Страница 8 из 61
— Не нужно ничего менять, вы прекрасны именно таким, какой вы сейчас! Это я вам как женщина говорю! — Поспешила горячо заверить его Морина. Садовник улыбнулся. "Тоже мне, женщина нашлась. У тебя детородный период только через пару лет наступит". Вслух он сказал совсем другое:
— И кто из этих домогающихся меня дамочек тебя подговорил разузнать именно это?
— Никто, я сама хочу это узнать, — поспешно заверила его собеседница. Слишком поспешно, словно заранее репетировала эту фразу.
— Запомни, если надеешься на откровенный разговор, тебе нужно самой избегать неправды. В мире есть много разумных существ, способных отличать правду от лжи, кто-то с помощью магии, кто-то, изучая мимику и жесты, я встречал даже таких, которые сами не знают, как у них это получается. — Лорелл не упустил случая передать юному поколению немного накопленной на своих ошибках мудрости.
— Ну хорошо… это была Хлоя, она занимается чисткой одежды и белья. Я пообещала ей спросить об этом, а она мне починит моё любимое парадное платье, которое я ненароком порвала, когда крутилась перед зеркалом и изображала принцессу. А ещё, Хлоя не расскажет о порче платья маме, чтобы та лишний раз не сердилась. Но мне и самой любопытно, как и вообще всем, кто тут живёт, среди служанок это, наверно, любимая сплетня. Ну вот, теперь ваша очередь говорить честно. — Морина, протараторив и вывалив уйму сведений, ожидающе глядела на садовника.
Лорелл задумался. Врать он не любил, да и делать это в откровенном разговоре было глупо, вдруг собеседница почувствует попытки юлить. В итоге он решил рассказать правду, просто сильно урезанную версию.
— Когда-то давно, когда я был намного моложе и глупее, я причинил боль той, кому не следовало её причинять. В ответ она наложила на меня страшное проклятье. Теперь если я, хм… возлежу с любой женщиной, то эта женщина в течение нескольких минут умирает. Это проклятье невозможно снять, только передать, причём добровольно и на таких условиях, что добровольно никто не согласится. Поначалу я пытался бороться, пробовал разные способы, но в итоге это привело лишь к новым смертям. Поэтому я не завожу отношений, чтобы никому не причинять вред.
— Ничего себе! Это же ужасно! Как такое возможно?! Что вы ей сделали такого, что она так отомстила?! Возлежу, это вы про секс, да? А вы не пробовали попросить у неё прощения, попросить снять проклятие? — Морина засыпала печального садовника вопросами.
— К сожалению, она очень сильно перенапряглась, когда накладывала это проклятье, и.… в общем, она погибла от истощения почти сразу. Так что нет, не пробовал. Да и не смогла бы она. — Лорелл ответил только на последний вопрос, тактично опустив остальные.
— Какой кошмар! Тяжело вам, наверно, живется! — Девочка ещё что-то говорила, но Лорелл пропустил это мимо ушей, вслушиваясь в происходящее вокруг, поскольку звуки со стороны города повторились, и это определённо были крики. Садовник поднялся и применил конструкт "Лесное чутьё". В городе шли бои, применялась магия и умирали разумные, сразу в нескольких местах.
— Оставайся здесь, не выходи наружу и не ходи во дворец, в случае опасности прячься в зарослях, — торопливо проинструктировал недоумевающую девочку растерявший всю умиротворённость Лорелл, после чего быстро припустил в сторону города, применив "Ускорение". На ходу проверил запас магической энергии — больше половины.
Добежав до начала главной улицы, проходящей через весь Азор, садовник остановился в замешательстве. На его глазах войны-тавры, представители племён Тавров, живших в расположенной далеко к югу Великой Пустоши, которые были в своих характерных доспехах и шлемах с бычьими рогами и которых тут просто не могло быть, громили дома, убивали мирных жителей, рубили немногочисленных стражников-защитников города. Вдалеке, на центральной площади, Лорелл обостренным магией чутьём ощутил скопление магической энергии, характерное для пространственных порталов.
"Совпадение ли то, что князь с двумя придворными магами-стихийниками, способными остановить погром, сейчас в Ифинуре?" — Именно такая мысль пронеслась в голове Лорелла, пока он с невероятной быстротой сформировал сверкающую зелёными отливами "магическую стрелу" и запустил её в того разбойника, который стоял посреди улицы и раздавал команды. Стрела, не долетев до цели полметра, исчезла во вспышке, заставив переливаться всеми цветами радуги закрывающий врага магический щит. Командиру вторженцев это не понравилось, он начал раздавать команды на гуррском, десяток мародёров, из тех, что грабили и убивали, побросали свои дела и двинулись на мага. Те из них, кто насиловал, причём как женщин, так и мужчин, то ли без сознания, то ли мёртвых, отрываться от этого процесса не спешили.
