Вероятность выживания

Зайдя за угол, я наткнулся на источник непрекращающихся ругательств. Им оказался тот самый танирист-менестрель, что выступал сегодня. Зажимая рваную рану на левой голени, мужчина, злобно взирая на обломки обитой железными полосами деревянной кадки, упоминал в крайне негативном смысле причастных к отсутствию света в коридоре и наличию в этом самом коридоре подобных вещей под ногами. Фразы на незнакомом языке, явно ругательства, перемежались с упоминаниями степени родства тёмного бога Хтора с работниками таверны, а также регулярными и крайне обильными извращениями, которыми этот самый бог занимается с этими самыми работниками, в результате чего их стремительно глупеющий разум уже не позволяет причислять их ни к одной разумной расе на Эридане.

Увидев меня со свечкой в руке и убедившись, что я не работник, а один из гостей, менестрель произнес:

— Эй, парень, помоги мне добраться до комнаты, нога болит просто зверски, один не смогу доковылять, тем более по лестнице.

— Не проблема. Моя комната также на втором этаже, нам по пути — произнёс я, помогая мужчине подняться. Менестрель, покосившись на обломки, пробормотал «хторово ведро», после чего закинул правую руку мне на плечи, и мы медленно поплелись по коридору вдоль ряда дверей в комнаты первого этажа к лестнице.

— Если у вас такая серьёзная рана, может, обратиться к владельцам, чтобы они нашли лекаря? — искренне попытался помочь пострадавшему. У меня была целая куча вопросов, но я решил не вываливать их сразу, дабы готовность собеседника к диалогу, даже несмотря на мою помощь, не упала до минимума.

— Не стоит их беспокоить по пустякам, — беспечным тоном произнёс раненый, — тебе просто нужно довести меня до комнаты, моя напарница Линга владеет целительством.

— Да ладно? Поющий маг жизни? — не сдержал я своё удивление.

— Да какой маг? — отмахнулся менестрель. — Послушницей была в Оплоте четверть века назад, ещё до Первой Гуррской, но на мою ногу ей умений хватит. Точно, — он щёлкнул пальцами свободной руки, — я же тебя видел сегодня в зале во время выступления. Как тебе наше исполнение, запало в душу?

— Исполнение мне понравилось, звучание твоего танира весьма необычно, но особенно меня поразило, как двигались твои пальцы, я бы так никогда в жизни не смог. Сколько лет нужно тренироваться, чтобы так играть на танире? — задал я вопрос, мучавший меня с момента выступления.

— Ха-ха, очень долго, — гордо улыбаясь, ответил танирист, — я играю уже больше пятнадцати лет, и то осознаю, что далёк от совершенства. А насчёт звучания, — мужчина понизил голос, оглядываясь, — у меня есть специальный амулет, сделанный одним ульвийским магом ветра, он усиливает звук и добавляет в него глубину. А ты, парень, тоже играешь? Как тебя зовут, кстати? Я Лондар, можно просто Лони.

— Меня зовут Дин, я из Озёрного посёлка, рекрутор нашёл у меня талант к стихиям, поэтому я еду в Цитадель, — вкратце озвучил я, не вдаваясь в детали.

— А, ты тут проездом, получается, как и мы, — широко улыбнулся менестрель, — это тебе лучше через Ифинур ехать, все пути ведут в столицу, знаешь ли. Мы, кстати, тоже туда едем, завтра утром, на номской магической повозке, — в его голосе слышалась неподдельная гордость от этого факта.

— Личная повозка? — заинтересовался я, — сам управляешь?

— О да, моя собственность, моя ласточка, уже почти полгода со мной — с любовью в голосе произнёс собеседник, — конечно, сам управляю, Линга мне советовала нанять кого-нибудь для этого, но я слишком люблю сидеть за рычагами, ловить встречный ветер. Эх, сколько мы на ней уже дорог одолели, и сколько ещё предстоит. В сравнении со старыми повозками с ездовыми упряжками — земля и небо. В общем, если тебе интересно, довезу завтра до столицы, при условии, что поедешь со мной сверху, моя спутница не любит чужаков.

— Спасибо за предложение, но я уже договорился с другими, — отказался я, — если бы не это, я, конечно же, согласился бы.

