Пилот

— Ты, верно, опять шутишь? — подозрительно посмотрел на него Федор.

— Хотите верьте, хотите нет, а приметы в авиации — дело серьезное!

— Но почему?

— Не могу сказать. Просто не делайте так и все.

— А еще какие есть? — заинтересовались остальные.

— Никаких новых вещей и одежды — только проверенные, старые, слетанные. Особенно ботинки — они должны «научиться летать».

— Господи, это еще почему?

— А вот в этом есть здравый смысл, — вмешался незаметно подошедший Астафьев. — Новая одежда и тем более обувь в силу своей неразношенности может мешать, жать, натирать и в целом отвлекать. А в небе уже деваться некуда. Магазинов нет. Так что в этой части рекомендую прислушаться к советам курсанта Колычева.

— Главное, не слушать его перед медосмотром, — фыркнул в кулак Розанов, а вслед за ним расхохотались и остальные.

— Отставить смех! — рявкнул на них наставник, явно не понимая причину веселья. — Все собрались?

— Так точно!

— Тогда, строиться и занять места по боевому расписанию!

Курсанты тут же успокоились и, организованно поднявшись на борт, прямиком проследовали в ходовую рубку, устроившись на нескольких откидных сидениях у задней стены, после чего пристегнулись.

Первым, как и следовало ожидать, поставили на выполнение «коробочки» маньчжура. Причина проста — список составлялся по алфавиту. Княжич уселся в пилотское кресло с высокой спинкой и взялся за штурвал, ожидая команды капитана на старт. Он немного переволновался и в ходе выполнения полетного задания допустил ряд незначительных, и от того еще более досадных, просчетов. При отрыве от земли слишком высоко поднялся, не зафиксировался на полутора-двух метрах, чтобы проверить надежность работы систем и центровку. В дальнейшем, при наборе высоты и выполнении разворотов, действовал не всегда точно и, пожалуй, чуть резковато. В целом, ничего страшного для первого раза. На твердую «четверку». Март, который шел вторым, откатал все почти идеально. Чем заслужил череду взглядов от сокурсников. Были тут и зависть, и восхищение, и уважение, и признание. Но сам себе он признался, что, придись ему быть первым, кто знает, как бы все обернулось.

Больше всех умудрился наделать ошибок Федя Розанов. С самого начала он не развернул корабль носом к ветру, потом сразу подскочил в воздух с изрядной перегрузкой, заставив капитана негромко помянуть нечистого. Затем он ухитрился проигнорировать довольно сильный восточный ветер, отчего постоянно мотало на курсе, а после второго разворота, по какой-то неведомой причине, продолжал тянуть корвет вверх, в то время как, согласно полетному заданию, должен был перевести учебный корабль в горизонтальный полет.

В итоге он промазал после четвертого разворота с точкой выхода на глиссаду[1] и вынужден был зависнуть почти на сорока метрах от ВПП. Наверное, только широкая, пусть и очень растерянная в данный момент улыбка спасла его от неуда. Так что своей тройке он радовался едва ли не больше всех.

Что касается Черкасова, то он оказался крепким середнячком. Хотя опыта и таланта ему явно недоставало, выполнил упражнение он немногим хуже, чем Пужэнь и, уж конечно, куда лучше Розанова. Хотя последнее было нетрудно. Впрочем, его отец служил штурманом на «Диане» и, судя по всему, успел кое-чему обучить своего непутевого отпрыска.

Но, если честно, Колычеву в тот момент было не до успехов друзей. Пока корабль Зимина находился в ремонте, он управлял только разведботом, а тот никак не мог сравниться с красавцем «Джигитом». Ощущение от полета, когда могучее тело корвета послушно подчиняется твоим малейшим движениям пальцев, завораживало.

Пожалуй, самая сильная эмоция — это когда он прошел «конвейером» [2] четыре круга и получил приказ уступить место другому. Вставать из пилотского кресла, отрываться от штурвала и рычагов управления двигателями совершенно не хотелось. «Уже все? Почему так быстро? Можно еще?» — так и крутилось в его голове, но ему хватило самодисциплины оставить эти наивные вопросы при себе.

«Ничего, скоро сдам экзамены, получу корочки и пойду стажером на «Буран», вот тогда и налетаюсь по полной», — утешил он сам себя.

