Страница 15 из 16
Лицо Эмиля вдруг побагровело, а Эрнест фыркнул по-звериному.
– Это моя охрана, Валь, – быстро сказала Настя, начиная злиться. Нет, она поторопилась. Нисколько этот обормот не изменился.
– Да я понял, понял. Они могут попить свой кофе за другим столиком, а?
– И мне потом им пересказывать? Слишком долго. Давай к делу.
– М-м-м, вот прям сразу? Уговорила. Я, кстати, тебя искал. Пробил Беринга по всем каналам. Владимир Михайлович Беринг, место рождения – город Санкт-Петербург, тридцать два года, уже даже доктор наук, еще почему-то доцент, биолог, член кучи всяческих академий со страшными названиями, куча публикаций, уважаемый человек. И не бедный, как я понимаю. Нехило ты замуж выскочила, лисеныш. Вижу, что брак удачный, да?
– Не знаю, что ты там видишь, но да, удачный.
– Ты изменилась и очень сильно. Стала такая…, – Валька описал в воздухе нечто похожее на гитарные изгибы и лукаво подмигнул хмурому Эмилю. – Вот что деньги с человеком делают.
– При чем тут деньги?
– Косметолог, парикмахер, стилист, дорогие шмотки, – перечислил парень. – Волосы наращивала или процедуры всякие? Шикарные стали. Ладно, не злись, я не мастер комплиментов. Одно только скажи, что такого секретного в Белогорском заповеднике, что туда вообще никого не пускают? Я даже с отцом помирился ради его связей. И все равно – закрытая зона. Там что, ядерное оружие производят? Секретная база НАТО? Биологические лаборатории по клонированию динозавров, что?
– Редкая флора и вымирающие виды фауны, – скупо бросил Эрнест.
– Уникальная биосфера, – добавил Эмиль.
– О да, про вымирающее я нашел. Медведи эти берингийские, кабарги белогорские всякие.
– Заявку оставляйте и приезжайте, – снова подал голос один из “Э”. – Ничего секретного. Вход всего восемьдесят рублей, между прочим.
– Ну конечно, – ухмыльнулся Валька, заглядывая все же в меню. – Это если по разрешенным маршрутам. А вглубь уже не пускают, я пробовал. Ну да ладно. Говорите, нет динозавров? Жаль. Насть, а кто такой Шапкин?
Резкий перевод темы заставил девушку вздрогнуть.
– Мой отчим, – неуверенно ответила она. – Участковый в Глухаревке. А что?
– А ничего. Шапкина Василия в природе не существует, чтоб ты знала. Документы его я нашел в базе данных местного УВД, и не смотри на меня так ошарашенно, да, умею, а дальше – вообще забавно. Родился в городе Рыбинске Ярославской области в 1971 году. Кстати, ты знаешь, сколько роддомов в Рыбинске?
– Эээ… один? – растерянно предположила Настя.
– Угадала. Так вот, в 71 году в Рыбинске родилось около двенадцати тысяч детей. Из них Шапкиных – одиннадцать. Семь девочек, четыре мальчика. Василия ни одного.
– И что?
– Ничего. В архивах ЗАГС тоже Василия Шапкина не зарегистрировано. Я проверил несколько лет.
– Зачем?
– И, главное, как? – с подозрением спросил Эмиль.
– Устроился туда на подработку, оцифровывал базы данных. А вот зачем… интересный вопрос.
– Может, он имя сменил? – азартно предположила Настя. – Или даже – имя и фамилию.
– Может, – помрачнел Валька. – Этого я не учел. Проверить можно, но кто ж мне даст доступ…
– Все это очень увлекательно, – не выдержал Эмиль. – Валентин Сергеевич Миронов, 1998 года рождения, зарегистрирован по адресу г.Ярославль, проспект Толбухина 24, квартира 93. Место рождения напомнить? Номер школы? Паспортные данные? Только для чего вы столько сведений собирали, уточните, пожалуйста… коллега.
Валентин вдруг развеселился. Заулыбался во весь рот, откидываясь на спинку стула.
– Вот уж не думал, что я настолько интересная личность! Я в три года ветрянкой болел, это у вас в досье есть?
Настя скосила глаза на суровое лицо Эмиля и его выдвинутую челюсть. Как же ее достали эти мужские игры, эти гляделки и перетягивание одеял! Вальку она знала неплохо, он мог вот так болтать, не говоря ничего важного, часами. Что с него взять, с тик-токера, он этим деньги зарабатывал, между прочим! Захотелось рычать и стукнуть лапой… ладонью по столу. Чувствуя подступающую ярость, она решительно поднялась со стула.
