Первые слова

Кирилл шёл обычным шагом, провожая взглядом все эти «местные» достопримечательности. Минут через двадцать, он почти был на подходе к автовокзалу, который с виду был похож на обычную стоянку, с маленьким зданием кассы, туалетом и будкой охраны на въезде, ну и конечно обилием маршруток и местных бомбил.

Старая двенадцатиместная «Ласточка» дяди Сержи уже ждала своего постоянного пассажира.

– Здравствуй, дядя Сержи! – произнёс Кирилл.

– О! Салам, сынок! Опять вовремя пришёл! Заходи дорогой, поедем уже!

Кирилл сел, как обычно, рядом с водителем, и «Ласточка» тронулась в путь…

Маршрутка по обыкновению была полупустой; пассажиры в основном ездили в «большой» город дабы купить вещи или какие-нибудь диковинки из продуктов, что не продавались в провинциальном городке. Всего пассажиров семеро: две старушки, лет так под семьдесят, дед, что ездил просто так, забавы ради, на каждом выходном рейсе, и две пары, в свою очередь которые были фермерами, и каждое воскресенье ездили покупать лекарство или ещё что-то подобное для хозяйства. Переднее месте никто не занимал, поскольку все знали, что каждое воскресенье на нём участил ездить друг дяди Сержи, и никто не был против, зная, что занудной беседой про хозяйство или быт повседневный водителя только напрягать будут, а Кирилл хоть как-то поддерживал тот рабочий позитив, болтая на общие с дядей Сержи темы.

Дядя Сержи весёлый, прекрасно образованный, мужчина средних лет, а если быть точнее; тех лет, когда у мужчины просыпается «вторая молодость». В прошлом бизнесмен компании по производству кондиционеров. Лишился работы в 90-ые, в том же году в автокатастрофе погибли его жена и дочка. Впал в депрессию, но всё же за короткий промежуток времени пришёл в себя и устроился водителем маршрутного такси в пригородный городок мегаполиса…

– К своей «Джульетте» опять направляешься? – спросил дядя Сержи.

– А к кому же ещё? – вопросом ответил Кирилл.

– Уже три месяца, каждое воскресенье. Ты действительно её безумно любишь. Не испортил её ещё «Большой город»?

Кирилл промолчал.

– Ну, а что у тебя в этом пакете? – резко спросил дядя Сержи, переводя тему в другое русло, указав взглядом на пакет.

Открывая маленький пакет из ювелирного магазина, Кирилл показал футляр с кольцом прекрасной работы, ответил:

– Пора скрепить нашу любовь.

– А не спешишь ли ты, Киря?

– Нет. Завтра уже год, как мы вместе.

– О! Поздравляю, мой друг!

– Спасибо дядя Сержи. Завтра возможно будет самый счастливый день в моей жизни!

– Киря, ты болен! Или пьян! Ей богу пьян!

Кирилл засмеялся.

Всё остальное время пути продолжалась беседа по другим темам: машины, футбол и прочая ерунда. А за окном медленно пролетали пашни, рощи, мелкие сёла и незаметно пробегали часы времени…

По прибытию в мегаполис, в восемь часов вечера, Кирилл попрощался с дядей Сержи и направился за букетом в цветочную лавку, которая была неподалёку от вокзала и как раз по пути к его «Джульетте».

Купив прекрасный букет белоснежных ромашек, Кирилл продолжил движение по сумрачной улице, которая шла через «спальный», или как его ещё называют, «частный сектор» города, который был большой по площади и плавно переходил в многоэтажки другого района, с большими шумными улицами и проспектами. Возлюбленная Кирилла жила как раз в этом шумном центральном районе города.

Путь не близкий, но Кирилл решил пройтись пешком, дабы не потрепать букет в общественном транспорте, а как по стандарту, в это время весь транспорт забит до отказа, а на такси (хоть Кирилл и любитель на нём ездить) не было настроения.

Частный сектор по своему прекрасен, но большое его преимущество всё-таки в тишине и малом количестве машин, что позволяет детишкам спокойно резвиться на дорогах, играя в классики, в мяч и в что-то подобное; мамам прогуливаться со своими чадами в колясках, болтая о чём-нибудь между собой, ощущая некий комфорт и безопасность; множество плодовых деревьев, кустарников, да и в принципе растительности разного сорта, на которую посмотришь и глаз радуется, особенно сейчас, когда только началась осень и внесла свои краски.

