Бастион: Поступление

Часть 3. Глава 7

Время идёт и от празднования остались лишь небольшие напоминания. Правда, грусти особо места нет, ведь и учёба налегает, и клубы помогают, и юность ищет новизны. Хожу мимо картин в нашем коридоре уже не оборачиваясь на каждую и только если денутся куда-нибудь всполошусь. Часто хорошее и доброе удобно устраивается в нашей жизни, словно ему здесь и место, пока не потеряешь, особо не дорожишь. Видимо действительно — мир есть обитель добра.

Но сегодня всё же зацепился взглядом за арт, что первый о космосе, с изображением Меркурия. Просто, мысли в основном об Агнии, а шел я мимо к Веронике, заранее договорившись в сообщениях. Когда книга о ведьмах и колдуньях была прочитана, я сразу обратился к Журавлю — знаешь, мол, о проклятиях чего? Но ни он, ни даже Гаврила, темой особо не занимались, высказав очевидное — это просто миф, художественный вымысел и я рад бы руки пожать, даже обнять, соглашаясь, если бы не важные сердцу люди — Сапа и Агния. Пусть исключение, пусть реликт, но нужно всё проверить и удостовериться в стабильности, да и, может быть, удастся найти способ снять проклятье, или что это такое есть… Варг тоже оказался в неведении, однако предложил узнать у Вероники, поэтому я оказался в итоге перед резной дверью и со стуком открываю.

— Добрый день, — заявил с порога я. — Ух!

Девушка чуть ли не бросает смартфон на стол, исторгая стрелы гнева из глаз. Лик обострённый, брови вместе, а на щеках наметились желваки. Ещё до всех вопросов позволяю себе полюбоваться ипостасью фурии. Под её гневным взором можно ощутить смирение молодого воина перед воеводой. Хотя, я скорее художник.

— Что случилось?!

— Всё нормально, — ответила Вероника, быстро успокаиваясь.

— Любопытство и волнение сейчас меня съедят и в кабинете, на память, останется витать лишь дух, — шучу я, намекая.

Девушка очаровательно засмеялась.

— Отец вновь обставил, — пояснила она и уточнила следом, — иногда ему это удаётся.

— Слушай, а правда, что твой папа второй человек после Императора? — поминаю откровения своего отца.

— Ну, это очень приблизительная характеристика, — сказала Вероника.

— Знаешь, если бы меня на пол корпуса обошла такая фигура, с учётом, что обычно мы нос к носу, я бы даже радовался. Великий Соперник, — обозначил я, серьёзно.

Вероника только головой покачала, правда с улыбкой. У меня же на язык просятся слова:

— Но, следует также отметить твой прекрасный образ в гневе. Вот.

— Матус, Матус, чувствую, что пред тобой эти возможности не имеют силы…

Девушка встаёт из-за стола, продолжая речь:

— Хорошо, постараюсь больше не злиться. Однако для одного старосты, — подходит она очень близко и с нажимом продолжает, — немножко буду!

Меня аж опалило дыханием. Или это глаза полыхнули фиалком и чрез распахнутые веки изливается напор и стремление. Сердце зашлось, гонит теперь кровь с удвоенной силой, не скрывая, гляжу восхищённо, всем видом являя счастье, ибо Вероника такая яркая, страстная и волнующая.

— Да… если только немножко, — с трудом произнёс я, — а то этого уже хватает, чтобы свести с ума.

Слова срываются с языка, словно я не хозяин, за что слышу ответ, под почти представленный к моим же губам палец:

— Прошу не забывать, что сойти с ума могу и я.

Ах, этот неловкий, полный напряжения момент… Сознание плывёт, но усилием воли беру управление и уже в голос:

— Да-да, всё очень убедительно. Могу ли попросить чашечку кофе по случаю, дабы немного, э-э… подумать?

— Конечно. Для Вас сделаю особую — мыслительную, — поддержала Вероника.

— Даже и не слышал о таких.

— Ну-у, так сказать, с эффектом усиления когнитивный способностей, — весьма по-профессорски произнесла она.

— Хех, сильное описание, жду с нетерпением, — уже свободно и со смехом ответил я.

Впрочем, кофе Вероника оказался, как и прежде, великолепным, вкусным и бодрящим. Мне же надо начать разговор о проклятьях, без упоминания мотивов, пусть и очень хочется всё рассказать.

Попробую осторожно, обруливая рифы:

— Слушай, а что ты знаешь о проклятьях?

— О, какой вопрос необычный, — ожидаемо удивилась председатель. — Ты хочешь узнать умею ли я накладывать их?

— Ха-хах! Не-е-ет…– расхохотался я удачной шутке. — Вообще, что это такое и разные связанные темы?

— Позволь полюбопытствовать, для начала, почему тебя заинтересовала эта тема? — спросила она.

Всё же тяжело будет обойти истинные мотивы.

— Из-за книги — прочёл недавно “Как ведьмы колдунью ловили”, вот и стало интересно.

— А, знаю такую — достойная история, — озарилась Вероника. — Хорошо, попробую изложить, что вспомню. Проклятья, хоть и обособлены в магии, тем не менее относятся к практическим действиям — колдовству, заклинанию. Их выделяют в силу негативной направленности и дабы разбить на классы, коих несколько — от простых, до ужасных или эпических. Очень много факторов участвуют в процессе наложения проклятья, поэтому судят обычно по результату. Ну и, обычно, добрые волшебники такого не делают, а злые колдуны — да. Так, вкратце, пишут в книгах.

— Вот это да, много же ты знаешь! — восхитился я. — Но у меня уточняющий вопрос — а правда, что проклятья не стабильны?

— Да, в книге же он упоминает об этом, — напомнила Вероника. — И дело тут не в самой невозможности создать стабильный эффект, а в принципах теории магии. Если рассматривать в пределе — проклятья есть овеществлённые ненависть, злость, обиды, досада, раздражение и тому подобные чувства с эмоциями. Чтобы колдун взял, да сотворил проклятья от хорошего настроения — ерунда, такого не может быть. Всегда присутствует разрушение, а оно важнее и поэтому маленькое сознание, что есть у проклятья, будет стремиться к умерщвлению жертвы или тотальному разрушению. Некая стабильность эффектов есть и чем выше уровень колдуна, тем ближе к идеалу, но со временем случится разбалансировка. Кстати, тот же эффект, но со знаком плюс есть у созидательной магии — с годами заклятья становятся лишь крепче.

— Ух! — восхитился я, приподнимаясь с комфортного кресла. — Да откуда ты всё это знаешь — уникальные ведь познания?

Вероника слегка рассмеялась от похвалы.

— У нас в библиотеке есть этот автор и ещё одна похожая книга с теорией.

— Класс. Можно будет почитать? — тут же поинтересовался я.

— Да, но лишь по приезду, — проговорила она с интонацией.

— С радостью.