— Ну что, будем сегодня собираться? — отвлек его от размышлений Черкасов.

— Зачем? — затупил Март.

— Как зачем? — изумился вертящийся рядом Федя. — Все-таки, первый самостоятельный полет…

— Если после каждого полета устраивать пьянку, никакая печень не выдержит, — решительно возразил Колычев. — Да и, как ты сам сказал, нам пока что негде. Давайте лучше соберемся, когда получим свидетельства пилотов. Тогда и повод для кутежа будет достойный, и мы сами уже станем не мальчиками-курсантами, а взрослыми людьми с весьма престижной специальностью! Ради такого дела не грех будет скинуться и арендовать зал в каком-нибудь заведении.

— Нет, это плохая идея, — мотнул головой Розанов. — Во-первых, по традиции после выпуска будет бал. Согласись, свинтить оттуда будет просто неприлично!

— А во-вторых?

— Ты представляешь, сколько будет стоить зал в «Ласточке»?

— А кто говорит о «Ласточке» и вообще о Порт-Артуре? Мы все-таки еще не офицеры ВВФ. В Дальнем достаточно вполне приличных трактиров с весьма умеренными ценами.

— А ведь в этом что-то есть! — задумался, оценив все выгоды предложения, Федор. — Господа, как вам предложение курсанта Колычева? — обернулся он к остальным и буквально напоролся взглядом на Айсиньгьоро.

— Мне нравится, — невозмутимо пожал тот плечами. — И я не вижу ни одной причины, по которой подобное мероприятие следует отложить. Первый самостоятельный полет — достаточно веский повод для праздника!

— Чудно. Так значит — вы в деле?

— Почему бы и нет. Правда, у меня есть одно условие.

— Я весь внимание.

— Раз уж речь идет о празднике в честь первого полета, я полагаю, среди приглашенных должны быть только пилоты.

— Справедливое требование.

— И зачем откладывать, если можно прямо сейчас отпраздновать, но при том и не устраивать пьянку?

— То есть как это без водки? Может, еще и без девочек? — подал голос кто-то из курсантов, внимательно прислушивавшихся к разговорам одаренных.

— Ну зачем же, — невозмутимо улыбнулся маньчжур. — Я беру на себя обязанность украсить наше торжество присутствием прекрасных женщин. И при том сегодня же. Музыка, танцы и все, что вы только пожелаете.

— Я правильно понимаю, что вы сейчас говорите о том, чтобы отправиться к обитательницам «Павильона для гостей Золотого дома»? — широко распахнул глаза Розанов.

— Именно.

— Я, наверное, сплю! — простонал Федор.

— Так что, господин Колычев, вы согласны? — с непонятным выражением на лице спросил Пужэнь.

Первым побуждением Марта было послать маньчжурского аристократа как можно дальше, но тогда бы получилось, что он спасовал на глазах всей группы.

— Сказать по чести, у меня на этот вечер были иные планы… Но если все за, то и я с вами, — пожал он плечами.

— Вот и славно! — едва не запрыгал от радости Розанов и остальные курсанты. — Тогда решено, сегодня полакомимся «клубничкой»!

Единственным недовольным выглядел Черкасов, судя по всему, твердо намеревавшийся выпить именно сегодня. Но и ему пришлось согласиться с мнением большинства.

— Говорят, умней они, а что услышишь от любого? — сокрушенно процитировал Максим. — Жомини да Жомини, а о водке ни полслова! [3]

С другой стороны, утешил себя курсант, он наконец-то получит то, чего никак не мог добиться на вечеринках — женского внимания, пусть и за деньги.

Впрочем, Март тоже немного досадовал на себя. Встречаться лишний раз с Айсиньгьоро, да еще и быть у того в должниках совсем не хотелось. К тому же, надо будет как-то объясниться с Кимом, ибо условие Пужэня, конечно же, касалось прежде всего Витьки. Впрочем, он был практически уверен, что друг и сам бы отказался. Его романтическая натура искала настоящей, а не продажной любви…

Все же совсем без выпивки не обошлось. Курсанты, конечно, любили выставить себя людьми бывалыми и видавшими всякие виды, но знакомство с борделями у абсолютного большинства было чисто теоретическим. Поэтому порог «павильона для гостей» они перешагнули не без робости.