Страница 34 из 381
— Закрой рот! Я хоть не истекаю похотью, глядя на мерзких грязнокровок или магловских шлюх, а та девка была чистокровной! И вообще, — его голос стал более спокоен, кажется он взял себя в руки, — в таком возрасте уже заключают браки.
— Помолвки, — его собеседник злорадно ухмыльнулся, — в двенадцать лет заключают помолвки, но никак не «скрепляют» браки, причём принудительно.
Взгляд толстяка застыл, — их семья предала Лорда. У тебя есть сомненья? — кажется носатый перегнул палку, о чем он и сам понял, примирительно подняв руки:
— Всё-всё! До маглов я, кстати, ни разу не опускался, но вот грязнокровку можно и попользовать.
— Тьфу, — сплюнул толстяк на пол, тут же взмахнув палочкой и уничтожил плевок, — да делай что хочешь, — остаток фразы он говорил, уже уходя в сторону столовой, — как можно добровольно прикасаться к такой гадости…
— Старина Джозеф довольно привередлив, — Свенсон злорадно улыбается, глядя на стройное и подтянутое тело Лили, — но я считаю, что всегда найдётся место исключению, верно, сучка?
Лили пытается отползти, падает на пол, но конечности не слушаются, лишь впустую скребя по полу.
— Нет, я же все рассказала, просто убей…
— Тс-с, — он хватает её за плечи, приподнимая и смотря в глаза, — всему своё время, — после чего отбрасывает в сторону дивана, разворачивает к себе спиной и ставит на колени, — вот так, да, — приговаривает Пожиратель, расстегивая мантию.
Он хватает Лили за голову, наклоняя её вниз, лицом в подушки, а сам пристраивается сзади, — грязнокровок и иметь нужно по грязному, — проговорил он, — как сучек… да, сучка?
Девушка молчала, она чувствовала, как в неё проникает Пожиратель, как рвет её внизу, она не может кричать, лишь хрипит.
— Да-а, а ты горячая штучка. Все рыжие такие? — С лица Свенсона не сходит улыбка, он продолжает методично трахать её, время от времени шлёпая по заднице свободной рукой. Вот он прекращает держать её голову и начинает использовать вторую руку тоже.
Когда голову перестали фиксировать, Лили смогла повернуть ее. В этот момент заплаканные глаза Лили резануло что-то необычное. Что-то, чего на полу быть не должно. Красное… кровь? Её кровь? Нет… красная рукоять. Это же кухонный нож!
Нож, которым она резала овощи до того как… им чистил яблоко толстяк, а потом бросил на столе, это её шанс!
Надежда позволила ей избежать готовой выплеснуться истерики. В голове возникает план.
Она начинает постанывать, — ого, да сучке то нравится! Что, твой предатель-муженек совсем импотентом был? Наконец-то чувствуешь настоящего мужчину? — воодушевленный Пожиратель переворачивает девушку лицом к себе, начиная лапать грудь. В момент переворота, Лили ловко подбирает нож с пола, несмотря на дрожащие руки.
После чего, она без слов и почти без замаха, вбивает нож прямо в глазницу насильника-неудачника. Труп беззвучно падает на неё, пачкая кровью.
С десяток секунд потребовался Лили, чтобы осознать случившееся. Окончательно в себя её привел слабый шум в столовой.
«Есть ещё один!», — эта мысль пронзила сознание девушки, новый план мгновенно появился в голове и она, поднапрягшись, сбросила труп на пол. Падение было громким.
— Нет, пожалуйста! Я всё сделаю сама, не надо бить! — выкрикнув это, она стала споро обыскивать труп, вытащив из кармана палочку.
«Надеюсь, не подведет». С этой мыслью она начала шатаясь идти в столовую.
«Не думать».
Думать буду потом.
Потом.
Гарри… Джеймс… простите меня…
Аккуратно подойдя к входу в столовую, она выглядывает из-за двери, видя, как толстяк сооружает себе бутерброд.
— Секо, — как только она начала говорить, Пожиратель поворачивает голову на звук, облегчая ей работу. Кровь хлещет во все стороны из перерезанного горла.
Попытавшийся вытащить палочку толстяк роняет её и заваливается на пол, булькая кровью и пытаясь зажать горло. Разбросанные части бутерброда лежат в крови, будто в кетчупе. Потрепанная, избитая и изнасилованная голая девушка подошла к нему вплотную, ступая босыми ногами прямо по луже крови и заглядывая в глаза. Что она хотела увидеть там — неизвестно, но увидела лишь отчаяние в постепенно стекленеющем взоре.
Открывшаяся дверь вызывает непроизвольное вздрагивание, палочка лежит в руке.
— Я дома! Ох, пришлось задержаться, мотался на вызов под самый вечер. И хоть бы толк какой был. Сумасшедшей старушке показалось, что к соседу в дом нагрянули Пожиратели, а это был его сын, в новой парадной мантии. Так, а что у нас на ужин? Я сейчас бы и дракона съел!
— Ужин… — Лили кладёт палочку на стол, «тот самый стол», набатом бьётся мысль в голове, спустя миг палочка вновь оказывается у неё в руке, она осторожно кладёт её в карман, — да, сейчас сделаю… омлет.
— Но он был утром! Ты что, ничего не готовила? — Джеймс закатывает глаза, экспрессивно взмахивая руками, — я конечно понимаю, что тебе сейчас сложно, Гарри, Дамблдор, Пожиратели… — на последнем слове девушка дергается, но Джеймс не замечает, продолжая свою «обличительную речь», — …но это не повод игнорировать работу! Я ведь не требую от тебя куда-то устроиться, денег нам хватает, даже с учётом отсутствия наследства, но что-то элементарное, такое как ужин и уборка то делать нужно!
— Уборку я сделала, — Лили оглядывает идеальный порядок в гостиной, всё было на своих местах, нож с красной рукояткой был на кухне, в подставке…
— Хоть так, — Джеймс недовольно дернул плечом, — давай омлет.
Лили идёт на кухню, по дороге прикрывая дверь шкафа, где лежала аптечка. «Нужно докупить лечебные зелья». Руки почти не дрожат, поэтому ужин готовится быстро.
Через полчаса они сидят в столовой, поглощая нехитрую еду. Джеймс пересказывает свой день, постоянно сыпет шутками, не забывая отвешивать двусмысленные фразы. Лили выдавливает улыбку, мыслями она где-то далеко.
— Лилс, всё в порядке? — Джеймс пристально заглядывает в лицо своей супруге, пытаясь отыскать там что-то, подсказку её необычному поведению.
— Да милый, просто устала, — она натягивает улыбку, отводя взгляд, но через секунду возвращает его, смотря прямо ему в глаза, — всё в порядке, — уже более уверенно говорит девушка.
— Хорошо! И, на счёт ужина…
— Такого больше не повторится, Джеймс.
— Что? Нет, я хотел извиниться, устал на работе и прозвучал несколько грубо, — он чешет затылок с глупой улыбкой.