Страница 2 из 58
— Ну и куда же? — спросила я нейтрально.
Влад Файтов был студентом с моего факультета. Мы с ним учились в параллельных группах, на одной специальности, и, хоть у нас совпадало много пар, близко мы не общались. Он был типичным мальчиком с обложки. В нем было что-то такое, что притягивало к нему людей разных возрастов. Правда, в последнее время он стал пропускать занятия в Университете, причем как-то не систематически, и в целом оставался все тем же харизматичным, умным парнем, любимцем учителей, и, что странно, завсегдатаем пятничных тусовок. Что, конечно, непостижимым образом сочеталось. У нас о нем ходило множество слухов, многие из которых так до конца и не подтвердились. Но одно я знаю точно: он любил выезжать на природу. Выяснилось это весной, когда мы всей группой поехали отдыхать. Конечно, я присутствовала там незримо, так сказать, потому что была дома по известным причинам, подробности мне рассказала Надя, которая в течении всего времени поддерживала со мной связь. Оля Киберманова говорила, что у него есть родственники в близлежащем поселке, и он там проводит летние каникулы. Если честно, Файтов мне не особо и нравился. По крайней мере, теперь. Хотя… Как любая девушка 19-ти лет, не имевшая опыта в амурных делах, я была бы не прочь встречаться с популярным парнем. Но… его любовь к природе, а именно к походам в лес, являлась еще одним аргументом «против», вписанным в список в моей голове убористым почерком. Надеюсь, в это лето я с ним не столкнусь…
— В твой «домик в деревне»! — ответила подруга, выдержав паузу.
— Что?! — я очень удивилась. За все время, что сюда приезжаю, я ни разу его не видела и не слышала о нем от кого-нибудь из местных. Но учитывая, что обычно приезжаю я ненадолго и практически ни с кем не общаюсь — моя здешняя подруга, Тина, уехала по путевке в Японию, хотя обещала приехать пораньше — это могло быть не просто очередным слухом.
— Да-да. Так что тебе надо поскорей пройти свой курс выживания и охомутать нашего красавчика! Ой, Макс пришел, я побежала, а то еще будет меня упрекать за то, что я распускаю сплетни про его друга. Пока! — не успела я осмыслить сказанное подругой и задать ей парочку вопросов, как она отключилась.
Надя знала о моей затее побороть гилофобию [гилофобия — боязнь леса] старым дедовским методом, но причину этого она немного исказила в своем сознании. Она думала, что это из-за Влада. Это не так. Но… Кому не хочется парня-красавчика? Но он точно не причина, моего селф-тренинга «Победи свой страх». Просто все это порядком мне надоело. Особенно панические атаки. Поэтому я стала не только почаще приезжать к бабушке, которая живет в прямом смысле почти в двух шагах от непроглядной чащи, но и так же, как бы глупо это не выглядело, решила, так сказать, устроить себе прогулки в лес несмотря на то, что это не так уж просто для меня. А чтобы хоть как-то отвлечься от своей фобии, которую на меня навевает лес, я беру с собой телефон. Количество книг в читалке уже перевалило за 200. Конечно, родителям я ничего не сказала, а то они опять записали бы меня к психологу, что не очень помогло бы, как и в прошлый раз.
Глубоко вздохнув, поставила телефон на зарядку — забыла зарядить на ночь — и направилась обратно в комнату. Взяв в комнате банные принадлежности — мыло, шампунь, губку и полотенце — и одев резиновые тапки, пошлепала на задний двор. Там, рядом с теплицей с огурцами и насосом для воды, стоял самодельный деревянный душ с голубой шторкой. Вода в пластиковом баке, нагретом под утренним солнцем, была как раз такой, чтобы можно было взбодриться — теплая, слегка остывшая, но не ледяная.
Душ помог взбодриться и немного отпустить страхи, навеянные сном. Я знала, что они вернутся, стоит мне опять начать об этом думать.
Вернувшись на свой уютный чердак, высушив волосы и завязав их в небрежный пучок, надела свои любимые джинсы, расшитые розами и черепами — бабушка их недолюбливала, понятно почему — и простой черный топ, в тон лифчика. Завязав на бедрах узлом клетчатую рубаху — вдруг будет ветер, уже ведь конец июля, — взяла с кровати покрывало, сложила его в большую холщовую сумку и направилась вниз, не забыв прихватить средство от комаров. Ведь если на меня нападет кровососущая орда, даже рубашка с длинными рукавами не спасет.