Мы дотащились до лестницы в конце коридора, ведущей на второй этаж. Странная идея — сделать первый этаж проходным, не лучше ли сделать лестницу там, где вход? Хорошо хоть светильник на лестнице горел. Я потушил свечу и с сомнением посмотрел на ступеньки, потом на менестреля. Он тоже посмотрел на меня.

— Давай так, я держусь одной рукой за стенку, другой за тебя, хорошо? И спасибо, что помогаешь, другой бы мимо прошёл, сказав «не мои проблемы».

— Ерунда, люди должны помогать друг другу. — Я действительно так считал и старался помогать нуждающимся, если это не сильно меня затрудняет.

— Побольше бы людей с такими взглядами, глядишь, и войн бы в мире не было, — пробормотал менестрель, морщась каждый раз, когда ему приходилось ступать на раненую ногу.

— А вы как ульвийский выучили? Вы же по ульвийски ругались, верно? — всё, что я знал о ульвийском, это то, что он, вместо букв и слогов, из которых составлялись слова на общем, использовал глифы, состоящие из чёрточек и кружочков, которые могли означать букву, слог или слово целиком, всё зависело от контекста. Это был, пожалуй, самый сложный язык, даже гуррский был не таким сложным, несмотря на то, что в нём, в зависимости от отношения говорившего к объекту, о котором говорится, использовались разные словесные конструкции. А вот номский язык был намного проще, поскольку он был создан искусственным путём несколько сотен лет назад, и все новые слова в нём подчинялись базовой системе, в которой центр слова означает базовое понятие, а созданные от него слова делаются добавлением начала и изменением окончания. Старый номский ныне практически забыт.

— Верно, по ульвийски. У меня в семье общались на двух языках сразу, поскольку я на четверть ульв. Правда, всё, что меня роднит с ульвами, это тяга к музыке и ловкие руки, — менестрель подвигал пальцами свободной руки, — в остальном я обычный человек. И на внешность, и по жизненным взглядам.

— А вы с Лингой пара? Или просто коллеги? — не удержался я. Не то, чтобы меня это сильно интересовало, просто хотелось уточнить, насколько обсуждаемое купцами за соседним столом правда, и насколько обычные байки.

— Просто коллеги, — усмехнулся собеседник, — я с ней не первый год работаю, на моей памяти она вообще ни с кем не встречалась, всех поклонников посылает куда подальше, даже богатых и влиятельных. Так что, если ты на неё запал — я тебе сочувствую, парень. Это уже не говоря о том, что она по возрасту в матери тебе годится.

— Надо же, а выглядит так молодо, это у всех ульвов так? — продолжил я расспрашивать свой неожиданный источник сведений.

— Не то, чтобы они жили намного дольше людей, — с сомнением протянул менестрель, — насколько я понял, ульвы просто долго не стареют, даже в преклонном возрасте внешне оставаясь молодыми, зато, когда их жизнь подходит к концу, они резко стареют и умирают.

Мы уже одолели лестницу и двигались по коридору второго этажа. Танирист указал на дверь их с ульвийкой-певицей комнату. — Мы пришли, спасибо тебе, друг, за помощь. — Он вытащил из кармана металлическую плоскую коробочку и ловким движением пальцев откинул крышечку, — вытащи одну.

Я вытащил из коробочки прямоугольник из плотной белой бумаги, надпись на нём гласила: «Лондар Блистательный. Музыка для любых мероприятий.» Ниже были какие то названия и цифры.

— Если будешь в столице и тебе понадобится помощь, обращайся по этому адресу, — серьёзно произнёс Лондар, — я добра не забываю, помогу, чем смогу.

— Спасибо, буду иметь в виду, — ответил я, пряча карточку в карман, рядом с магическим кристаллом.

Мы подошли вплотную, менестрель постучал и произнёс что-то наподобие «еороджуо», через несколько мгновений дверь открылась. Уже знакомая мне по выступлению девушка нахмурилась, глядя на нас, когда через мгновение она заметила кровь на ноге, её большие глаза ещё сильнее расширились от удивления.

— Ты ранен? На тебя напали?! Я же говорила, что здесь небезопасно! — недовольно произнесла девушка, — а это кто с тобой?

— Напали? Это, скорее, я в темноте напал на ведро, а оно защищалось, — засмеялся Лондар. Девушка даже не улыбнулась. — Этого молодого человека зовут Дин, он любезно помог мне добраться до нашей комнаты. А теперь, не могла бы ты мне поскорее помочь? Нога, между прочим, болит!