Страница 220 из 381
Привычно набираю новые книжки, когда на глаза попадается секция, посвященная Иллюзии. Достаточно интересная отрасль магии, к которой, как я предполагал, есть предрасположенность у Макфи. Раз уж Трансфигурация себя не проявила. Да, я всё ещё помню ту бабочку! Если не Трансфигурация, а спички у неё не спешили превращаться в иголки, то значит иллюзия! Нужно будет взять книгу и попробовать провести с Иви пару занятий, на пробу. Заодно сам более подробно разберу эту науку, которая однозначно в будущем пригодится. Хотя подробно изучать я её в ближайшее время точно не стану, времени нет совсем. Наверно, уже только после рождественских каникул.
Это будет настоящим переворотом, если я окажусь прав! Правда… без внушительной базы доказательств, на основании одного примера, этому не будет никакой веры. Впрочем, я и не собираюсь делиться подобной информацией. Ха-ха, да я уже действую словно чистокровный скупердяй! Все знания себе и никому более!
Когда читал одну из рекомендованных для Зельеварения книг, правда рекомендованных в достаточно старой редакции, то наткнулся на интересное примечание. Оказывается, в зачарованных для зелий флаконах, можно хранить свои воспоминания! О, как. Это, кстати говоря, в фильмах показывали, когда тот же Дамблдор вытаскивал из головы, при помощи палочки, светящуюся нить воспоминания. Правда кидал он её в Омут Памяти, к которому доступа у меня всё равно нет. Интересно, стоит запомнить, а то даже никогда о таком не задумывался. А ведь если просто вытащить нить, то воспоминание будет потеряно!
Вроде как его можно будет восстановить, но это не точно и зависит от ментальной силы мага. В общем, ну его, такие эксперименты… Может и попробую, на какой-нибудь ерунде, которую предварительно запишу в блокнот. Или Реддлу скину, а у себя извлеку.
Вообще, я натыкался в книгах Чемберса про подобные упоминания, но там требовали именно особые, зачарованные ёмкости, а никак не стандартные флаконы Зельеварения. Может в этом был какой-то смысл?
Элизабет Брэйтон ПОВ
Спокойнее Эли, всё хорошо…
Мысли в голове метались, будто пчёлы в растревоженном улье. Сегодняшний день подбросил целый ворох проблем. Я изначально не ждала чего-то хорошего от этой идеи с дуэлями, но итог побил все ожидания.
Твари!
Он хотел сделать меня слугой, вещью. А остальные просто смотрели, как гиены, выжидая, пока вожак насытится и оставит в покое мои полуобглоданные кости.
Сказочный мир волшебства успел показать своё лицо достаточно быстро. Не то чтобы я не была к нему готова. Жизнь была не сладкой задолго до встречи с профессором. Моя мать — спившаяся шлюха, когда-то имевшая зачатки магии, но уже давно её не использующая и, кажется, даже потерявшая или пропившая палочку. А отец… настоящего отца никогда не знала. Тот, кто живёт с нами сейчас — очередной приживала и уголовник. Даже не знаю, чем он конкретно занимается, но уверена, что честного труда не знал никогда в жизни.
Когда мать была трезвой, пару раз рассказывала про магию. Конечно я не верила! Кто может поверить в такую чушь?! Мне же уже не пять лет!
Аха-ха-ха, реальность оказалась иной. И почему я не сирота..? Иногда даже жалею об этом, хоть и говорят, что в приютах плохо. А здесь?! Хорошо здесь живётся?! «Хакней», юго-восток внутреннего Лондона, один из самых бедных и «злачных» районов всей столицы.
Здесь живут по десять-двадцать человек в одной, небольшой квартирке. В домах бывает и под сотню. Люди ночуют на улицах, переулках, подвалах и чердаках. Сюда, как и ещё в пару «районов-трущоб» стекаются все нищие и обездоленные. Отовсюду ежедневно слышны крики, стоны или пьяный смех. Полиции здесь почти не бывает, да и что бы они тут забыли? Арестовать сразу весь район?
Мне очень повезло, что в детстве на меня обратила внимание старушка-соседка. Она не была божьим одуванчиком, отнюдь. Таких у нас давно не было. Она была той ещё сукой и стервой. Но об этом я узнала уже гораздо позже. Работала она гадалкой, в рядом расположенном салуне-притоне, под крышей местных отбросов. А криминал тут был ого-го.
В нашем районе царили так называемые «шайки в один пенни». Это название прилипло к ним как раз благодаря массовости. Часто бывало так, что когда полиция задерживала группу грабителей, напавших на зазевавшегося прохожего или уличный ларек (для этого они ходили «на промысел» в более элитные места), выяснялось, что их набралось человек под пятьдесят. Вот такими толпами любили слоняться эти банды. Задержать и посадить всех не было никакой возможности — эдак все трущобы сразу придётся отправить на каторгу. Тогда с них брали минимальный штраф — один пенни — и отпускали.
Там в основном были лишь подростки, от тринадцати до семнадцати лет. Более старшие «переходили» на новый уровень. А в свежем мясе была нужда практически всегда. Лишь бы соответствовал минимальному порогу вхождения. В основном это была религия и национальность: англичане, итальянцы, немцы, турки… Протестанты и католики. Последние ещё делились на разные подгруппы и так далее.
Самая крупная и сильная из местных банд называлась «Билли Бойс». Говорят, что её спонсировала партия «Британские фашисты» и те соответствовали — бритые головы, военная форма одежды, распевание гимнов и ношение флагов.
Они-то и контролировали местный «клуб-бар», который был довольно интересным местом. Здесь можно было и приятно отдохнуть, и обсудить дальнейшие дела, и подраться. А ещё здесь можно было «узнать своё будущее». Этим и занималась моя соседка — миссис Маргарет Пакстон. Сейчас я отчётливо понимаю, что она была просто старой мошенницей и видела во мне ту, кто сможет продолжить её дело, когда старость окончательно доконает. Но тогда, по началу, я верила в её доброту.
Она научила меня грамоте: письму и счёту. А также много рассказывала про эту жизнь. Эти уроки останутся со мной навсегда.
Она умерла, когда мне было девять лет. Из тюрьмы вернулся сын-наркоман, который и грохнул миссис Пакстон, обкурившись опиумом. Он ненадолго её пережил. «Мальчики Билли» довольно быстро поймали его, избив шипованными битами прямо перед входом в дом. Ведь старушка работала в их притоне, а значит, наркоман наехал на саму банду. Он долго умирал, почти два часа, но никто не решился помочь. Да и не хотел, откровенно говоря.