Встав на цыпочки у большого советского серванта с баром, где бабуля хранила свои лекарства, принялась просматривать корешки книг, выбирая, чтобы еще почитать. У Бабы Люды в основном была классика и детективы, и выбора для меня особо не было…
Так как свой телефон я забыла зарядить, можно было на сегодня забыть о своей любимой научной фантастике и об исторических любовных романах. А я только начала читать «Джэйн Эйр»… Ну да ладно.
На глаза мне попалась книга с потертым корешком, от нее исходил сильный запах горького миндаля и старых типографских чернил. На потрескавшейся обложке можно было различить оттиск букв «Т.А.В». И больше ничего. И не понятно, название это или инициалы автора. На первой странице написано: «САНКТПЕТЕРБУРГЪ. Въ типографiи Экспедицiи заготовленiя Государственныхъ бумагъ. 1837». Ого, такая старая… Надеюсь, бабушка не рассердится, если я возьму ее почитать…
Выйдя во двор, я так ее и не нашла. Может, она к бабе Зине пошла, ну или в магазин… В любом случае…. Я ведь не испорчу ее. Аккуратно положив книгу в сумку, поверх сложенного пледа, последовала привычным маршрутом от бабушкиного домика к лесу…
Ноги, по обыкновению налились тяжестью, совсем не горя желания идти на «клеверную опушку» — сейчас она была усыпана маленькими лилово-розовыми цветками. Живот скрутило. Хлеб с сыром, который я перехватила на летней кухне, попросился обратно. Я теперь даже пожалела, что взяла с собой бабушкины пирожки. Руки начала бить мелкая дрожь. Странно, в прошлый раз было легче… Точно! Музыка мне в помощь. Но телефон-то дома на зарядке… Был еще один простой способ немного успокоиться.
Глубоко вдохнула и задержала дыхание. Раз, два, три, четыре, пять… И медленно выдохнула. Этим упражнением научила меня — Любовь Артемовна, мой первый и самый любимый психолог.
Стало немного легче — да и солнечная погода способствовала. Дрожь немного унялась, и тошнить перестало, хотя ноги все еще не горели желанием идти… туда.
Моим пунктом назначения был камень — сантиметров 100 высотой и диаметром раза в два больше. Так было комфортнее: расстелив плед и положив подушку под спину — ее я взяла на банкетке у крыльца — облокотиться об этот камень, представляя, что он создает незримую границу между мной и.… лесом. Сидела я, конечно, спиной к нему, любуясь с высоты небольшого пригорка на неприметную крышу нашей «избушки» среди других похожих домиков.
Сделав еще несколько раз свою успокаивающую гимнастику, открыла книгу. Черно-белые гравюры изображали жизнь России позапрошлого века. Особенно много было московских и петербургских пейзажей. Мельком пробежавшись по книге — я всегда так делала, не могла удержаться: пролистывала начало, середину и конец, и, если нравилось, читала — поняла, что это что-то вроде мемуаров молодого мужчины, жившего в первой половине 19 века. Глазам было непривычно видеть «ъ» на конце слов, а вместо некоторых «е» непонятный символ, напоминающий перечеркнутый мягкий знак.
В конце книги после конечных строк была надпись чернилами, показавшаяся мне странной:
«Прости, Mon amore [mon amore (франц.) — моя любовь], я причинилъ тебѣ боль…
Въ каждомъ бытуетъ звѣрь. У однихъ онъ махонькій, у другихъ съ медвѣдя будетъ…»
Дальше страница была оторвана, но, судя по пятнам чернил и отпечатку на предыдущей странице, там было еще что-то написано…
И тут я заметила конверт, приклеенный к обложке (он был не такой старый как книга, но уже изрядно потрепанный). В нем лежали несколько листов бумаги,
а синими чернилами сверху было написано:
«История об Аниото»
Увидев неизвестное слово, мне стало интересно, и я начала читать…
Когда-то давным-давно природа была неизменна. Она вся была пронизана вечностью и холодом…