Страница 18 из 381
Впрочем, выдавая нам разрешение на посещение, она пристально посмотрела на Реддла и сказала, что не допустит, чтобы с книгами происходили, «разные странные вещи». Пришлось на пару уверять её, что если где и произойдут «странные вещи», так точно не с книгами. Она мрачно усмехнулась, и подписала бланк для библиотекаря.
— Она знает, — сказал Реддл, когда мы вышли из её кабинета.
— Конечно, — я не думал, что кто-то всё же сопоставит «таинственные несчастья», происходящие с обидчиками моего друга, с ним самим. Она поверила в приютские байки? А может, в это время такие рассказы еще имели силу? Не было телевидения, народ не привык видеть пропаганду из всех щелей. Опять же, странные случаи имеют место быть. Маги-то на самом деле живут в этом мире! Как и разные волшебные твари. Не удивительно, что в нее верят и к слухам относятся с осторожностью. Но все же я не парился так сильно, зная, что эта информация от миссис Коул никуда не уйдет.
— Ты не выглядишь обеспокоенным, — Том подозрительно на меня посмотрел.
— Ты забыл, что я говорил тебе про своих родителей? — на это он фыркнул.
— Это другое, — секунду подумал, — ладно, твоя взяла.
Библиотека принесла много новых знаний. Жаль, что выносить книги было запрещено. Строгая мадам Фертон следила за этим, как и за каждым нашим шагом. Приходилось делать записи в украденной ещё в момент своего попадания, тетради из церкви. Таким темпом скоро нужно будет тащить ещё тетрадку, да и не одну.
— Ты только посмотри на это, — Реддл показывал логарифмическое уравнение, найденное в какой-то старой и пыльной книге, с верхней полки.
— Ты бы ещё труды по ядерной физике отыскал, гений, — шепчу ему, вырывая книгу из рук и откладывая в сторону. — Этими делами пусть занимаются учёные, а мы ещё до такого уровня не доросли.
— Нужно знать, к чему стремиться, — он тычет меня локтем, — сам-то что смотришь?
— Самоучитель по английскому, — мой больной вопрос, — ещё хочу выучить какой-нибудь новый язык, например латынь.
— А почему не немецкий? Ты же немец.
Потому что я его знаю, вот почему. А ещё французский и русский впридачу. Но не буду же я тебе это рассказывать? Где, спрашивается, я смог всё это выучить, если меня отдали в приют в годовалом возрасте?
— И что? Успею ещё и до немецкого дойти, — отмахиваюсь я, — а пока хочу разобраться в старом, мертвом языке. Предчувствую, что он ещё может пригодиться, — учитывая, что большая часть британской магии идет на латыни, то да, это действительно может пригодиться.
— Ладно-ладно, посмотрю что-то более полезное, — Том забрал тяжеленный талмуд, отправившись на поиски чего-то более актуального.
Дальше дни и недели летели по накатанной: школа, тренировки, библиотека, вечерняя практика в ментальной магии, пробежки по площадке. В промежутках успевали поболтать и наметить какие-то планы, многие из которых приходилось записывать на будущее. Ещё начинаю чувствовать, как собственная память становится лучше, позволяя запоминать информацию, просто посмотрев на текст. Очевидно, что это из-за практики в ментальной магии.
На выходных вспоминаю об ещё одном аспекте, про который забыл ранее — сортировка воспоминаний. Сообщаю Тому «свою идею», он признал, что этим стоит попробовать заняться. Что мы и делали оба дня, прерываясь лишь на прием пищи. Но это дало свои плоды. Я смог собрать в голове образ некого кабинета, что очень напоминал мой собственный, из прошлой жизни. В кабинете наметил шкафы для хранения воспоминаний, стол, куда буду складывать самое важное, что нужно доставать из памяти мгновенно, а также ноутбук, в который решаю записывать информацию по магии.
«Кабинет» пока крайне сырой, мало чем заполненный и не факт, что правильно построенный, ведь ориентироваться приходится исходя из знаний прошлой жизни, вспоминая работы немногих энтузиастов, занимающихся подобным и канон самого магического мира.
Реддл старался не отставать. Мои идеи постоянно разжигали его интерес. Раньше он даже не думал о таких вещах, больше концентрируясь на приютском быте. Сейчас же я потихоньку рассказываю ему самые разные, интересные вещи, расширяя его кругозор. Выдавал ему информацию двадцать первого века, как собственные мысли и новаторские идеи. Так и шли дни, один за другим.
От рутины очнулся, когда заметил идущий снег. Именно тогда получилось оторваться от тетрадки с записями. Пока не изучу окклюменцию на все сто процентов, причем правильно, по книгам магии, сделав себе идеальную память, буду упорно вести записи.
Снег валил густыми хлопьями, быстро засыпав всю территорию приюта Вула. Том подсел рядом, заглянув в окно:
— Ты чего, снега ни разу не видел? — посмотрел он на меня несколько недоуменно, я же, очнувшись наконец, мотнул головой.
— Да так, идея возникла, — на лицо выползает хитрая усмешка. — Смотри, — указываю ему рукой на миссис Петтерс, что-то выговаривающей нашему дворнику. Рядом крутилась толпа мальчишек, успевших одеться по-зимнему и вывалиться играть в снежки, да лепить снеговиков.
— На что смотреть то? — Том недоуменно осмотрел двор, не увидев ничего интересного.
Привычно зачерпываю из источника магию — с каждым разом это получается всё проще и легче. После чего, словно перчаткой, зачерпываю снег за окном, скатывая здоровый снежок. Реддл замечает мои манипуляции и начинает скалиться, предчувствуя забаву.
Скатав здоровенный снежок, запускаю его в миссис Петтерс, со стороны играющих мальчишек. К этому времени она уже окончательно довела дворника и тот, сплюнув от досады, отправился за лопатой, чтобы почистить округу.
Как только миссис Петтерс развернулась, пытаясь найти новую цель для своего поганого языка, то получила увесистый удар по лицу. Снежок разбился об её лоб, заставив женщину буквально перекувыркнуться в воздухе, упав на спину.
— Пха-ха-ха! — Реддл заваливается на кровать, даже не пытаясь сдержать смех, — ты видел?! Как она..! — он приподнимается, вновь выглядывая в окно. В этот момент миссис Петтерс пытается встать с усыпанной снегом земли, отчаянно отплевываясь. Даже здесь были слышны её крики и маты. Однако подняться ей было не суждено, снова легкий забор магии и её нога скользит по снежной земле.
— Аха-ха-ха! Ты просто монстр, Вольф, — Том нисколько не сомневался, что к новому кувырку причастен я, — стой, прекрати, не делай это снова, а то я умру, — он скатывается на пол, продолжая булькать, захлебываясь смехом. Как мало надо ребенку для счастья?
Не удержавшись, сам начинаю смеяться.