Демон на свободе

Они просто повернули головы в нужную сторону на четыре часа раньше.

Четыре ничтожных часа.

Спустя этот промежуток времени джунгли исторгли из себя сонмы существ. Их были тысячи, десятки тысяч. Может быть, даже больше. Некому было считать, а каждый из четверых наблюдателей точно знал число своих подчиненных, впервые за последние три тысячи лет выступающих единым фронтом. Химерические твари, гроза первопроходцев Австралии, шли вместе с одетыми в непробиваемые металлические доспехи ревенантами, немертвые маги, чьи тела стали когда-то трофеями самого Шебадда Меритта, летели вслед за тяжело шагающими осадными гомункулами, которые в свое время были настоящим кошмаром для окопавшихся в своих крепостях магов.

Вся эта орда медленно и неумолимо входила в морскую воду, оставляя за собой чистый от жизни и нежизни континент, а предводители этой огромной массы самой смертоноснейшей нечисти продолжали молча наблюдать за процессом исхода.

Время пришло. Их дозор закончен. Никто, ни Тармат Йон, предводитель живых мертвецов-магов, ни Карион, владыка и создатель осадных гомункулов, ни Шегилл, главный среди неуязвимых ревенантов, ни повелитель химер Великопущ, не двинули и членом за прошедшую тьму веков. Это было не нужно. Начальные ловушки, химеры, измененная природа, всё это надежно защищало Австралию от человеческого интереса. Обильно политые кровью лучших воинов человечества земли тому высшее доказательство. Эти четверо, по чьей вине люди несколько раз оказывались на грани истребления, вернувшись в дом своего хозяина, лишь ждали, когда он их позовёт. Долго, равнодушно, преданно.

Ибо такова была воля того, кто сформировал послушным эфиром их тела и разумы.

Они зайдут в воду последними, оставляя позади целый освобожденный континент. С нетронутыми природными богатствами, щедро дополненными манипуляциями как самого Узурпатора Эфира, так и трудами его бездушных волшебных слуг. Там, за спинами уходящих, в глубине озелененных земель с прорытыми тысячи лет назад руслами глубоких полноводных рек, первооткрыватели смогут увидеть чудовищные эфирные станции, что питали бывших обитателей Австралии на протяжении всех этих лет. А что еще они смогут найти, пройдя сквозь густые леса с тысячами дезактивированных ловушек?

Кто знает?

Те, что уходят в океан. Затем они будут долго идти по дну на другой берег. День и ночь, не останавливаясь ни на секунду. Воля Шебадда Меритта, заложенная в самом основании каждого из его творений, должна быть исполнена любой ценой. Кому бы ни был предъявлен счет.

За тысячи километров от места начала шествия этой грандиозной армии, будут твориться совсем другие дела. Особенно среди правителей расы, называемой людьми.

Японский тай-сёгун, Итагаки Цуцуми, не может заснуть после диалога со своим таинственным собеседником. Ему доверили знания, невероятно секретные, переворачивающие всё с ног на голову, подкрепленные логикой и примерами из истории. Повелителю страны указали не путь, но шанс на спасение от безжалостной судьбы. Однако, цена… Цена, которую предстояло заплатить империи, решись бывший генерал на сделку с бывшим Древним, была огромна. Но сна Итагаки лишало вовсе не мысли о возможных рисках, а нечто другое - понимание, что надежды нет. У представителя страны, едва не захваченной богами, было меньше всего иллюзий по поводу планов обитателей Небес насчет человечества. Высокий мрачный юноша с темными тенями под глазами, спаситель и предатель, предлагал лишь смерть. Но даже чтобы заслужить себе и многим подобную кончину, тай-сёгуну, его преданным и близким людям, а также и самому юноше придётся сильно потрудиться.

Государственные аппараты Западной и Восточной Европы пребывали в полном смятении, если не сказать панике. Высшие государственные лица, утерявшие связь как друг с другом, так и с Древними, не могли выработать связных решений. Панические сообщения о продвижении богов и разрушениях, причиняемых этими сущностями, заставляли монархов думать о худшем. Стихийно организовывались очаги сопротивления и подготовки, управляемые военными, но по мере разрастания паники, в рекордные сроки застигшей мирное населения, результаты усилий организаторов стремились к нулю.

В самом скором времени темпы, с которыми человечество вредило само себе, должны были сравняться с той мощью, которую обрушивали на города и хабитаты разъяренные боги Поднебесной империи.

Хуже всего приходилось Англии. Её столица, Лондон, был домом для огромного числа дельцов и предпринимателей, ведущих дела по всему миру. Страшные новости о разгроме Благовещенска и Первой армии достигли их ушей через несколько часов после того, как всё было закончено. Город, только что переживший огромный кровавый бунт, ушёл на новый виток горя и отчаяния. Обезумевшие толпы вламывались на склады, крали корабли, лодки и всё, что способно двигаться по воде или воздуху, деморализованные полицейские части смогли изолировать лишь несколько прилегающих к Букингемскому дворцу кварталов, где и держали безвылазно оборону. Можно было сказать, что Англия полностью парализована ужасом.

Что касалось других мест, то здесь дела обстояли куда лучше. В Африке никто кроме европейских выходцев не придавал особого внимания сокрушительным новостям, течение жизни на континенте почти не изменилось, в Южной Америке несколько ответственных и грамотных военных, обладающих информацией из первых рук о тактике боя с существами Поднебесной, пытались сколотить отряды обороны. Получалось у них откровенно плохо.

Мир, три сотни лет не знавший войн, мир, лишенный направляющей руки, мир разобщенный и расколотый, превращался в место, где каждый сам по себе. Слишком привыкший к незримой руке Древних родов, слишком отвыкший от времен, когда чума, колдовство и захватнические войны оставляли мертвые целые регионы, он, этот мир, сейчас дрожал в панике, не зная, что делать.

Зато знали они. Жгущие, заливающие водой, испепеляющие силой света, поражающие силой тьмы. Они терпеливо ждали своего часа куда больше, чем три тысячи лет. Боги сейчас делали именно то, чего так страстно желали с тех самых пор, как появились в этом мире.

Они забирали его себе. По праву силы.

Глава 3

Просыпаться в традиционном японском доме – удовольствие относительное. Дерево, бумага, лак. Температура внутри мало чем отличается от температуры снаружи, деревенский футон тонок и больше похож на циновку, а валик, что многие граждане этой страны подкладывают под голову, и в страшном сне не может заменить подушку. Только раскрыв глаза, я тут же остро позавидовал Праудмур, болтающейся где-то километрах в двух над моей головой и имеющей вполне удобную койку. Жизнь у меня, конечно, такая, что спать можно научиться хоть на голых каменных плитах, но почему-то японские футоны и валики умудряются быть еще неудобнее голого камня.

Настроение слегка приподнялось, когда я вспомнил, что жизненно-важные предметы в виде кофе и сигарет, захвачены сюда с собой. Можно было вставать.

В комнате кроме лежащего меня еще было нечто неожиданное - мальчик лет шести. Он сидел на коленях в двух метрах от изножья моего футона, рассматривая меня черными непроницаемыми глазами. Пухлое детское лицо было умильно сосредоточенным.

- Ирукаи-сан, - тяжело посмотрел я на мальчика, - Кицуне вспоминают, что такое тактичность, здравый смысл и инстинкты самосохранения только тогда, когда им угрожает смертельная опасность? Потому что мне сейчас кажется, что ваш род склонен вечно забывать о таких необходимых для жизни вещах, от чего вынужденно заставляет всех, кто имеет с вами дела, время от времени представлять для вас эту самую опасность.