Через эту всю маленькую нирвану, шёл Кирилл, воображая долгожданную встречу, которая вот-вот уже состоится. Настроение было шикарное, интригующее и немного волнительное. Кирилл периодически настолько уходил в мир своих фантазий, что забывал про дорогу, про то, что он идёт, уже не обращая внимание на детскую радость и шаловливость вокруг него, и просто шёл, а возвращаясь «на землю» удивлялся, как быстро он прошёл такое большое расстояние, не запомнив этого.

Внезапно пришло СМС, Кирилл остановился, медленно достал из кармана телефон, и начал читать…. Со злостью резко бросил телефон и букет об асфальт, побежал…

Рядом проходящая женщина с ребёнком испугалась от внезапной агрессии и застыла на несколько секунд, взявшись за сердце. Быстро собравшись с мыслями и успокоившись, решила, с необычным для неё любопытством, поднять телефон. На полуразбитом экране был текст:

«Извини, это всё неправильно, нам нужно расстаться… Прости любимый…»

Глава I

Добравшись домой, в скромную двухкомнатную квартиру своего «захолустья», Кирилл замкнулся в себе: сознание находилось в состоянии «комы». Душевная пустота убивала его с каждой минутой всё больше. Он сидел на балконе, куря сигарету одну за одной. Мозг был полон дум пустых, но в тоже время серьезных; хаотично виделись воспоминания тех счастливых для него дней. А в голове та СМСка… Кирилл не выходил из дома, разве только за сигаретами; ни с кем не общался.

– Умереть или жить? Что же делать? Блядь! Как всё непросто. – сам с собой вёл монолог Кирилл.

На сердце мука страшная! Мысль о самоубийстве не давала Кириллу покоя: страх, «а что будет потом?». «Не справился с жизненными проблемами, вот и убился. «Слабак!» – говорят, думают, пишут люди. Слабак? Или же всё-таки нашел истинное решение, до которого не каждый может дойти, ввиду своей «слабости»?

Для него рай исчез. Пропало солнце, к которому он тянулся… «Сама мысль о самоубийстве бесчеловечна…», думает общество, якобы гуманистического уклада. Кирилл точно не входил в эту «секту». Решение, наполненное максимальной храбростью, сильное, едкое, точное, но самое главное – не слабого психически человека.

Люди признают самоубийц слабыми, но, если разобраться, лишить себя жизни слабый человек точно бы не смог, ввиду страха перед неизвестностью. Устоявшийся моральный принцип, который только некоторые под страхом общественного суда пытались опровергнуть, да и то сомневались в своей мысли иной, поскольку «стандартный» моральный устой мешал своим присутствием в голове. Да и мысль о дальнейшей критике порой заставляла молчать, держа только в голове, но со временем пропадала, от понимания её абсурдности, а потом и вовсе умирала, как будто ее не должно было в принципе быть. Этакая проблема эталона мысли и морали, от которой отталкиваются. А ведь истины и правды данного суждения никто не знает, а судят, как будто другой точки зрения не существует. Прям власть над мыслью и словами какая-то, ей Богу!

Сон обходил стороной, будто боялся; воспоминания, короткими обрывками киноленты, проявлялись перед глазами одно за одним, словно реальные, показывая действа до того родные и теплые, но в тот же момент режущие душу, что боль доходила до реальной, в виде покалывания в сердце… и плач… Но без слез…

А за окном уж совсем ночь, небосвод, как в крапинку, весь звездами засеян, и месяц своим ликом ослепительным и ярким красуется; тишина…Звук произнесешь и стыдно станет, будто ранил; легкий запах мороза заполнил здешнюю нирвану. И в такое уравновешенное природное чудо происходит человеческое прекрасное: наполненное любовью ли, или домашним уютным одиночеством, беседой теплой и душевной за чаем, или семейным спокойствием.

А тем временем задымленная комната Кирилла наполнилась моральным мраком, который охватил туманом всю его душу. Он лежал на полу, еле дыша…Кирилл вёл бой в своей голове, и сердца «бит» пытался хоть как-то утихомирить. Мыслепад, скорость их смены была невероятна, что со стороны напоминала синдром лихорадки, когда зрачки бегают в хаотичном направлении, как будто что-то быстро пытаются прочитать, но никак не могут поспеть за текстом, и сильные головные боли, напоминающие мигрень. Онемение ног, рук, а впоследствии и всего тела наступило моментом…