Страница 5 из 7
– Настюшей, – повторила Рита презрительно, проигнорировав часть, относившуюся к приобретению недвижимости, – создавать видимость счастливо жизни…
– Настюшей, – мягко продолжил папа. – и да, наша жизни не была идеальной, Рита, мы с мамой вращались во вселенной как земля со своим спутником, никогда не пересекаясь. Нас давно ничего не держала вместе кроме невозможности развестись до момента окончания моего назначения. Я ушёл к Насте, оставив маме нашу квартиру. Твоя мама обещала продать ее, но почему-то затянула с этим.
– Наверное, потому что ей нелегко расстаться с частью жизни, в которой она была… она считала… себя счастливой… – Рита запнулась. Действительно ли ее предыдущие годы были столь безоблачными, или она просто жила в своём иллюзорном мире, в пузыре, ограждавшим ее от остального мира. Почему она никогда не замечала, что мать с отцом, отдалившись друг от друга, расходились спать по разным комнатам? Наверное, потому что единственное, что ее интересовало в тот момент – это рисование, которым я она занималась часами, потеряв связь с реальностью. Нет, их родителя не были Землей и Луной, они втроём жили на разных планетах! Рита вглядывалась в горы в голубой дымке, кажущиеся такими величественными и спокойными.
– Дочка, – мягко сказал отец, – мы виноваты перел тобой. Мы не сказали тебе всей правды, потому что не хотели волновать, а потом жизнь бросила нас в такой бурлящий водоворот событий, который подхватил и закрутил нас, заставил забыть о важном. Мы обязательно все уладим. Думаю, мама продаст квартиру со дня на день, мои финансовые трудности тоже не навсегда. Я уверен, что можно поговорить с деканом, в понедельник я ему позвоню и применю свои дипломатические штучки.
В его голосе даже заиграло подобие улыбки, и он снова зазвучал уверенно, как это было всегда:
– Никто тебя не отчислит, я этого не допущу.
– А если это произойдёт?
– Ты приедешь в Москву и пойдёшь учиться в МГИМО пока не поздно. Все равно твои «художества» вряд ли тебя прокормят, а мы с мамой не сможем содержать тебя вечно.
Рита снова уловила нотки иронии в словах отца относительно выбора ее профессии. Ей не хотелось продолжать разговор. Она устало кивнула в сторону гор, словно спрашивая у них разрешения закончить этот разговор. В любом случае, было понятно, что больше содержать ее было некому. Она попрощалась с отцом как можно более нейтральным тоном и вернулась за стол к подругам.
Девушки легко пообедали, потом ещё погонялись друг за другом по склону, однако, былая лёгкость, которую Рита успела почувствовать в первой половине дня, куда-то делать. Больше всего ей сейчас хотелось зарыться с головой под одеяло в своей белой комнате и просидеть там месяц. Она ждала момента, когда вся компания сядет в машину, чтобы ехать домой, и она притворится спящей на заднем сидении. Наконец, ее места практически исполнилась, и Хайке, Лурдес и Рита, раскрасневшиеся от целого дня занятий спортом на природе, взвалив тяжёлые лыжи на плечи, и топая увесистыми ботинками, дошли до машины.
Неподалёку, краем глаза Рита увидела знакомый синий костюм Богнер. Пока подруги переодевали обувь, казавшейся им домашними тапочками, рядом с арендованным электрокаром, Рита наблюдала как дорогой спортивный костюм погрузился в яркий голубой кабриолет-купе марки БМВ (к счастью крыша была на месте), который взвизгнув тормозами, умчался прочь. Интересно, машину «Богнер» покупал под цвет глаз?
Рита влезла на заднее сиденье электромобиля и последовала своему ранее разработанному плану – закрыла глаза, чтобы не пришлось участвовать в разговорах.