Садовник практически мгновенно создал ещё один конструкт "магическая стрела" и направил удар в ближайшего тавра. С тем же успехом — стрела разбилась о щит. "Амулеты даже у рядовых? Это не простые мародёры и не простое нападение!" Его зубы удлинились, исказилась челюсть и черты ещё пару секунд назад красивого лица погрубели и стали напоминать лесную бестию, как ещё называли салоров. Кисти рук превратились в звериные лапы, но дальше превращение не пошло. Частичная трансформация в боевую форму позволяла Лореллу сохранить разум, не давая зверю взять над ним вверх, при этом давала возможность соединяться с источником магических сил напрямую, как любая другая боевая форма. Секрет учителя, который тот унёс в могилу, поделившись только со своим лучшим учеником.
Подпитываясь от источника напрямую, а не через резерв, любой маг любого направления мог использовать даже очень энергоёмкие конструкты и воздействия. Собственный резерв при этом тратился только на поддержание самой боевой формы, которую даже сильные маги могли поддерживать всего лишь несколько десятков минут. Частичная трансформация сохраняла достоинства боевой формы, и при этом была лишена её недостатка в виде ограниченного времени действия, Лорелл мог поддерживать её часами. Но сейчас столько времени ему не требовалось. Из-под земли очень быстро полезли толстые корни и побеги, чей рост и направление поддерживались одним из сильнейших конструктов природников, доступным с пятой ступени — "Дикой Чащей". Оплетая ноги и тела тавров, побеги прорастали прямо сквозь тело, легко отыскивая слабые места в доспехах, буквально разрывая издающих наполненные невероятной болью крики вторженцев. Амулеты, рассчитанные на защиту от прямого магического урона, какой обычно бывает у стихийников, оказались беззащитны против природника.
Уже через минуту всё было кончено. Лишённые магической подпитки побеги превратились в чёрный порошок, потихоньку развеиваемый ветром. Поломанные и покорёженные тела лежали в лужах крови, Лорелл, превратившись обратно в прекрасного юношу, валялся на земле, пытаясь справиться с откатом от пропуска магической энергии через себя. Несколько месяцев назад, когда ему пришлось серьёзно магичить, используя частичное перевоплощение, откат был гораздо слабее. Теперь же природника бросило в жар, сердце застучало, как бешенное, гоня кровь по телу и наполняя те места, которые обычно наполняются в состоянии возбуждения. Начались неприличные видения, как будто он попал под иллюзии разумника, впрочем, быстро исчезнувшие в никуда, как и другие симптомы. Через минуту Лорелл уже бежал во дворец, времени размышлять над усиливающимися симптомами, которых раньше у него совсем отсутствовали, не было. Судя по действиям убийц в рогатых шлемах, их отряд просто отвлекал внимание возможных защитников от главной цели. А поскольку князя здесь не было, целью была его семья. Гадая, знал ли истинный виновник нападения о том, что дочь князя на самом деле дочь правителя Менопритии, садовник вошел во дворец.
Никого живого в помещениях дворца, который в действительности являлся обычным особняком, не осталось. Переступая через изрезанные и заколотые тела, Лорелл, гадая, успел ли кто-нибудь убежать, быстро осмотрел помещения. Не обнаружив следов нападавших, он направился в свой сад. На входе, возле камня в форме скамейки, лежала без движения фигура, полностью замотанная в чёрную ткань, даже после смерти не выпустившая кинжалы из рук. Садовник подошел вплотную, и опустившись на корточки, стащил ткань с лица. Того, что нападавший лишь притворяется мертвым, чтобы напасть на подошедшего, Лорелл не боялся, парализующий, а в больших дозах смертельный яд сторожевого растения, метающего в нарушителей отравленные семечки, разил наповал любого. Под тканевой маской оказалось черное лицо с характерными особенностями. Пока Лорелл гадал, был ли гуррский скрытник один, кто из дворца передавал информацию о поездках князя и координировал ли кто-то нападение, из кустов опасливо вылезла Морина, осторожно подошла к садовнику, настороженно косясь на тело.