Будет по-моему

— Если он увидел бы твое лицо… его бы никто не остановил. Я обещаю, что этот утырок будет наказан, Злата, но нельзя допустить срыва Макара, — просит Демьян. — Только ты можешь его успокоить.

— Что мне нужно сделать? — от одной мысли, что Макар из-за меня может пострадать, становится плохо.

— Уехать…

Макар

Тим победил: красиво, жестко, досрочно. На груди золотая медаль, улыбается фотографам, а сам на меня косится. Не терпится покинуть арену, и он это чувствует. Билет только на завтрашнее утро, мои мысли только о Злате. Я счастлив за друга, позже порадуюсь от души, один его на руках покачаю, но сейчас внутри все чувства сжаты, словно пружина.

Вчера с Демьяном вечером разговаривал, он уверяет, что с Золотинкой порядок. Она в общежитии, врач дал успокоительное, она спит. Андрей с Максутом подтверждают слова брата, но хрен я им всем верю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ночью Таракана перевозили в столицу. Теперь он в реанимации, по словам брата – попал в аварию, весь переломанный, если придет в себя, то его, помимо нападения на студентку, ждут обвинения в попытке побега, нападения на конвой и угон полицейской машины. Кто постарался – отец или брат, я по телефону выяснять не стал, но после этого известия немного отпустило. За мою девочку отомстили, но пожар ярости в моей груди не утих, лично хотел его поломать.

— Хочешь, машину возьмем, через десять часов в Москве будем? — спрашивает Тим, видя мое состояние. Выиграю часов пять-шесть, считаю в уме. Я готов рвануть прямо сейчас, но Тимура с собой брать не намерен. Ему нужно отдохнуть после изматывающих боев.

— Я один вернусь, ты останешься до завершения игр, в конце будут еще раз чествовать чемпионов, ты должен быть здесь, — Тим не спорит, понимает, что я прав. Демьян и так подвел команду своим вылетом.

— Не хотел тебе сейчас говорить, но если ты сейчас выезжаешь, лучше предупредить, — мы сидим на трибунах, вокруг нас никого, но приходится орать, чтобы друг друга услышать. На арене начинается бой тяжеловесов, ведущий орет, болельщики вторят, поддерживая своих чемпионов.

— Говори, — наклоняюсь к самому уху. Сам ищу в приложении машину с нормальным водилой, который согласен гнать в Москву.

— Машка выложила фотку с тобой, я ночью только спалил. Утром нашел ее и попросил удалить, — с языка срывается отборный мат.

Собираюсь быстро, машина ждет у ворот спортивной деревни. Прощаюсь с Тимом, с водителем договариваюсь о цене, обещаю накинуть за скорость. Десять часов – до хрена. Есть о чем подумать.

Останавливаемся на заправке, выхожу из машины, чуть отхожу. Я знаю, что хочу больше всего на свете – услышать ее голос. Четыре часа дороги только об этом и думал. Гудки, гудки…

«Не поднимет…» — разочарованно смотрю на экран телефона, когда на нем появляется отсчет времени.

— Привет, — нежный, самый любимый голос, все внутри приходит в движение, кровь по венам бежит по-другому.

— Привет. Простишь, что меня не было рядом? — закрываю глаза, вслушиваюсь в изменившееся дыхание.

— Ты не виноват, Макар, никто не мог такое предугадать, — у меня от ее голоса дыхание перехватывает. Она вся моя.

Виноват, пусть она меня и оправдывает.

— Я через несколько часов приеду к тебе, — постараюсь подготовить ее к мысли, что заберу к себе. Для моего спокойствия Златка всегда должна быть в поле моего зрения.

— Куда приедешь?

— Домой, выехал на машине несколько часов назад.

— Я не там, Макар, — тихо шепчет она, а у меня сердце с ритма сбивается. Куда бы она ни уехала – найду, верну, не отпущу!

— Злата, где ты? — стараюсь говорить ровно, хотя хрен там получается.

— Я у родителей, Макар. Не знаю, вернусь в университет или нет. Мне нужно время, чтобы подумать. Не ищи меня, пожалуйста.

Демьян! Мы разминемся, когда я приеду, он наверняка уже улетит, а я бы с удовольствием с ним увиделся! Все в ней в порядке? Поэтому она сбежала и хочет бросить учебу?

