едва солнце начинает садиться, ощутимо холодает. Дева мучает голод, потом усталость, потом боль в ногах.

— Говорил я тебе не надевать вьетнамки.

Дев без сил опускается на камень.

— Знаю, мать твою, знаю! — вопит он от боли, скидывает вьетнамку и швыряет в гигантский куст протеи.

— Ясно, на Риз Уизерспун в «Дикой»[15] ты не тянешь.

— Ну, скулы у нас похожие.

Чарли разыскивает беглую вьетнамку и надевает ее на ногу Дева, эдакой вздорной Золушке.

— Прости, что устроил такое жуткое тренировочное свидание. И за то, что тебе так плохо, прости.

Дев закатывает глаза.

— А теперь пошли. Я понесу тебя. Залезай мне на закорки.

— Чарли, я не ребенок.

— Нет, ты взрослый, который в приступе гнева швыряется вьетнамками в невинные цветы.

— У меня волдыри!

— Знаю, милый, знаю.

Дев соглашается проехать на закорках полмили до фуникулера или, как минимум, до встречи с другими туристами. Его тазовые кости впиваются Чарли в спину, ноги обвивают пояс, совсем как рукава свитера, подбородок тычет в плечо.

— Это свидание вовсе не ужасное, — говорит он Чарли на ухо. Возможно, причина в том, что лиц друг друга они не видят, но Дев делает судорожный вдох. — Пожалуй, это лучшее свидание в моей жизни.

* * *

С Джулс и Парисой Дев и Чарли обещали встретиться за ужином в карибском ресторане под названием «Банановый джем». Когда они приезжают, девушки уже на месте — сидят во дворике под красным зонтиком, смакуя вторую порцию вина «Джем джар», окрасившего их языки в ядовито-розовый цвет.

— Ну, мальчики, чем вы сегодня занимались? — интересуется Париса, кладя стопу на колени Чарли, едва тот усаживается.

— Чарли нес меня на закорках вниз по горному склону.

— Не вниз. Скорее, от одного склона к другому.

— Тем не менее это поступок героический и мужественный.

— Этими двумя словами отец чаще всего меня описывал.

Они заказывают слишком много еды, пьют слишком много розового алкоголя, Чарли пытается сосредоточиться на рассказе Парисы о том, как намучились они с Джулс, когда осматривали другую часть Кейптауна. Но Дев здесь, рядом, он признался, что их свидание получилось самым лучшим в его жизни, — на чем-то другом Чарли сосредоточиться трудно.

— Так ты хочешь пойти? — спрашивает Джулс. Его, судя по всему.

— Куда пойти?

— Сегодня на вечеринку, — говорит Джулс явно не в первый раз. — Мы же только что рассказывали, что познакомились с ребятами, которые снимают кино про пиратов, и они нас пригласили.

— Я решила, что это шикарная возможность обрасти новыми связами для Джулси, которая слишком талантлива, чтобы прозябать в личных ассистентках.

Джулс лучезарно улыбается Парисе.

— Так ты пойдешь на вечеринку?

Чарли совершенно не улыбается сидеть в гостиничном номере и смотреть, как голливудские мачо обкуриваются и клеятся к Джулс и Парисе. К Деву тогда несколько часов прикоснуться не получится.

— Нет, пожалуй. Я подустал.

— А ты, Дев? — спрашивает Джулс, во взгляде которой оптимизм мешается с осознанием безнадежности затеи. — Ты хочешь пойти с нами на вечеринку?

— Джулс, у меня мозоли на ногах. Жуткие, чудовищные ссадины. Пустулы, Джулс, и я не могу…

— Хорош! Дело ясное. Вы оба лузеры.

— Полные лузеры, — поддакивает Париса, носочком толкая Чарли в живот. — Мы отправляемся на вечеринку, а вы целую ночь просидите в наших апартаментах. Одни-одинешеньки будете смотреть «Пространство». — Париса подмигивает, и до Чарли доходит подоплека ее слов: они с Девом останутся в апартаментах одни. На несколько часов.

Дев будет у них в номере, у них на кровати, Чарли получит разрешение касаться Дева так, как Дев захочет. Чарли смотрит на Дева, который, едва перехватив его взгляд, судорожно сглатывает. Чарли вспоминается забытая фантазия — прочертить дорожку от губ Дева к скрытым частям его тела.

Забавный факт: в ЮАР официанты не принесут счет, пока сам не попросишь, так что в ресторане можно сидеть сколько душе угодно.

Чарли просит у официанта счет.

ДЕВ

Они с Чарли не касаются друг друга в такси, потому что Джулс сидит между ними, а Париса — впереди и пьяно флиртует с водителем. Они не касаются друг друга в лифте, они не касаются друг друга в апартаментах, сидя на разных концах дивана, пока Джулс и Париса переодеваются и «на посошок» выпивают бутылку шенен блан. Даже когда за девушками захлопывается дверь — Париса машет рукой с явным намеком, показывая, что она не так слепа, как Джулс, — они все равно не касаются друг друга.