Страница 3 из 98
— Я понимаю, — рассеянно кивнул Хуакумитла, глядя на засохшие по случаю зимы склоны каменистых холмов. — Чужаков всегда не любят. Но мы в любом случае уже здесь. Мы подчинили Толимеку. А дальнего врага ненавидеть легче, чем конкретных людей. А, если вдруг эти люди еще и хорошими окажутся? Не будут проявлять агрессию, начнут помогать, учить…
— Какой ты наивный, Большой Человек, — вздохнул Сын Обезьяны. — Я всегда думал так про себя. Но ты решил в этом меня перещеголять.
— Думаешь? — улыбнулся правитель. — Может быть… Может быть. Но я не верю в объединение силой. Одной силой. Объединять нужно добром. Не исключено, что ты окажешься прав. Но пока у меня есть надежда…
— Владыка! — крышка потолочного люка откинулась, и в нее разом начали ломиться два здоровяка: толимек Коллиль и Прекрасная Слеза. И кричали они столь тревожно, что смех застрял в горле Сына Обезьяны.
— Владыка, враги близко! — встал, наконец, перед правителем командир золотых.
— Близко? — Сухая Рука не мог поверить в происходящее. — Здесь?
— Да, — кивнул командующий. — Разведчики сообщили, что с востока идет войско.
— Войско? — всё еще не приходил в себя Хуакумитла. — Но откуда они здесь… Кто… И как далеко?
— Совсем близко, — быстро ответил Прекрасная Слеза на главный по его мнению вопрос. — Разведчик обогнал их ненамного. Не понимаю, как они подобрались так близко… Наверное, шли тайными тропами. Но гонец уверенно заявил, что их там даже не сотни — тысячи!
— И сколько у нас времени?
— У нас его не осталось, — вдруг влез в разговор Сын Обезьяны, который, не отрываясь, смотрел на склоны восточных холмов. Он даже привстал, чтобы разглядеть получше.
На открытые безлесые террасы выходили воины. Жидкие ручейки превращались в мощные потоки. Десятки, сотни выбирались из зарослей и смотрели на раскинувшееся перед ними селение. А за первыми шли новые и новые отряды.
— Да кто же это такие? — недоумевал владыка.
— Разведчик описал врага, — коротко ответил Прекрасная Слеза. — Они одеты по-разному и даже говорят на разных языках. Но одно описание показалось мне очень знакомым: рослые воины в матерчатых доспехах от шеи и до пят. Желтых с черными пятнами. А на головах — большие шлемы в виде голов ягуара. Круглые оперенные щиты и длинные маки в руках…
— Астеки! — выдохнул владыка.
— Похоже, что они, — опустил голову командующий.
Сухая Рука пристально всмотрелся во вражеское войско.
— Обманули… Твари! — он с силой треснул здоровым кулаком по бедру. — Усыпили! Заставили поверить!
— Беги, государь, — коротко бросил Прекрасная Слеза. — Золотые прикроют.
— Что? Нет! Они еще далеко, мы все успеем уйти!
— Не так уж и далеко… Бегун добежит быстрее, чем я съем ножку индейки. Войско, конечно, дольше будет идти, но вдруг у них там много бегунов? Задержат, а тут и остальные подойдут. Нет, беги сейчас и сразу! А мы их задержим. Вон там отличный утес, если первыми его займем, нас долго выпихивать придется.
Командующий свесился с края крыши:
— Золотые! Сбор перед лестницей! Всем! И живо! — обернулся к Коллилю. — Твои толимеки с нами?
— Я… Мы должны… — красномордый толимек заметно побледнел.
— А! Чужой с тобой! — махнул рукой Прекрасная Слеза и направился к люку.
— Стой, генерал! — выкрикнул Хуакумитла. В его голосе Сыну Обезьяны послышался страх. — Не надо! Это… неправильно…
— Как раз всё правильно, государь, — неожиданно улыбнулся командир золотых. — Ты вот не знаешь, а я ведь чуть второй раз тебя не предал… Ннака ведь говорил со мной. Намекал. А я промолчал тогда… Снова промолчал. Так что в третий раз я уж исполню свой долг до конца! А то что я скажу Золотому Змею?
Он снова пошел к люку. Но замер.
— Я хочу поблагодарить тебя, владыка. Никогда в моей жизни не было столько счастья, сколько под твоей властью. Это были отличные пять лет!
— Это тебе спасибо… — неуверенно ответил Сухая Рука. Он был заметно растерян.
— Войско начинает спуск с холма, — тихо сказал Сын Обезьяны, который не переставал наблюдать за врагом.
Владыка быстро повернулся к жене и ее брату.
— Быстро вниз! Собираться некогда, идем налегке. Белые нас прикроют.
— Я никуда не пойду! Я князь! — возмутился вдруг мальчишка, сжав кулаки, и у Сына Обезьяны тревожно кольнуло сердце.
— Туа…
— Я тоже остаюсь!
— Что? Прекрати!
— Нет! — девчонка ощерилась, излучая невозможную для ее крохотных размеров ярость. — Это мой народ, и ему грозит опасность! Я. Здесь. Нужна.
И Хуакумитла спасовал.
— Ну, что ж… Наверное, так и надо. Я умоляю вас обоих: берегите себя! Не вступайте в борьбу, проявите покорность. Говорите им, что я был жестоким захватчиком, подчинившим вас силой. Врите в глаза и не бойтесь.
Он хотел сказать что-то еще. Но так и не решился.
— Сын Обезьяны, собери всех четлан во дворце. Уж им-то точно надо будет уходить…
— Надо, владыка. Но соберет их кто-нибудь другой.
— И ты…
— Ты доверил мне этого мальчика, и хочешь, чтобы я его сейчас бросил? — спокойно парировал советник.
Впервые за последнее время Сухая Рука улыбнулся.
— Я знал, что не ошибся в тебе. У князя не могло быть лучшего наставника. Жаль, что это может стоить тебе жизни. Такие, как ты… — он не договорил.
— Я защитю дядю Сына Обезьяны! — грозно свел брови Чокопиц.
— Ты уж постарайся, князь, — без доли улыбки ответил четланский правитель. — И сестру сбереги. Постарайтесь выжить все. Враг силен и опасен, врите ему, не стесняясь. А, даст Змей, и я вскоре вернусь.
Сын Обезьяны понял, что Хуакумитла уже начал врать.
…На крыше остался только он. Туа-Онче увела брата вниз: прислугу собрали вместе, чтобы спрятать хоть часть сокровищ княжеской казны. На востоке, на утесе, который успел занять первым Прекрасная Слеза, вовсю шел бой. Крики и грохот доносились даже до дворца. А на западе, меж дворов и огородов тихо бежали меньше сотни четлан: несколько двадцаток Белого воинства и пара десятков горцев, которые уже жили в Уекахуа. Среди них бежал и владыка.
Сын Обезьяны их толком и не видел, но продолжал молить всех духов, чтобы они помогли Аскуатле довести Сухую Руку до дома.