Мы еще живы!

- Пусть капитан Лавджой до гарнизона доберется, подмогу позовет, а мы пока тут посидим. Может, что еще интересное найдем? - предложил сержант.

- А если за это время к ним подмога придет? - спросил Лавджой. - Квартал безлюден, сам говоришь. Тут можно укрыть сколько угодно людей.

- Их много в городе быть не должно, - покачал головой Дримс. - Мы их хорошо потрепали. Если бы их много было - тот штурм они бы с земли поддержали, мы бы не выстояли. Вы идите, я тут дверь закрою. Я и в правду быстро идти не смогу. Она без сознания и связана, освободиться не сможет, поэтому я ее покараулю.

Сержант и одноглазый капитан попытались возражать, но Ривс их быстро выставил за дверь. Намекнув, что лучше уж они шли бы побыстрее, так больше шансов, что помощь сможет вернуться вовремя, а то пока они пререкаются, время уходит, а шансы встретиться с приспешниками Сета возрастают.

Мэй посадили спиной к батарее и для надежности прикрепили ее руки к оной. Дримс расположился в кресле. Перетянул себе ногу. Фрейд и Лавджой ушли, закрыв за собой дверь.

- Миранда все равно падет, - донесся до капитана голос девушки.

- Пришла в себя, - констатировал он. - Почему ты так думаешь?

- Потому что мой Повелитель хочет, чтобы этот мерзкий городишко пал, и он падет, - ответила девушка, подтянув к подбородку колени.

- Твой отец был жрецом Карены, богини Света, как же ты могла перейти на сторону Тьмы? - спросил Дримс. Он не порицал ее ни в коем случае, просто было интересно. Интерес в последнее время редко посещал измотанного и озлобленного капитана Дримса.

- Карена - богиня Тьмы! Она предала нашего Повелителя и сбежала к Крому! - зло бросила Мэй, растеряв последние остатки своего очарования. - Отец тоже был предателем! Он не служил Повелителю, хоть должен был ему служить!

- Глупости, - пожал плечами Ривс. - Карена сделала правильный выбор. Сет зол и жесток. Он убивает всех и поощряет все самые темные и страшные стороны человеческой души, он покровительствует негодяям и тварям. Карена хоть и богиня болезней и горестей, она не сумасшедшая злодейка, она покинула его, - на минуту Дримс задумался о своих словах... А ведь он вполне мог оказаться в одном лагере с этой фурией. Мог.

- Предала, - упорно твердила Мэй.

- А ты нет?

- А я служу моему Повелителю! И когда знамена его Империи взовьются над Розми, я буду стоять рядом с ним, и буду попирать его врагов!

- И своего отца в том числе? - спросил капитан. Лицо его собеседницы стало менее воинственным.

- Я надеюсь, что после смерти душа моего отца поймет, что надо было быть с Повелителем, Карена не способна защитить никого, даже собственных слуг. Она ослабла или заснула, как и другие боги Света, - уверенно заявила девица.

- Знаешь, один очень умный человек, жрец, мне сказал, что боги Света не заснули. Они просто не могут вмешиваться в дела людей, пока Розми не начнет угрожать опасность. Им запретила это сама Создательница Мира, - Дримс вдруг понял, что он верит в эти слова, что он верит тому странному жрецу. - Люди сами должны отвечать за свои поступки и то, во что они превращают свою жизнь. Раз боги Света не вмешиваются в нашу жизнь, значит, у нас не все потеряно, и мы имеем все шансы справиться с приспешниками Сета своими силами. Тем более что Сет развоплощен и изгнан из нашего мира, - удивительно, но еще недавно он бы и сам посмеялся над этими словами. Кажется, он успел измениться... Злость на королеву, на Розми, на тех, кто упек его сюда никуда не делась, вот только сам он изменился и уже не смог бы бросить жителей этого проклятого городка на произвол судьбы. Нет, Дримс не верил в богов, но от чего-то поверил в Создательницу, ведь о ней говорила Викки - единственный лучик света для его мечущейся во Тьме души.

Глядя на Мэй, Ривс увидел себя прежнего: озлобленного, потерявшегося, растерявшегося, запутавшегося. Нет, злость никуда не ушла, обида его никуда не делась, просто теперь он бы точно не поверил Марку, не поверил бы, что жрецы Сета хоть кого-то могут отпустить живыми. Из-за его злости и всепоглощающего отчаяния не должны страдать другие люди. Не должны.

