Бастион: Поступление

Часть 2. Глава 4

Пока мы идём от дверей школы к машине, я восхищённо парю в неге, если Агния — ангел, то Вероника — демон, тёмное торжество красоты, обаяния и харизмы. Её женственность, подчёркнутая сарафаном, несёт меня, как океан рыбацкую лодку. Приотстал на полшага и украдкой созерцаю совершенство ног, лёгкое, едва заметное, покачивание бедер, гордую и статную осанку, подчёркнутую выразительным бюстом. Мне стоит большого труда сохранять внешнее спокойствие и ровность походки.

Тяжёлую дверь лимузина, водитель открыл заранее, мы сели. Вероника сообщила адрес и Бастион за окнами поплыл назад. Внутри играет и переливается радость, ибо всё необходимое для подготовки к празднованию теперь точно будет. Ещё, при обсуждении, я указал укрывной материал, дабы ученики других параллелей не видели перемен в коридоре — пусть наше творчество будет сюрпризом.

Ружияр за окнами “линкора” сверкает огнями. Солнце только скрылось, но освещение уже начинают включать, и я чувствую, что влюбляюсь в этот технологичный цветок Империи, светодиодно-стеклянную жемчужину. Здесь, в центре, мы словно взбираемся выше и выше, к самим звёздам. Оказавшись же в секторе загородных домов, видим преобладание зелени, но даже среди них, дом семьи Волох подобен островку джунглей, просто заросший всевозможной флорой.

— Удивительно да, Матус? — произнесла Вероника.

— Ага, ты где-нибудь видела такие одуванчики или вот такую травищу? — указываю пальцем, когда подъехали ближе.

— Нет, в раза два или три больше обычных, — подмечает она.

Мы, поглощённые удивлением, выходим из машины, за виднеющейся из-под листвы оградкой, цветёт и пахнет мир дома Сапы. Пчёлы до сих пор гудят в нём, опыляя неисчислимые цветы, а воздух неожиданно свеж и прохладен, полон красочных запахов прелости и влаги.

Зашуршал гравий и вышел Сапа.

— Нифига себе!.. Ой, председатель! Добрый вечер.

Я рассмеялся, увидев, как меняется лицо друга.

— Здорова, не ждал, да? — откликаюсь я.

— Ага.

— Привет, — сказала Вероника, улыбнувшись уголками губ.

— Зайдём в дом? — тут же предложил он.

Мы неспешно вступили на территорию участка-сада, одноклассник всё понял и немного рассказал об окружающем нас буйстве зелени. Вскоре вошли в двухэтажный дом и наконец прояснился усиливающийся запах грибов — я чуть не снёс головой несколько, к первичному страху, а потом удивлению, дом семьи Волох зарос грибами, не то, чтобы совсем, но часто. Я ошалело разглядываю разнообразие, трогаю особо красивые или большие экземпляры.

— Зачем вам столько грибов? — спрашивает Вероника.

— Ну, — отозвался Сапа, — теперь это стало семейным делом. Почти все лучшие рестораны Ружияра берут у нас овощи, фрукты, зелень и грибы.

— А раньше что? — продолжает интересоваться девушка.

— Приходилось уживаться с таким многообразием в доме, что вовсе не круто, — ответил, рассмеявшись, Сапа.

Вскоре традиция гостеприимства усадила нас за стол, а со второго этажа спустились родители одноклассника. Меня с самого вступления под сень дома обуяло спокойствие и умиротворение, ну, вроде на лужайку под дубком прилёг, в приятный весенний день. Мы легко начинаем общение и знакомство, обсуждая то буйство зелени, то Бастион. На столе быстро оказалось многообразие свежих продуктов, несколько салатов и горячие блюда из овощей. Сама кухня — тот ещё экземпляр, но не в броском современном гарнитуре и даже не в декоративной штукатурке, — тут грибочки, там грибище, за полками укроп, сбоку петрушка — кругом разносад. Отделка была лишь подобрана под эту изюмину.

Весёлый вечер кончился лишь с приходом темноты, и семья Волох вышла нас проводить, таких раскрасневшихся и уникально-сытых. Лёгкое и теряющееся за листвой освещение двора, плавно переходит в уличное, а транспорт Вероники направляет нас габаритными огнями. Немного смутило, когда родители Сапы поклонились, но слова прощания сказаны и я с председателем сажусь в машину.

Вновь роскошный мир салона сомкнул крылья и внешние звуки утихли. Сегодня увидено столько необычного, что даже не знаю с какого края обдумывать, ещё и Вероника перевела освещение салона в приглушенное, поэтому вопросы утихли сами собой. Мост через реку, прекрасная сверкающая громада Ружияра всё больше рассеивает внимание, лёгкая сонливость и покачивание лимузина… веки сами-собой смыкаются. Сон мягко и вкрадчиво укрывает сознание.

— Матус, — позвал приятный голос. — Матус.

Я всю жизнь просыпаюсь довольно хорошо, с видом родной комнаты или дома, иногда дедушкиного с бабушкой и вот сейчас понимаю, что до сего момента не знал всей полноты счастья. Перед глазами Вероника, её волосы стекают по плечам красивым, волнующим покрывалом, глаза в неясном освещении тёмные, обсидиановые, некая ночная томность скользит в чертах лица.

Обрывал любования поняв, что мы в лимузине и за окнами ночь.

— Чёрт, я что уснул? — риторически вопрошаю, поднимаясь.

— Да и крепко, извини, что разбудила, — тихо произнесла она.

— Тут мне надо просить прощения, как бы… а мы сейчас…О! Мой дом.

— Именно, — тихо соглашается Вероника очень приятно улыбаясь.

Я растерянно собираю мысли и решаю предложить остаться, ведь поздно. Запоздало понимаю, как глупо звучит:

— Может тогда переночуешь у ме… у нас — поздно уже так?

— Хорошо, — легко соглашается она, — только водителя отпущу.

Ноги ватные, голова в мыслях, как улей в пчёлах. К дверям мы подошли слишком быстро, я не успеваю даже немного сориентироваться под внезапно обрушившимся согласием. Прихожая освещена только светодиодным огнём модемов и прочих устройств. Включаю свет, что ложится тёплым оттенком. Переходим в кухню-гостиную.

— Э-э, будешь что-нибудь? — спросил я, но тут же вспомнил о приличиях: — Санузел там, если понадобиться полотенце — в шкафу слева стопка чистых.

— Спасибо. Можно тёплой воды попить? — обратилась гостья.

— Секундочку…

Девушка утолила жажду и ушла. Оставшись один, пошел подготовить гостевую комнату — в доме их две, ибо расчёт идёт на многодетную семью. Мама недавно мечтательно улыбалась и по разговорам с папой я понял — близится пополнение семьи.