***
На следующее утро воскресенья Рита зашла в белую гостиную, приманенная ароматом кофе. В квартире было прохладно, отопление девушки старались не включать без нужды, поэтому в зимние месяцы предпочитали либо разжигатьс камин, либо кутаться в тёплую одежду и домашние пледы. Перед тем, как покинуть свою спальню-мастерскую, на пижаму с пандами был натянут свитер под горло. Вчерашний разговор с папой, как ни странно, взбодрил Риту. Родители перестали казаться ей кем-то потерявшим разум и совершенно незнакомым: они просто предстали перед ней уставшими и запутавшимися людьми. Конечно, сама ситуация выглядела очень плачевной: папа бросает маму после двадцать пяти лет брака, после всех совместно пережитых радостей и невзгод, множества переездов и поиска лучшего места под солнцем, а потом они оба успешно забывают о существовании собственного единственного ребёнка, который ещё зависит от них финансово. Рита ухмыльнулась своим мыслям: зависимый от родителей двадцатилетний ребёнок – это то, кем она хотела бы себя видеть на этой ступени развития? Не пора ли, действительно, кем-то, наконец, стать в этой жизни и перестать витать в облаках, сковываясь от реальности? Она плюхнулась на стул.
– Кофе? – игриво спросила Лурдес
Хайке подсела к Рите и обняла ее за плечи:
– Как ты сегодня? – спросила она.
Рита кисло улыбнулась.
– Вчера я говорила с папой, и многое стало ясно из нашей беседы. Как минимум то, что в настоящий момент я у них не в приоритете.
– Это ничего, – засмеялась Лурдес и задорно плеснула кофе в белую чашку, – Зато у нас с Хайке созрел чудесный план, как раздобыть немного денег.
– Продать меня с аукциона? – попыталась сострить Рита.
– За такую тихоню много не дадут, – Лурдес захохотала, озаряя все белозубой улыбкой, – послушай, у нас родился гениальный план, пока ты вчера делала вид, что спишь, в машине. Мы устроим благотворительный творческий вечер в центре на следующих выходных! Мы же Университета Культуры, как никак, и городские власти с радостью идут декану на встречу, если он просит их помочь. Вон, джазовое отделение постоянно репетирует на площади перед Французской церковью!
– Да, – Хайке тоже была весьма оптимистична, – мы попросим деканат согласовать благотворительное творческое мероприятие с администрацией города. Те обычно соглашаются со всем, что предлагает профессор.
Лурдес возбуждено перебила ее:
– Рита будет рисовать портреты, ребята с джазового отделения – петь, я – принесу какие-то свои поделки для продажи. Все вырученные деньги пойдут тебе на оплату учебы.
Все, что сказали подруги звучало
дико и волнующе одновременно. Почему бы и да? Азарт мгновенно передался Рите:
– Я согласна, – восторженно прошептала она.
5
Профессор постарался, и площадь перед Французским собором отдали в распоряжение университета Культуры уже в следующую субботу, первый весенний выходной день.
Рите вскочила ни свет ни заря и долго готовила реквизит для сегодняшних портретов: мольберт, плотный картон, сухие краски. Потом она продумывала наряд, чтобы окружающим было понятно, что перед ними – настоящий художник. В итоге она остановилась на фиолетовом пальто (здесь долго выбирать не пришлось, пальто в ее гардеробе было единственным), вязаном светлом платье и замшевых сапогах. Дополняла образ чёрная фетровая шляпа, из под которой каскадом падали на плечи каштановые с золотым отливом волосы. Рита сделала по всем правилам макияж и посмотрела в зеркало: она, действительно выглядела очень хорошенькой в таком образе.
Девушки приехали на площадь старого города, расположенную недалеко от Французского собора, куда начали подтягиваться и другие студенты, среди которых были ребята из джазового отделения. День был пасмурный, и это ощущение что только усиливалось благодаря серым оттенкам городских стен и хмурому небу над головами собравшихся, однако, по прогнозу погоды дождя не предвиделось. Это было очень хорошей новостью.
– Привет, – радостно помахал ей Штефан, – ты не представляешь, что нам удалось достать для сегодняшнего мероприятия! Это будет бомба! Посмотри туда!
Из одного из переулков послышался грохот: кто-то вёз по брусчатке огромную тележку. Рита пригляделась – несколько человек катили по улице нечто совершенно другое. Они толкали рояль, к ножкам которого были приделаны колёсики.