Страница 27 из 42
Артемьев в отличие от Насти был флегматично настроен и спокойно стоял, прислонившись к столу, относящемуся к временам расцвета СССР.
— Влюбила в себя, — всё то же невозмутимое выражение лица, что вызывало очередное буйство эмоций. Руки потянулись к книжной полке, к самой большой и тяжелой книге.
— Гад! Какой же ты гад, Артемьев! — полёт «Войны и мира» также не привёл к желаемому итогу, Артемьев снова увернулся от летящей в него вещи. — Тебя посадят! Это подсудное дело, Паша. Так что отпусти меня по-хорошему. Толя будет меня искать!
— Не найдёт, — флегматично отозвался Павел, пристально наблюдая за мечущейся по комнате Настей, — все решат, что ты попросту сбежала. Все видели, что ты нервничаешь и волнуешься. Нервы сдали и, вуаля, ты сбежала со своим лучшим другом в закат!
Анастасия на несколько секунд потеряла дар речи.
— Какая, — девушка даже не могла подобрать слово, чтобы охарактеризовать подобную интерпретацию, — ересь! Никто не поверит!
Она топнула ногой, потому что не знала, что ещё предпринять. Потому что понимала, что такая оценка ситуации, на которую Артемьев надеется, вполне возможна. Это бесило. Выводило из себя. И она ничего не могла с этим поделать! Этому придурку помогали друзья, включая мужа Таси. Васильева даже не знала, имела ли отношение лучшая подруга к её похищению. Настя очень надеялась, что не имеет, иначе их дружба имела шансы погибнуть в жутких муках. Участие Павлы в безобразии не удивило. После сцены, увиденной на свадьбе Дракона и Кати, Васильева ожидала какой-нибудь подставы, но чтобы они решились на похищение. Немыслимо!
— Поверь мне, Павла и мои друзья могут быть очень убедительны, — заметил Павел.
Настя резко остановилась и посмотрела на него тяжелым кровожадным взглядом. Она очень сожалела, что физически не может причинить ему вреда. Уже пыталась, но эти попытки потерпели крах.
— Не-на-ви-жу, — если бы кипящий чайник мог разговаривать, его тон был бы именно таким.
— От ненависти до любви… — пропел Артемьев, и в него вновь полетела очередная книга.
— Даже не надейся, Артемьев, — заявила она, отбрасывая за спину мешающую фату. Платье было помятым, местами рванным. Прическа растрепалась, макияж размазался. От былого великолепия остались рожки да ножки, но внешность Настю в этот момент интересовала меньше всего. — Между нами быть ничего не может! Смирись!
— Я имею на этот счет иное мнение, — легко возразил Павел, подымая книгу с пола. — Между нами всё только начинается, милая.
— Пашенька, — голос Васильевой изменился, стал нежным-нежным, — тебя по голове на тренировке стукнули, да? Бедненький! Тебе же к врачу надо. Срочно!
— Ну вот видишь, милая, — ответил ей тем же тоном Артемьев, — ты обо мне беспокоишься, а значит — любишь!
Звериный рык сорвался с ее губ. Настя даже не знала, что способна издавать такие звуки, но Пашка умудрился довести её до белого каления. Артемьев буквально загнал её в угол, охотник хр*нов. И даже словесно он Васильеву переигрывает. Зараза!
— Чего ты добиваешься своими выходками? — наконец спросила она, пытаясь взять себя в руки. Получалось скверно. — Неужели ты не понимаешь, что делаешь только хуже?
— Я между прочим тебя от жизни с нелюбимым спас, — невозмутимо заявил Павел, — о тебе же забочусь!
— Ты клинический идиот, заботящийся только о себе, — сдергивая с себя надоевшую фату. — Тебя никогда не интересовали и не интересуют мои чувства и желания, всегда делаешь так, как тебе надо. В данный конкретный момент я тебя ненавижу, Артемьев. Всей душой ненавижу.
— Это хорошо, — бесстрастно кивнул он, — лучше, чем безразличие. Времени у нас много, так что твои чувства могут измениться.
— Паша, ты осел, если так думаешь, — нервный истерический смех. — Ну, что ты ко мне прицепился? Найди себе какую-нибудь девушку и её донимай. Целая очередь желающих наберётся!
— Мне никто не нужен, — жёстко отчеканил он. — Я хочу только тебя!
— Так вот в чем дело, — протянула Васильева, задирая юбку и оголяя бедра, — в сексе. Хорошо. Давай. Я согласна. Ты меня по-быстрому тр*хнешь, после чего разбежимся в разные стороны. Ты удовлетворишь любопытство, а я обрету свободу. Все останутся довольны!
Она уже не контролировала свою речь. Первоначальный запал начал стихать оставляя после себя опустошение. Настя чувствовала, что выдыхается. Подступающие слёзы делу совершенно не помогали. Держалась она исключительно на остатках гордости.