— Я тебе позвоню сама… потом, — тихий голосок обжигает сердце, заставляет его остановиться. — Пока, Макар, — сбрасывает вызов.

Златка будто прощается со мной навсегда, убивает меня своим решением. Я не отступлюсь, но нервы мы друг другу можем попортить. Я зверею от одной только мысли, что могу ее потерять.

Остается только гадать, что там действительно происходит. В голову лезут страшные мысли, может, они от меня что-то скрывают? Вдруг Таракана не успели остановить? Но не по телефону же об этом спрашивать!

«Золотинка, я приеду, где бы ты ни была!»

Водитель уже заправил машину, сидит, ждет меня. Я набираю брату.

— Что за х*** происходит? — вместо приветствия. — Почему Злата уехала, а я об этом ничего не знаю? — цежу сквозь зубы.

— Она захотела побыть с родителями, мне ее в общаге закрыть надо было?

— Почему мне не сказал?

— Потому что ты бы тут же сорвался, начал на нее давить!

— Что вы скрываете? — внутри все леденеет, мне не нравится все, что происходит. Меня словно кинули в темный лабиринт, где нет выхода!

— Макар, к отцу заедешь, он хочет с тобой поговорить, — требовательно. — С твоей Златой все нормально, я не вру. Она пережила стресс, врач посоветовал сменить обстановку…

— И вы отправили ее одну в таком состоянии?! — я точно ему врежу!

— Никто не отправлял ее одну! Я сам отвез ее к родителям!

— Адрес! — резко, громко. Привлекая внимание редких водителей и работников заправки.

— Нет, — отрезает брат…

Макар

Я терял время. Злился на брата и отца, что они вмешиваются в мои отношения. За Таракана спасибо, но Златку они зря отослали. Я ведь не отступлюсь. Отец мне адрес не сказал, в деканате мне тоже отказали.

— Макар, я жду тебя дома, — требовательно произнес отец, когда я попробовал на него надавить.

Готовясь к предстоящему разговору, внутренне вставал на дыбы. Мне непонятно было, что от меня хотят. Я ведь не отступлю. Не позволю нас разлучить, но неприятен факт, что кто-то может решать за меня. Это моя жизнь, и мне выбирать девушку, с которой я готов прожить эту самую жизнь. А то, что я Златку не отпущу, тут без вариантов. Вместе будем седеть и покрываться морщинами.

Подъезжая к особняку, я все больше напрягался. Руки сжаты в кулаки, будто на важный бой собираюсь. Возможно, так и есть. Отец для меня авторитет, я уважаю его, несмотря на прошлое. Я сумел понять, простить и отпустить, не виню его ни в чем, он это знает. Но сейчас я готов биться до последнего за свою девушку, не позволю встать между нами. Он всегда следил за тем, с кем мы общались. Левых девок не трогал, но если появлялось более серьезное увлечение, то ему скидывали всю подноготную, а он, глядя в глаза, прямо говорил «не для жизни она». Я и без него это всегда знал – так же, как сейчас знаю, что Злата – навсегда. И в досье, что на нее собрали, не может быть ничего компрометирующего. Не поверю никакому дерьму, если оно там есть.

Расплатившись с таксистом, иду домой. Охрана здоровается, протягивают руки. Совсем раннее утро, отец не спит. Не ложился еще. В кабинете свет горит. Волновался за меня, значит.

— Пап, привет, — вхожу без стука, нам с Демьяном можно. Кивает.

Отец сидит на диване, в руках запотевший стакан с молоком. Одет в домашние штаны, значит, только что из душа. Был в спортзале, скорее всего, скидывал напряжение. Это у нас семейное. Хотя не только у нас. У Шахов такая же история. Для своих лет отец классно выглядит. Тело в отличной форме, лишь виски немного окрасила седина. Телки из трусов перед ним выпрыгивают, но он закрыт для них. Неправильно это. Мы с Демьяном не были против, чтобы он нашел себе женщину, но он запрещает даже говорить на эту тему.

Скидываю куртку на спинку кресла, сажусь с ним рядом. Во мне бурлит нетерпячка, я хочу узнать адрес Златки и рвануть к ней, но выдерживаю паузу, пусть первым заговорит он. Пустой стакан отправляется на край стола.