- Повелитель скоро вернется, - усмехнулась Мэй. - Мы для этого приложим все свои силы.

- И что это будет за мир? - вдруг спросил Ривс. - Мир боли и ужаса? Мир крови и убийств? Мир, где люди не будут знать, что такое честь и что такое держать слово? Что такое дружба и любовь? Где будет каждый сам за себя, и жить надо будет с вечной оглядкой, как бы тебя не подставили, не сожрали, не убили? Возможно, это неплохой мир для тех, кто силен и обладает властью, но что это будет за мир для тебя? У тебя нет ни власти, ни влияния, ни силы. Ты - пешка. Всего лишь пешка и разменная монета в чужой игре, - горько усмехнулся он.

- Нечего мне морали читать, - огрызнулась она. - Сам-то хорош, раз тут оказался!

- Так я и не стараюсь приблизить возрождение империи Сета, - усмехнулся Ривс. - Я тут грехи свои, может быть, искупаю.

- Не успеешь искупить, - усмехнулась девушка. - Скоро Повелитель захватит Миранду, а вас всех на жертвенники отправит! И его Сила возрастет во сто крат! И он сможет свергнуть Крома и...

- Только ты этого не увидишь, - пожал плечами Ривс. - Ты уже в наших руках, следовательно, тебя убьют твои же или бросят умирать в камере. Без разницы. И раз уж заговорили о падении Миранды, - он пожал плечами, - то я сделаю все, что от меня зависит и даже больше, но этот проклятый мерзкий городишко не падет! Костьми лягу, но Миранда устоит. Рано или поздно к нам придет подмога, город не сдастся. Клянусь Венерой тебе в этом.

- Ты же ненавидишь Миранду! - воскликнула Мэй.

- Ненавижу. Всеми фибрами своей души, но не дам этому проклятому городу пасть, - пожал плечами Дримс. - Я присягу дал, знаешь ли. К королеве у меня свои счеты, а люди города в этом не виноваты. Они должны жить. А вот на тебе клейма ставить негде. Ты в смерти собственного отца виновата, в смерти своих коллег и соседей. Жить-то не страшно?

- Нет! - выкрикнула она. - Они сами виноваты! Он меня сюда затащил! Из-за него я тут подыхала от сырости и нищеты! А ведь он мог стать верховным жрецом, но отказался! Ему его пробирки и колбы были важнее! Хотел исследовать болезнь, что отсюда когда-то вырвалась и целые области выкосила! Вот и наисследовал - она его и убила в итоге! А была это вовсе не болезнь, а проклятие! Проклятие Повелителя! Забавно, да?! Жрецы богини болезни умирают от неизвестной болезни! Это Повелитель так мстит предательнице!

- Глупая ты девица, - вздохнул капитан. - Это же был твой отец. Он же тебя растил и любил, а ты...

- Он свои пробирки только и любил! - завизжала Мэй.

- Ты еще скажи, что Джулиан тоже только их и любит, - вдруг разозлился Дримс.

- И он тоже! Ему его карантин важнее всего на свете! Он же за эти пробирки убить может! Как же, ученый! Врач! Тоже разгадать болезнь стремится! А разгадывать-то нечего! Это не болезнь, это проклятие самого Сета! Вирус можно сколько угодно пытаться выявить и уничтожить, да только он всегда будет менять свой штамм! Всегда! Пока город не падет, или пока Повелитель не решит, что довольно!

- Дура, - холодно сказал Ривс. - Джулиан тебя любит, и жениться на тебе хочет. А ты отца убила, и такого парня хочешь убить. Дура.

- Я не убивала отца! Он сам виноват! Его кара постигла! - завизжала девица пуще прежнего.

- Кара, как же, - горько усмехнулся Ривс. - Надоела ты мне уже. Куда делся Грегор, и как он выбрался из госпиталя в город?

- Пошел ты! - отвернулась от него Мэй. - Ничего не скажу. Не предам Повелителя.

- Под ультрапентоталом скажешь, - пообещал Ривс. - Правда, у нас его мало осталось, и у того сроки годности уже прошли... Придется старым добрым методом допрос вести... Надеюсь, ты, как верная последовательница своего обожаемого Повелителя, любишь боль?

- Ты меня не запугаешь, - гордо ответила девушка, хоть в ее глазах болотного цвета мелькнул страх.

- Оно мне надо? Тебя запугивать? - усмехнулся Ривс. - Ты все равно все расскажешь. Так что подумай хорошенько, пока есть время.