Павел покачал головой и медленной поступью двинулся к ней. Неосознанно Настя вся напряглась, словно ожидая, что он набросится на неё. Подойдя вплотную, Артемьев заглянул в горящие злостью глаза. Его ладонь легла ей на подбородок, а большой палец — на рот. Он то ли ласкал её губы, то ли не давал говорить, Настя не поняла.
— Ты так и ничего не поняла, — грустно произнес он. — Ты никуда от меня не денешься, милая. Отныне ты принадлежишь мне. Пусть я и тугодум, но отпускать единственную женщину, которую люблю, не собираюсь. Твой уход просто меня убьет, а я себе живым нравлюсь.
Васильева попыталась что-то сказать, но ей не дали. Его большой палец нырнул внутрь ее рта. Она укусила его, Паша даже не поморщился.
— И да, я хочу тебя, — продолжил Пашка говорить, — если годами сдерживать желание к одной женщине, оно накапливается. И мы обязательно займемся любовью, моя дорогая, но после этого я тебя никуда не отпущу. Не надейся.
Ссора так ни к чему и не привела. Паша настаивал на своём и совсем не слушал Настю. Словесное сражение лишь вымотало пленницу и оставило её злой до чертиков. Ситуация переставала быть забавной, и Настя не собиралась безропотно терпеть подобное обращение. Она решила на время затаится и ждать подходящего момента. Так или иначе она сбежит из этого дурдома!
Глава 13
Настя активно взбила подушку, будто та была виновата в её заточении. Васильевой хотелось орать, кричать и топать. Эмоции переполняли её, но она не могла себе позволить им туманить голову. Необходимо было выбраться из плена, и чем скорее тем лучше!
Трое суток девушка провела на старой даче, чувствуя себя совершенно беспомощной. Она словно со стороны наблюдала как рушится её чётко спланированная жизнь, а Паша всё это время находился рядом и определенно был доволен таким исходом. Она умоляла, а потом требовала отпустить, но Артемьев словно не слышал девушку. Игнорировал претензии и активно навязывал своё общество и вдруг вспыхнувшие чувства, в которые Анастасия никак не могла поверить. Павел всеми силами старался убедить её дать ему шанс на отношения.
Спальня, где она ночевала, была просто завалена цветами, конфетами и украшениями. В центре города на огромном рекламном щите красовался баннер с фотографией Насти и Павла и громким признанием: «Настёна, я люблю тебя! Прости меня, я был полным идиотом». Своими глазами Васильева естественно билборд не видела, Паша великодушно дал ей посмотреть фотографии, которые заботливо сделала его сестрица.
Артемьев все эти дни не покидал дачу, охраняя Настю, справедливо полагая, что она будет предпринимать попытки сбежать. Васильева действительно пыталась. Сначала с боем попробовала пробиться к выходу, потом рискнула вылезть в окно, но застряла, и непослушную девушку вытаскивал Павел, хорошенько посмеявшись и потискав её за зад. Пробовала Анастасия и ночью прокрасться мимо спящего цербера-охранника, шпилькой открыв дверной замок, но в последний момент он поймал горе-беглянку. Старалась докричаться до соседей, но Паша с ними переговорил и объяснил, что пытается помочь любимой жене бросить прием наркотиков и поэтому заперся с ней на уединённой даче, дабы удержать любимую от соблазнов. Пожилая пара посочувствовала мужчине, надавала советов и угостила пирожками. И где справедливость?
Когда Анастасия узнала, каким образом Артемьев объяснил постоянные вопли о помощи, пришла в ярость. Она находилась грани убийства. Зверского и бесчеловечного. Но больше всего Васильеву бесили бесчисленные попытки её соблазнить. Несколько раз он зажимал девушку по углам, срывая страстные поцелуи. Постоянно касался её, ухаживал за ней. Продемонстрировал идеальное, подтянутое тело после посещения бани, зайдя в дом в одном полотенце. Настя лишь высокомерно хмыкала. Слишком хорошо она его знала. Все его уловки, методы соблазнения Васильева выучила наизусть. И тело его видела множество раз, и один раз даже смогла оценить размер достоинства, так что ничего нового Настя не узрела. Пусть внутри она терзалась из-за того, что всё-таки реагировала на маленькие провокации со стороны Павла, внешне Настя никак не проявляла заинтересованности. Она так и не смогла избавиться от иррациональной тяги к нему. Было достаточно лишь его хитрого взгляда, мурлыкающего голоса и лёгкого касания, чтобы возбудить её. Если учесть, что Толе требовались долгие прелюдии, чтобы довести невесту до подобного состояния, то этот факт заставлял Васильеву чувствовать себя странно беспомощной. Она ненавидела беспомощность. Собственное бессилие никак не могло повысить Насте настроения. Наоборот, Васильева злилась лишь сильнее и прикладывала максимум усилий, чтобы не выдать собственные чувства. И это у неё получалось. Девушка контролировала каждое движение и речь, всеми силами демонстрировала равнодушие и презрение, но это не останавливало Артемьева. Он лишь сильнее напирал.