Страница 79 из 381
— Время! — кричу я Реддлу. Для нужного эффекта пришлось завезти будильник на 12:20. Оставив себе десять минут на завершение потрошения дома и десять минут форы. На «атакующую собаку» всерьёз не рассчитывали, ведь это может оказаться и пшиком, весь итог которого будет состоять в толкании миссис Шугерт на землю, без каких-либо травм.
— Последняя комната! — отвечает Том. Слышу грохот, похоже он решил не мелочиться.
Пока Реддл занимается остатком, я быстро подгоняю тележку к выходу, приготовив пледы, чтобы прикрыть награбленное. Вот подбегает Том, а за ним вереницей летят маленькая антикварная шкатулка, золотая чернильница с таким же золотым пером, а ещё стопка из пяти книг. Спрашивать про последнее времени не было. Закинув всё в тележку, выходим во двор, откуда медленно и с достоинством выкатываем её на улицу.
Тяжелая тележка была ожидаемо неудобной, но чувство азарта гнало нас вперед, и заставляло не обращать на неудобства внимания. Вот впереди, как по заказу, показался полицейский патруль. Быстро переглядываемся, мысленно обсуждая варианты.
— Ребята, а что это вы не в школе сегодня, а? — задорно спрашивает один из патрульных, — прогуливаете? — заговорщицким шёпотом продолжает он.
— Никак нет, мистер полицейский! — выступает Том, используя свою харизму, я же, пока он отвечает, ловлю мысли полицейских о том, какая же скука бродить по здешним улицам, где ничего не происходит.
— У нас намечается проект по истории, — продолжает вдохновенно врать Том, — и мистер Салливан дал указания, как его лучше сделать! А папа не смог вырваться с работы, — артистично вздыхает, — вот и пришлось нам с Майком тащить его вдвоем… — он указывает на тележку, легонько её пиная.
— Ну-ну, — мужчина подмигивает, взлохмачивая Тому волосы, после чего они с напарником продолжают идти дальше. Едва полицейские выходят из поля зрения, Реддл кривится, начиная поправлять прическу.
— Ненавижу такое, — проговаривает он, безуспешно пытаясь привезти голову в первоначальный вид, — а если бы мы реально прогуливали? Он совсем тупой что-ли?
— Да плевать им на всё это, — руки были заняты, так что продемонстрировать своё отношение мог лишь словами, — давай лучше остановимся у бульвара Кросс-Тауна, нужно переодеться во что попроще, а то в нашем районе нас быстро оприходуют.
— И так рискуем, — Том послушно свернул на другую улицу, — может всё-таки в обход?
— Ага, сколько там выходит? Через семь кварталов или восемь? Что-то со счета сбился.
Реддл на это лишь угрюмо пыхтит. Тележка отлично напоминает нам о прошлом деле, когда на следующий день мышцы болели так, что хотелось лишь валяться в кровати и отдыхать.
— Нужно подарить мистеру Ханту более удобный инвентарь, — через пять минут, после того как мы успешно сменили форму в кустах небольшого парка на Кросс-Тауне, Том остановился отдышаться. — Ты ведь точно её облегчаешь, не наоборот?
— Очень смешно, — говорю я, вытирая пот со лба рукавом. — Пошли уже, до дома недалеко осталось.
У самого дома наткнулись на группу парней, 12–15 лет, что гоняли на площадке сдутый мяч. Я уже было напрягся, но они лишь скользнули по нам взглядом и, не удостоив даже словом, продолжили свой матч. Облегченно вздохнул — встревать в очередную разборку совсем не хотелось. Скорее всего, интерес их не был вызван тем, что одеты мы в потертую и старую одежду, катим пошарканную тележку, накрытую грязным криво заштопанным пледом. Ну к чему тут можно прикопаться? Особенно, если желания нет.
Зайдя в дом, сразу покатили добычу в подвал, где начали разгружать и сортировать ценности.
— Почти двадцать тысяч фунтов и куча вот этого всего… не знаю, во сколько оценить, — Том кивает на ценности, состоящие в основном из золота, но встречалось немало и серебряных вещей. Чего тут только не было: пепельницы, статуэтки, подставки, перья, вазы, подсвечники… Ещё забрали кое-какую канцелярию, которую нам сложно было найти самостоятельно.
— Теперь вопрос, куда это сдать, — задумчиво проговариваю я, — а ты в этот раз спокойнее реагируешь, помнишь четыре тысячи фунтов? — улыбаюсь я.
— Я слишком устал, — Том сидит прямо на полу, задрав голову вверх, — можешь считать, что я очень рад.
— Не верю, — качаю головой, — как-то не похоже это на эмоцию счастья.
— Хлам можно сдавать через миссис Коул, — меняет он тему, — пусть сдает помаленьку, через разные ломбарды.
— Пусть, но не сразу, — тоже сажусь на пол, ноги натружено гудят, мышцы периодически подергиваются. — Сейчас туда прибежит полиция, начнут искать воров, в первую очередь пробегут по ломбардам.
— Думаешь, нас не вычислят? Уж больно нагло мы всё провернули, — Том продолжает сидеть без движения, шевеля лишь ртом.
— Не должны. Память полицейским, что нас встретили, я успел затереть. Теперь они не вспомнят лица, лишь то, что видели школьников, сбежавших с урока. Другие прохожие конечно могли обратить внимание, но в первую очередь вспомнят форму, так что пойдут они проверять ту школу, если вообще кто-то догадается, что причастны дети.
— Согласен. Эх, водички бы сейчас, — Реддл осторожно, по стеночке, поднимается на ноги. — Тебе принести?
— Ага, холодненькой.
Дом семейства Шугерт, взгляд со стороны. Два часа после ограбления
— Обливиейт! — Палочка сделала привычное движение, направляя магию прямо в лицо полицейского. Женщина в темной мантии, расшитой несколькими красными полосами еле слышно вздохнула. Ситуация, которая казалась столь простой, начала усложняться, поэтому теперь она думала, спустить на тормозах, либо докапываться до истины?
— Что узнала? — её напарник, в такой же мантии, допрашивал саму хозяйку дома, только что вернувшуюся из травмпункта местной магловской больницы.
— Ничего. Полиция не имеет подозреваемых, объявили проверку черного рынка, ломбардов и известных скупщиков краденого. Будут искать зацепки через них. Свидетелей нет, никто ничего не видел.
— Похоже на наш случай, верно? — мужчина хмыкнул, — давай всё же вызовем этого парня, Джефферсона, на допрос в Министерство.
— Надеешься, что он что-то вспомнит? — среднего возраста волшебница, поправила перчатки, выходя на улицу, вместе с напарником.
— Магия была зафиксирована именно в его районе проживания. То, что его палочка не показала следов применения, не означает, что он не виновен, — его глаза сощурилось, скулы заострились, придавая лицу хищное выражение, — если не он, то его друзья.