Бастион: Поступление

Таксист тоже руководствуется навигатором, поэтому поворачиваем где намечено и когда последний перекрёсток показался впереди, пересаживаюсь поближе к окну. Прямо от угла перекрёстка, в обе стороны, уходит высокая живая изгородь, на вскидку — метра два с половиной, эдакая зелёная стена. Рядом, аккуратный мощёный плиткой тротуар с оградкой, максимум в пояс, из кованого железа, кажется, даже листика не валяется, настолько выдержан порядок. Едем дальше, а зелёная стена всё тянется, вместе с изощрёнными узорами ковки. Наконец, в преддверии ворот, высота забора начала ступенчато падать, достигнув метра, взгляд вольно перемахнул преграду и с любопытством впился в открывающийся вид.

Прежде всего, величественно и с намёком старины над землёй участка царствуют кроны лиственных деревьев, внушая уважение толщиной ствола. Мощно раскинули ветви несколько дубов, также, зелёными стогами стоят клёны, немного пропуская света в полумрак под дубами. Более конусно растут липы и жасмин, что, к большой радости, в цвету. Теперь стал ясен приятный запах, доносящийся с улицы. Вдалеке виден дом, но за кронами тяжело разобрать подробности.

— Вот и приехали, — произнёс таксист.

— Да, спасибо большое, — улыбнулся я. — Сколько с меня?

Расплатившись и попрощавшись, стою перед закрытыми воротами. Они тоже из кованого прута, очень витиеватые и красивые. Без задней стенки, поэтому можно свободно просмотреть прямую брусчатой дороги, что ведёт к дому. Справа дверь и домофон, нажимаю на черную пуговку.

— Да, — раздался голос, — слушаю Вас.

— Здравствуйте, я к Веронике, зовут Матус.

Замок щёлкнул под слова приветствия и приглашения. Пока медленно иду к дому, усиленно озираюсь, да и как иначе, ведь вокруг редкая красота. Нельзя назвать участок садом, скорее уж в лесное царство пришли жить люди. Трава скошена, есть несколько дорожек, но больше похожих на тропинки. Также различима система орошения, в том числе с небольшими арыками. За дубами и клёнами можно различить и орех, и вяз, и ясень. Слева, в глубине, светят салатовым берёзки, так по девичьи укутавшись в белое. И без того яркий аромат воздуха, набрал в себя сотни лесных и травяных оттенков. Впечатлившись, я по-конски раздуваю ноздри, вбирая необычный букет. Вот уже и особняк семьи Исинн начинает показываться в рост и ширь.

Выхожу на также мощёный камнем двор перед трёхэтажным жилищем. Со всем восхищением и удивлением взираю на него. В представлении, конечно, был другой образ, да и по дороге, от увиденных домов, всё смешалось, но вот, перед глазами явно немолодое здание, причем лет ему точно за пятьдесят, может и сотню. Всеми этими контрфорсами и стрельчатыми окнами, шпилями и башенками, дом больше всего похож на собор. Построен из каменных блоков темно-серого цвета, с коричневой, почти чёрной, крышей. Стены уверенно стоят на массивном, состоящим из крупных валунов, фундаменте и, если на стенах, в углублениях виден мох и потемнения, с карабкающимся иногда плющом, то фундамент просто давит древностью, нарастив того же мха толстючие брови. Но больше всего впечатляют статуи бестий, что-либо вписаны в экстерьер дома, либо стоят по периметру в специальных нишах. Я вижу бородатых карликов, горгулий, львов с крыльями и или просто громадных орлов, есть животные — волки, медведи, рыси и олени. Всё это многообразие дополняет общий образ, как и простой бассейн посередине двора, выполненный в не менее старом стиле.

— Матус, надо же, как неожиданно ты пришел! Надо было позвонить и я бы встретила, — вернул к реальности голос девушки, что спускается с величественного парадного крыльца.

Мы взялись разглядывать друг друга с равной жаждой. Я и забыл, про свой наряд, но вот Веронику вижу такой впервые — это платье А-силуэта до пят, молочного цвета снизу и с белой верхней частью, стилизованной под рубашку, а поверх одет короткий жилет из бархата. Эта единая композиция, щедро украшена рюшечками, оборками и симпатичными пуговками. Есть бантики, очень красиво подчёркнута шея воротничком, цвета бледные, под старину и вообще, я словно оказался в детстве, а передо мной взрослая девушка в старинном наряде из простых, натуральных тканей. Это веет детскостью, теплом уютного очага и немного лесного очарования. Волосы Вероника распустила и лишь часть собрана под сапфировым украшением сбоку, возле виска. Пытаюсь высказать эмоции:

— Очень впечатляюще!

— Надо же, сколь удивительной бывает жизнь, — с наигранной философской ноткой начала Вероника. — Я даже предположить не могла, что увижу тебя в столь очаровательном виде.

— А, кхм… оча-кх… — здесь вновь пришлось прочистить горло, — очаровательном?

— Именно, — кивает она, осеняя меня мерным огнём фиалка.

— Тогда хочу поправить комментарий, — окреп я голосом. — Ты выглядишь незабываемо и удивительно.

Что и говорить — щёки запылали, а фиалковые глаза и тонкая, как струны, мимика лица обдали огнём эмоций, но эти два эпитета так, бледная тень того, что я готов петь Веронике с утра и до вечера. А следом спешит новый прилив сверхэмоциональности помноженный на всё увиденное до: мы словно очутились в прошлом, я странник, что залюбовался красивым имением и природой вокруг; спешился, пустив лошадь напиться у конюшни, может даже умею рисовать и решил сделать набросок увиденного. И вот, внимание перехватывает девушка, вероятно живущая здесь. С богатыми тёмно-русыми волосами, пронзительным взглядом фиалковых очей и в красивом платье. Невольно засматриваешься на точёные черты, изящную шею и на отмеченные легкими штрихами формы. Окрылённый встречей, стою раскрасневшись.

— Эх, Матус, смущать ты мастер. Хотел бы ещё посмотреть территорию прилегающую или пройдём в обеденный зал? — изящно помогла Вероника выйти из трепетного момента.

— Лучше покушать, — признался я в голоде.

Девушка улыбнулась и пригласила рукой.

— Пошли, сейчас обойдём дом и там будет отдельный вход.

— Не кухня? — уточнил я.

— Нет, у нас комнаты связанные с готовкой на цокольном этаже. А обеды и званые ужины проходят в зале приёмов. Но я обычно кушаю у себя, как-то скучно делать это одной в огромном помещении, — пояснила она.

Вероника мягко рассмеялась и пока мы обходим прекрасное рукотворное сооружение, я расспрашиваю:

— А как же родители, родственники?

Сам любуюсь изваяниями и контрфорсами слева.