– Я, пожалуй, погуляю, пока вы тут меряеетесь… Своими умениями. Позвоните, когда перейдете к более конструктивному диалогу.
– Ладно, ладно, не злись, – успокаивающе похлопал ее по руке Валька. – Короче, этот ваш Шапкин – темная лошадка. И еще он, кажется, маньяк. Который грохнул твою мать, Насть. Или не грохнул, но ставил над ней какие-то сложные опыты.
12. Опытным путем
Насте захотелось смеяться. Или плакать. Она пока не решила. Глядя на совершенно серьезного Валентина, хотелось закричать, что он дурак и выдумщик, что ничего подобного в ее жизни быть просто не могло. Но Эмиль вдруг опустил глаза и лицо его сделалось каким-то пустым, а Эрнест, наоборот, склонился над столом, внимательно вглядываясь в лицо бывшего Настиного друга.
– С чего вы это взяли, Валентин? – ласково и как-то очень мягко спросил он. У Насти от его тона побежали мурашки по спине. – У вас есть… какие-то доказательства ваших слов?
– Пруфы? А как же. Я ведь, господа охранники, тогда все-таки передумал. Решил, что поступил некрасиво, не по-мужски, бросив свою девушку в деревне одну с мелюзгой. И вернулся. Да было уже поздно, птичка моя замуж тю-тю. Ну, я немного пошарился в доме. На всякий случай. И нашел несколько очень интересных тетрадей.
– И что в этих тетрадях? – скучным голосом спросил Эрнест.
– А вот не скажу. Эй-эй, мужчина, не смотрите на меня так! Не скажу, потому что не знаю. Там на незнакомом мне языке. Я, конечно, прогнал через прогу, даже через дешифровщик, но угадать смог лишь малую часть текста, и то – урывками. Про зверя, про расчлененку и про инъекции.
– Где. Эти. Тетради?
– А почему я должен их вам отдавать? Кто вы вообще такие? По сути, даже Настя к Шапкину отношения не имеет. Он ей никто…
– Ты хочешь денег? – предположила Настя. – Сколько?
– Деньги у меня и самого теперь есть, – фыркнул Валька. – Я ж говорил, что с отцом помирился. К тому же научился всякому, пока искал следы этого твоего отчима.
– Тогда что?
– У Беринга твоего связи немыслимые просто. Он же – чертов гений, доцент… где-то там. Хочу, в общем, в СПГУ. На журфак.
Эмиль присвистнул от такой наглости, а Настя нахмурилась.
– С чего ты взял, что у Влада есть такие возможности?
– Ты, видимо, знаешь о муже своем куда меньше меня, дорогая. Я тут кое-что изучил… Для него почти все двери открыты. Короче, передаете ему мои эти слова и мой телефон. Я учусь тут на подготовительном отделении журфака, живу в общаге. Надо будет – найдет. Все всем ясно?
А вот теперь Настя его совершенно не узнавала. Сталь в голосе, твердый прищур глаз.
– Теоретически… – Эмиль тоже в ответ подобрался. – Мы можем и сами их взять, верно? Ячейка камеры хранений на Московском вокзале не лучшее место хранения тайн.
– И что вам мешает? – голос Вальки предательски вздрогнул.
– Интуиция. У людей нашей профессии она очень развита. Мы передадим Берингу все тобой сказанное. Если Анастасия не возражает, конечно.
– Я сама. Эмиль, пожалуйста, мне еще кофе.
Быстрый взгляд волка, всполох янтарного взгляда. Он будто умел понимать Настю без слов. Братья переглянулись и одновременно поднялись со стульев. Эмиль пошел к барной стойке, средний волк – ко двери туалета. Чем дольше девушка с ними общалась, тем ближе они становились. Такие… опасные, но совершенно свои.
– А я ведь ошибся, – Валька рассматривал ее снова очень внимательно и задумчиво.
– Нам свойственно ошибаться. Слушаю я тебя и в этом опять убеждаюсь.
– Да? Ну и чем же я снова тебя разочаровал? Кстати, тут есть можно, и не только кофе. Скажи своим… этим. Ой, глаза у них страшенные какие, как ты с ними только… Кстати, один из них в тебя того. Влип. В курсе?
Изумленное лицо Насти явно его позабавило. А она разозлилась опять. Что ж такое?
– Не уходи от ответа. Со своими мужчинами я сама разберусь как-нибудь.